Боевые девчонки. Демон Биафры - Точи Онибучи

– Прошло три месяца с того инцидента.

Кажется, не так много. А здесь это ощущается как вечность.

– И что ты здесь делаешь?

Он поворачивается, смотрит на нее через плечо.

– Я пришел сообщить тебе, что твое желание исполнилось.

Она вопросительно хмурится.

– Будет объявлено прекращение огня. Между Нигерией и Биафрой установится мир. – Он глядит в пол. – Всего-то от меня и потребовалось – потерять Даураму. – Снова жалеет себя.

Ей почему-то больно слышать, что Дэрен говорит об этом так. Он никогда не считал меня настоящей нигерийкой. Она прячет боль и обиды подальше, туда, где их не видно и не слышно. Садится на кровати.

– И что насчет преступлений, в которых меня обвиняют?

– Это политические преступления. Ты политическая заключенная. Но теперь, когда война кончилась, тебя больше ни в чем не обвиняют. – И добавляет: – Надо жить дальше.

В его голосе нет убежденности. Он не может жить дальше.

Айфи обдумывает все, потом смотрит ему в лицо:

– Перед тем, как я уйду, я хочу попросить кое о чем.

В его глазах печаль. Он понял, какое она приняла решение:

– Да?

– Удали его. – Видя немой вопрос, она уточняет: – Удали Акцент.

– Но почему?

Потому что он сделал меня уязвимой, хочет сказать она. Потому что именно Акцент привел к этому всему. Потому что я не могу его контролировать. Потому что другие научились использовать его против меня. Но вместо этого говорит:

– Я так хочу.

Дэрен печально кивает.

– Я сделаю, как ты хочешь. – Он поднимается с кровати. – Скоро придут врачи, – говорит он, стоя у двери. – Я хочу кое-что показать тебе напоследок.

Айфи хочет отказаться, наорать на него, плюнуть под ноги. Но он выглядит сломленным. Униженным. Она не отвечает, даже не кивает, только смягчает ожесточенный взгляд, чтобы он понял, что можно подойти.

Он подносит руку к лицу Айфи. Погружает палец в ее ухо. Акцент начинает гудеть. Мир вспыхивает золотым светом.

Онайи бродит по территории кампуса. Кажется, будто все попрятались. Ничто не движется. Даже ветра нет.

Ведь если она все обойдет и не встретит Агу, можно будет пойти к Чинел и сказать, что абд убежал, ну, или просто что его не удается найти. Или что слишком сложно выследить его. Или он почувствовал, что происходит, и сам решил проблему за них. Но, вернувшись в общежитие, еще из коридора она слышит, как кто-то тихо играет на пианино.

Обычно тут были смех, разговоры, топот босых ног. За этим шумом пианино не услышать. Но теперь здесь ни звука, нечему заглушить игру. Сердце Онайи падает.

Она подходит к его комнате и долго стоит, прислушиваясь. Прижимается к двери лбом и закрывает глаза, пытаясь думать, как же исполнить то, что она должна. Вместо этого перед глазами снова разыгрывается последняя битва. Столько смертей. Каждый ее рейд, каждая битва с нигерийскими мехами вспышками проносятся в голове. Каждый мех, которого она рассекла, сбила или обезглавила. Каждый подстреленный ею пилот. Она видит своих сестер и абда, который сейчас в этой комнате, всех вместе на нефтяной станции, перед тем как они расстались навсегда. Одно за другим появляются их лица.

Что, если их смерть – наказание за все убийства, которые совершила Онайи? Все, кого она знала близко, потеряли кого-то дорогого. Она погружается в воспоминания о лагере Боевых девчонок, о минутах перед расставанием с Айфи. Онайи позволяет себе вспомнить, как впервые увидела ее. Такую маленькую в том темном пустом доме. Может, это и есть подлинная суть и сила Демона Биафры? Все, к чему она прикасается, обращается в пыль. Все, с чем она борется, и все, что она любит.

Вот и все. Она уйдет. Сделает последнее дело, которое должна сделать, и уйдет.

Она начнет стирать из мыслей это подразделение, Агу, лагерь Боевых девчонок, задания, операции, миссии. Она отправится в Красную землю и будет жить там, чтобы отравленный воздух и кроваво-красный грунт разъедали ее память и уничтожали мозг. Она не хочет ничего вспоминать.

Только сначала нужно это сделать.

Она прикладывает большой палец к панели у входа в комнату Агу, и дверь открывается.

Агу сидит на полу возле кровати с маленькой сенсорной клавиатурой на коленях. Его пальцы замирают. Он смотрит на Онайи, улыбаясь:

– Пора тренироваться?

Только через несколько секунд Онайи находит в себе силы ответить:

– Нет, Агу. Просто прогуляемся.

Спустя миг он уже на ногах, хватает сумку с кровати. Запихивает туда клавиатуру. Открывает ящик, вытаскивает пистолет и коробку с патронами.

– Не надо, – говорит Онайи слишком резко. – Сегодня не понадобится.

Он не колеблясь кладет все обратно. Вместе они выходят на двор, залитый полуденным солнцем.

Онайи видела эти горы только издалека. Самая близкая цепляет на свою вершину облака над долиной, где у них было стрельбище. Пониже вершины каменистые склоны, а так почти сплошь все поросло лесом.

Она идет немного позади Агу и видит такую пышную зелень, как и представляла. Вокруг тишина. Никаких диких зверей, шнырявших в джунглях возле лагеря Боевых девчонок. Никаких двухголовых волков или других отравленных радиацией монстров, которые бродят по Красной земле, наводя страх на ее обитателей. Нет даже комаров.

Немного плотных листьев опало. Но кроны деревьев густы и вполне могут укрыть людей и насекомых, когда наступит сезон дождей. Здесь прохладнее. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, светят мягче.

Может, он захочет в последний раз увидеть солнце, думает Онайи. Почему-то ей кажется, что неправильно обрывать его жизнь в темноте. Надо быть доброй. Не такой, как остальные. Пусть это убийство будет другим.

Освещенная солнцем тропинка извилисто уходит из леса и ведет в гору, исчезая из виду. Агу оглядывается, словно чувствуя мысли Онайи, и она кивает. Он бежит вперед, придерживая сумку на боку. Онайи идет обычным неторопливым шагом.

Она находит его на небольшом открытом солнцу выступе, откуда виднеется их лагерь. Каким маленьким он кажется сверху!

Агу сидит, сумка лежит у ног. Онайи останавливается сзади. Достаточно близко, чтобы не промахнуться. Достаточно далеко, чтобы Агу не смог добраться, если вдруг вздумает сопротивляться.

Но он не станет.

Одним движением она вытаскивает пистолет из кобуры на поясе. Снимает предохранитель. И ждет. Сама не знает чего. Может, ворона закаркает и заглушит выстрел. Может, движение какого-нибудь животного отвлечет Агу. Может, медведь Агба выскочит из леса, и они будут бороться с ним, и Онайи вернется к Чинел и скажет, что Агу в порядке и его главные установки работают как раньше.