Купидон стреляет трижды - Ирина Славская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Во влипли по самое не балуй. Интурист. Теперь сроду не отпишемся, –врач скорой загрустил.
– Почему не отпишитесь?
– Да если что не так, то нас по судам затаскают. Не понятно, что он там лопочет.
– Почему не понятно. Он говорит, что ему очень холодно. Замерз. Он немец, – перевела я.
– Ты немецкий знаешь?
– Знаю.
– А я в школе учил, но я его что-то не понял.
– Он баварец. У них диалект другой. Тяжело с непривычки понимать швабский диалект.
– Раз понимаешь, то переводи.
В общем, поработала немного переводчиком. Парень оказался немцем. Из Мюнхена. Молодой. Действительно, ему всего двадцать пять лет. Турист.
– Что он там говорит? Как его сюда занесло?
– Он заблудился. Интересуется, где он.
– Что с ним случилось? Он помнит?
– Что с ним произошло, он не знает. Просто свет померк. Очнулся от того, что ему холодно.
– Спроси, где его одежда?
– Он не знает.
– Как он был одет? Вы его одежду не находили?
– Не было там никакой одежды. Сейчас Петька еще раз посмотрит. Мы не нужны?
– Пока нет.
– Тогда мы одежду его пойдем поищем.
Вышли из ветеринарки. Петька мне что-то глазами семафорил. Знаки какие-то подавал.
– Давай, колись, что это была за стрельба глазами?
– Я знаю, кажется, кто его грабанул.
– Откуда?
– Майка на нем приметная. Я ее видел недавно.
– Говори.
– У меня одноклассник. Его отец недавно откинулся.
– За гоп-стоп сидел?
– Разбой.
– Вооруженный?
– Угу.
– Значит, он против нас может и ножиком начать махать. Пошли по его адресу. Разыграем его. Как, говоришь, его зовут?
– Друга?
– Хоть друга, хоть отца.
– Мишка.
– Пошли к твоему Мишке.
Пришли в соседний дом. Петька позвонил в дверь. Открыл дверь его одноклассник. Он не спал. Вышел к нам на площадку.
– Как отца зовут?
– Вам зачем?
– Предупредить. Сейчас за ним менты приедут. Десятка ему корячится.
– Гонишь.
– Вот те крест. Зови папашу.
На площадку вышел урка. Именно такими: худыми, жилистыми, с мордой кирпичом, их изображают в кино. Вылитый киношный злодей.
– Тебя интурист опознал. Сейчас менты прискачут.
– Гоните, – процедил он и цыкнул в мою сторону.
– Ну и хрен с тобой. Тебе, идиоту, десятка за иностранного подданного корячится. Хочешь за дерматиновую куртку десятку схлопотать?
– За какую куртку? Что ты гонишь?
– Ты про камеры слышал, что их везде напичкали? Так там твоя рожа видна, как на фото: в профиль и в анфас. Не ошибешься.
– И что теперь делать? – высунулась с вопросом его подружка. Или кто она ему там.
– Отдать его вещи. Мы скажем, что в помойке их Грейс нашел.
– А все ты, лярва жадная. Курточка хипповая, курточку классную хочу. Стерва жадная! Прибью! – начал он орать и наступать на свою сожительницу с кулаками.
– Ты ее потом прибьешь. Сейчас некогда, менты на хвосте. Барахло тащи быстрей. А то загремите по сговору лиц. Оба.
Пока полупьяные родители туго соображали, Мишка быстро все шмотки собрал и притащил. Всучил их Петьке. Значит, не хочет, чтоб родители по этапу отправились.
– Спасибо, братан. Не забуду, – сказал он Петьке.
– Ты, сеструха, говори, если что. Помогу, – это уже в мой адрес прозвучало своеобразное «спасибо» от его отца.
– Сочтемся. От ментов попробую отмазать, – ответила я скромно. И мы с Петькой помчались к Айболиту.
На улице Петька стал меня допрашивать с пристрастием.
– Теть Ир, а почему ты сказала, что куртка дерматиновая?
– Для того, чтоб они ее нам отдали. Они дорогую куртку из натуральной кожи ни за что не отдали бы. А дерматиновую, пожалуйста, забирай…
– А я было думал тебя поправить. Потом подумал, что тебе видней.
– И правильно сделал, что промолчал. Куртка у немчуры шикарная. Просто эти разбойники хороших вещей мало видели. И нам на слово поверили.
– Ну и хорошо.
– А кто говорит, что плохо. На дурака не нужен нож. Ему с три короба наврешь, – запела я вполголоса.
– И делай с ним что хошь, – продолжил песню Петька.
Прибежали в клинику вовремя. Пострадавшего переодели в его вещи. Майку чужую с него сняли.
– Это что за майка? – доктор меня спрашивает.
– Не знаю. Она на помойке валялась, я на него натянула, чтоб не замерз. Он же практически голый был. Только в боксерах. Вот и прикрыла, чем могла.
– Понятно. А его вещи где взяли?
– Они там на помойке валялись.
– А почему раньше вы их не видели?
– За баками не заметили.
Пострадавшего увезли в больницу. Ехать с ним пришлось мне. Нужен же нашим врачам переводчик. Вот так я оказалась в больнице, где лежал мой муж. Решила заодно и Никиту навестить.
Ночь. Тишина в больнице. Зашла в палату к мужу. Присела на стульчик рядом с кроватью. И крепко заснула. Умаялась я переводчиком работать. Практики давно не было. Вот и скрипела мозгами с трудом. Правда, немец меня понимал с полуслова. Значит, не все еще позабыла. Договорились, что я у мужа буду в палате, если что. Двойная польза: я родственника навещу, и переводчик под рукой у врачей будет.
Никите снился сон. Он спит в своем доме. Рядом Иришка сопит под боком. В плечо ему уткнулась. Есть у нее такая привычка – в него утыкаться. А он и не против. Только сейчас понял, какое это было счастье, когда она, в него уткнувшись, спала. Сопит тихонько как ребенок. Проснулся и вот тебе сон в руку.
Жена спит на его руке. Правда, он в больнице, а не дома у себя. И она одета так, как будто с собакой гуляла. Не для посещения больного одежда. В палату заглянула медсестра. Растеряна. Разглядывает их.
– Извините, пожалуйста. Нам переводчик нужен, – сказала она шепотом.
– Где же я его вам возьму.
– Вон она, рядом с вами прикорнула. Разбудить бы.
– Сейчас.
Погладил по голове. Она не просыпается. Поцеловал. Открывает глаза. Еще ничего спросонья не соображает. Сонная. Потягушечки стала делать. Как раньше всегда делала, когда они вместе в одной кровати засыпали. В глазах мелькнуло узнавание неверного мужа. Глаза дымкой подернулись. Все. Закрылась от него…
– Извините. Нам бы вас на минуточку. Там ваш немец проснулся.
– Сейчас иду.
Вышла из палаты. Даже ничего ему не сказала. Только головой кивнула. Ни тебе с добрым утром. Ни как дела. Ничего. А чужого человека вопросами бы закидала. Заботой окружила. И что там за немец? Новый претендент на руку и сердце? Быстро же она.
