Месть Триединого - Алексей Корепанов

‒ Погоди, Гамлет, ‒ сказал Крис. ‒ Дай сообразить. Дай вернуться…

Чувствовал он себя неплохо, если не считать некоторой слабости и все того же сосущего голода.

‒ Возвращайся, дорогой. ‒ Граната скорчил умильную гримасу. ‒ И будь как дома. ‒ Он распрямился, вытащил из заднего кармана серебристую фляжку, щелкнул крышкой и сделал длинный глоток. Вокруг расплылся запах коньяка «Коктебель». ‒ О-о, покатило!..

Габлер медленно приподнялся и сел на носилках. Одеяло упало на бедра, и файтер понял, что он по-прежнему голый. Видение, в котором Низа замахивалась ножом, отступило на задний план памяти, но не исчезло. Крис содрогнулся, вспомнив неумолимо приближавшееся лезвие.

‒ Не дрожи, Гладик, одевайся, ‒ сказал Граната. ‒ Вон твои шмотки, у тебя за спиной. Карманы проверь, может, у этих святош ручонки шаловливые.

Медленно обведя взглядом окружающее, Габлер в конце концов кое-как вписался в действительность. Рядом ошалело крутили головами Арамис и Портос.

Вокруг простиралось знакомое плато, зажатое между знакомыми же горами, плато с белой громадой храма треклятого Беллиза-Беллизона-Беллизонов. Массивные двери по-прежнему лежали перед проемом. Над плато нависло тоже знакомое хмурое небо, беременное дождем. Только сейчас здесь было тесновато. Поблизости группками стояли десятка два полицейских в «выездной» форме, а также не менее тридцати файтеров в боевом облачении, с буквами «СЛВ» на рукавах ‒ коллеги «минерв» из легиона «Сильван». Сбоку, ближе к обрыву, разлеглась серая «сосиска» полицейского флаинга, а в глубине плато возвышался на посадочных лапах темный, как беззвездная ночь, конусообразный корпус штурмера, контрастируя с белым мрамором храма.

В общем, весьма оживленно было на плато.

Спасение казалось чудесным, как в объемках и в тех фантастических книжках. Замечательнейший хеппи-энд! Крис пока не знал, кому они обязаны вызволением из горных подземелий, да и соображал еще плоховато ‒ слишком резким оказался переход от неминуемой смерти к жизни.

Он молча принялся одеваться. Портос и Арамис неторопливо проделывали то же самое. Перехватив взгляд Габлера, Портос подмигнул и жизнерадостно потряс кулаком.

‒ Карманы проверьте, ‒ напомнил Граната. В руке у него опять была фляжка.

Судя по помятому лицу, файтер Гамлет Мхитарян без устали предавался возлияниям и завершать этот процесс, видимо, не спешил.

Крис, уже стоя на ногах, выполнил его рекомендацию. Всё вроде было на месте. Арамис с Портосом тоже перебирали свои вещички и документы.

От группы полицейских отделился плечистый смуглый мужчина с черными курчавыми волосами.

‒ Прим-лейтенант Мухамад Гайлан, полиция Стронгхолда, ‒ представился он, подойдя к «минервам». ‒ Как самочувствие?

‒ Нормально, ‒ прогудел Портос, застегивая карман. ‒ Бывало гораздо хуже.

Арамис неуверенно улыбнулся и промолчал, а Габлер произнес:

‒ Все в порядке.

‒ Вот и отлично. Тогда загружаемся ‒ и в Стронгхолд. Вопросов у нас к вам предостаточно.

У Криса тоже крутилось в голове немало вопросов, но файтер не спешил их задавать. Вопросы ‒ не главное. Главное ‒ и он, и Портос с Арамисом были живы…

‒ А что, в Стронгхолде уже спокойно? ‒ спросил Арамис. Кажется, он окончательно пришел в себя.

‒ Вполне, ‒ коротко ответил Мухамад Гайлан.

‒ Нас там, ‒ Арамис кивнул на святилище, ‒ какой-то дрянью мазали. Грудь натирали. Для того чтобы лучше пахли, или это какая-то отрута?

‒ «Отрута»? ‒ недоуменно вскинул брови прим-лейтенант.

‒ Отрава, ‒ пояснил крутящийся, а точнее, покачивающийся поблизости Граната. ‒ Наш Ара любит болтать по-своему. Это у них так на Беловодье разговаривают.

Мухамад Гайлан повернулся к врачу, складывающему носилки:

‒ Иштван, что скажешь?

Врач махнул рукой:

‒ Ничего страшного, я смотрел. Левеника остролистная плюс гарнир. Седативчик.

‒ Ничего страшного, ‒ повторил полицейский, обводя взглядом «минерв». ‒ Сердечки вам хотели поберечь. Давайте, парни, на взлет.

«Надо же, какие заботливые эти жрецы…» ‒ подумал Габлер.

Поберечь им сердца, чтобы, чего доброго, не скончались от страха раньше времени. Раньше казни…

Он опять обнаружил, что не держит никакого зла на Анизателлу. Горечь была. А вот зла ‒ не было.

‒ Дайте пожрать! ‒ вдруг возопил Портос. ‒ Ради бога, дайте чего-нибудь пожрать!..

Первым с плато в серые тучи взвился черный штурмер с «сильванами», за ним последовал полицейский флаинг. Габлеру, Арамису и Портосу отвели места в соседствующих друг с другом креслах, а Граната устроился возле их ног, на полу. Он вел полупьяный, сбивчивый, но очень обстоятельный рассказ и время от времени прикладывался к бездонной, судя по всему, фляжке. Или это была уже другая фляжка? А спасенные файтеры слушали во все уши и смотрели во все глаза на невзрачного носатого парня Гамлета Мхитаряна, которого смело можно было переименовывать из Гранаты в Спасителя.

Гамлет Мхитарян этого, безусловно, заслуживал.

Спасенные файтеры жевали энергетические батончики, которыми их угостили полицейские. Точнее, жевали Габлер и Арамис, а Портос просто бросал коричневые колбаски в рот и заглатывал одним куском, разве что упаковку снимал. Полы с интересом прислушивались к повествованию Гранаты.

А послушать там было что. Это была целая сага о Файтере-Спасителе…

Как выяснилось из этой саги, после расставания с сослуживцами Граната недолго усидел в отеле «Коктебель». Даже не заглянув в свой номер, он отправился прямиком в расположенный на первом этаже кафетерий и часа два поминал Атоса. Сначала в одиночку, а потом, хорошо разогревшись, в компании постояльцев отеля. Затем его, как положено, потянуло прогуляться, и он пустился в странствия по улицам Александрии. Естественно, то и дело заглядывая во все попадавшиеся на глаза кабаки.

По его словам, он особенно «не злоупотреблял» и не нарывался на неприятности ‒ настроение было совсем неподходящим для разгула. Да и полы за ним присматривали. Он хоть был и не слишком трезв, эту слежку засек и вел себя вполне скромно. День пролетел незаметно и как-то сразу перешел в глубокий вечер. Граната обнаружил сей факт, когда вышел проветриться из какого-то очередного кабака, расположенного неизвестно где. Как его туда занесло и что он там делал, Мхитарян понятия не имел. Но оказалось, что проводил он там время не один, а с хошкой, каковая тут же выскочила вслед за ним и напомнила, что они собирались отправиться к ней домой.