Прятки со смертью - Бекки Мастерман

Наконец я нашла то, что искала, рядом с телефоном на кухне, на небольшой скамеечке в конце кухонного стола. Я полистала светло-зеленую кожаную записную книжку. Как и у меня, у Коулмен, похоже, друзей не было. Записей, сделанных карандашом, было немного. Ее дантист и доктор. Салон причесок «Ева». Кажется, ее брат откуда-то из Северной Каролины. Страничка за страничкой пустые. Даже ни одного сослуживца. Кроме записи на «Р» — инициалы РХ и номер. Коулмен так боялась, что их вычислят, что даже не стала заносить его полное имя.

С ее домашнего телефона я набрала номер. Роял Хьюз ответил очень быстро:

— Да?

— Когда в последний раз вы видели Лауру Коулмен? — спросила я.

— Кто это?

— Бриджид Куинн.

— А что вы делаете в…

— Где?

— Там, — вывернулся он.

Выходит, номер он знал наизусть — тот высветился у него на автоопределителе.

— Когда вы в последний раз видели Лауру Коулмен?

— Агент Куинн, я не хочу, чтобы вы звонили мне домой.

— Я начинаю немного сердиться. Когда вы в последний раз видели Лауру Коулмен? — в третий раз повторила я вопрос.

— На месте преступления Линча. Я уже говорил вам. Не смейте больше звонить мне домой. Все, я вешаю трубку.

— Милый, ты можешь сегодня отвезти Билла на музыку? — окликнули его.

Я понятия не имела, где он живет, но решила использовать свое преимущество:

— Ты лжец, и я достаточно близко от тебя, так что, если сейчас повесишь трубку, я приду к тебе, прошибу монтировкой твои двойные стекла, прежде чем успеешь набрать девять-один-один, и заставлю дать объяснения. Когда ты в последний раз видел Лауру Коулмен?

Хьюз помедлил — наверное, почувствовал, что в его положении мудрее не сопротивляться мне, да и окна с двойными стеклами недешевы. Он понизил голос до шепота:

— Как перед Богом, после того дня не видел. Все закончилось больше года назад. А что?

— Я думаю, Коулмен похитили.

Ни тебе «нет, о господи», ни «ах ты, блин», всего лишь:

— Почему вы так думаете?

Я снова услышала голос на заднем плане, на этот раз менее различимый. Он, наверное, выходил, пока мы говорили.

— Ее машина здесь.

— Да ладно, она могла арендовать другую или улететь куда, — сказал Хьюз и повесил трубку.

Как я и говорила: нет друзей. Если учесть поведение Хьюза, я больше не могу рассчитывать на поддержку Макса Койота или Роджера Моррисона. Только на себя.

Допустив, что у Лауры все еще девичья фамилия, я поискала в адресной книге на «К» и нашла Бена и Эмили Коулмен в доме престарелых «Палома виста» с адресом и номером телефона.

Только на этот номер я звонить не стала. Не хотела тревожить ее родителей. В справочном я выяснила телефон дома престарелых и попросила соединить с администратором.

— Я хотела бы узнать об одном из ваших постояльцев, — сказала я.

— Извините. Никакой информации о наших постояльцах мы не даем.

— Я родственница и просто звоню справиться о здоровье Эмили Коулмен.

— Простите. Вы могли бы позвонить непосредственно ей. Мы не даем никакой информации о наших постояльцах.

— Могу ли я узнать, не приезжала ли к ней дочь в последние три дня?

— Нет, мы не даем никакой информации о наших постояльцах.

— Я говорю с живым человеком?

— Да, и мы не даем никакой информации о наших постояльцах.

Почему все так сложно? Я повесила трубку, забрала адресную книгу и поехала в «Палому висту».

Если аризонцы и мексиканцы не хотят жить в своих краях, почему они дают всему и вся испанские имена? Ведь это сбивает людей с толку. «Палома виста» была скромным, но симпатичным двухэтажным строением с двускатной черепичной крышей, вытянувшимся по обеим сторонам длинной дорожки. В небольшой автобус с названием реабилитационного центра и словом «Веселитесь!», намалеванным на одном борту, садилась группа, бульшую часть которой составляли женщины.

Я остановилась за ним, вышла из машины и спросила у группы — у всех разом, — знает ли кто Бена и Эмили Коулмен. Знали все. Одна женщина сообщила, что они обедают в столовой, а затем покачала головой, словно мой вопрос расстроил ее. Может, маме Лауры в самом деле нездоровилось? Я прошла через автоматические двери, миновала стойку администратора, и молодая женщина за ней не поинтересовалась, кто я. Далее — через просторную зону отдыха, где обивка кресел не сочеталась ни с подушками, ни с ковриками, а если и сочеталась, то каким-то экзистенциальным образом, понятным одному декоратору, и наконец — к столовой. Своего рода метрдотель поприветствовал меня и поинтересовался, не явилась ли я повидаться с кем-то.

— Бен и Эмили Коулмен, — ответила я.

Он повел меня к столу на четверых, за которым сидели двое. Должна признаться, выглядели они ненамного старше меня. Оба высокие, как Лаура, — я заметила это, даже несмотря на то что они сидели, — длинноногие, с густыми седыми шевелюрами. Я осторожно подошла, представилась подругой их дочери и спросила, могу ли ненадолго присоединиться к ним, хотя видела, что они еще продолжают есть. За это я извинилась.

— Пожалуйста, все хорошо. Это всего лишь десерт, — сказал Бен Коулмен, показывая на стул рядом с супругой. Он просигналил жестом молодой женщине, суетившейся поблизости. — Вы позволите предложить вам пудинг?

Я поблагодарила его за гостеприимство — нет, спасибо, — и молодая женщина упорхнула прочь.

Пока мы с ним говорили, Эмили смотрела прямо перед собой с безмятежной улыбкой. Затем с царственным величием повернула голову и улыбнулась мне.

— Лаура? — спросила она.

— Нет, дорогая, — ответил Бен. — Это Бриджид Куинн, подруга Лауры.

Я начала сочинять, будто мои родители ищут себе достойный дом престарелых, а Лаура как-то говорила мне, что Бен и Эмили очень довольны «Палома вистой». И мне захотелось самой взглянуть и лично узнать их мнение о жилых помещениях, питании и других услугах, прежде чем официально договариваться с руководством.

— Здесь замечательно, — подтвердил Бен, а Эмили, потеряв интерес, когда поняла, что я не Лаура, с удовольствием вернулась к своему пудингу. — Не во всяком заведении захотели бы иметь дело с нуждами Эмили, так что нам, можно сказать, особенно повезло.

Нас прервал звонок моего мобильного, на звук которого в мою сторону посмотрели все находившиеся в столовой, словно они были пришельцами, а звонок — сигналом с другой планеты. Я запустила руку в сумку и проверила, кто звонит, прежде чем выключать телефон. Макс. Вместо того чтобы выяснить, какой новый способ давления вытянуть у меня признание он изобрел, я доверилась автоответчику.