Дочь генерала - Нельсон Демилль

— Тут что-то есть, — кивнула Синтия. — Заголиться перед носом у папочки.

— Да, но это только в том случае, если они не любят друг друга.

— Ты говорил что-то в этом роде, когда мы обыскивали ее дом.

— Не знаю, как мне пришла эта мысль. Я просто подумал, что это, должно быть, нелегко — быть отпрыском влиятельного человека, постоянно жить в его тени. Это распространенный синдром.

— У меня нет ни малейшего основания утверждать, что это так, но почему я думаю, что ты прав? — как бы спросила Синтия саму себя.

— Потому что недосказанное так же красноречиво, как и высказанное. Больше того, разве кто-нибудь говорил, что отец и дочь близки и неразлучны, они любят и понимают друг друга?

— Генерал сказал, что я бы понравилась его дочери. Это был как бы комплимент нам обеим.

— Оставим в покое генерала. Ни Кент, ни Фаулер, ни Мур этого не говорили. Да и сам генерал не говорил, если хорошенько вдуматься. Теперь нам предстоит выяснить, как генерал Кемпбелл и капитан Кемпбелл относились друг к другу.

— Знаешь, мне кажется, мы все ключи испробовали. Пора выстраивать факты. Иначе нас оттеснит ФБР.

— Ты права. Я даю себе еще два-три дня. После этого мы натолкнемся на глубоко эшелонированную линию обороны. Как говорится в наставлении командиру танка: натиск, быстрота, огневая мощь. Надо как можно сильнее ударить в самое слабое место и действовать быстрее там, где они медлят.

— И прийти к финишу первыми.

— Точно.

Мы подъехали к караульной будке у въезда на Джордан-Филдз, предъявили удостоверения. Синтия припарковалась рядом с транспортом экспертной лаборатории. Я вытащил из багажника мешок с вещами Энн Кемпбелл. У Синтии была щетка для волос Мура.

— Если она раздевалась сама, а он держал мешок, то на вещах не должно быть никаких следов — только на самом мешке.

— Мы это скоро выясним.

Мы подошли к ангару номер три.

— А ты умница, Бреннер. Я уже восхищаюсь тобой.

— Но я тебе нравлюсь?

— Нет.

— Ты любишь меня?

— Не знаю.

— В Брюсселе говорила, что любишь.

— В Брюсселе любила... Поговорим об этом на следующей неделе, ладно? Или попозднее, сегодня ночью.

Главный зал строения № 3 был залит ярким светом, и там вовсю кипела работа. Трудились эксперты-криминалисты из Форт-Гиллема. Их было человек тридцать. Полковник Кент еще не приехал, и на данный момент меня это устраивало.

Я молча передал Кэлу Сиверу пластиковый мешок с вещами Энн Кемпбелл и щетку для волос, изъятую из кабинета полковника Мура. Объяснений ему не требовалось. Он позвал своих людей, велел им снять отпечатки пальцев и передать потом все в секцию, где хранятся вещественные доказательства.

Теперь в строении № 3 содержалось все, что осталось от капитана Энн Кемпбелл, исключая ее останки. Здесь был ее личный автомобиль, вся обстановка кабинета в учебном центре и дома, где она жила. Стоял даже тот самый служебный джип, на котором Энн ездила в роковую ночь. В глубине зала висели увеличенные фотографии места преступления и различные его схемы, там же лежали пачки лабораторных анализов, заключение патологоанатома с цветным снимком трупа, на который мне не захотелось даже взглянуть, гипсовые слепки с отпечатков обуви и всякое лабораторное оборудование.

В одном дальнем углу помещения стояло два десятка походных кроватей, в другом была устроена стойка для варки кофе. Армия, естественно, располагает почти не ограниченными людскими и материальными ресурсами, и финансистам не приходится беспокоиться о выплатах за сверхурочные. Кроме того, в эти дни, как видно, нигде не совершено сколько-нибудь крупное преступление, и все необходимые силы были брошены в Форт-Хадли. Иногда даже я замираю от благоговейного трепета перед той мощью, которую собирают в один кулак и пускают в ход, стоит только кому-нибудь произнести несколько слов наподобие тех, которые Рузвельт сказал Эйзенхауэру: «Соберите силы для вторжения в Европу». Коротко, ясно и по делу. Такова армия с наилучшей стороны. Но когда политики пытаются играть роль бравых вояк, а военные — роль записных политиков, пиши пропало. Это случается и в нашем ремесле, не только на войне, и поэтому я знал, что отпущенное мне время измеряется часами.

Кэл Сивер принес мне «Мидленд диспетч» — местную ежедневную газету. Во всю полосу протянулся заголовок: «В Форт-Хадли найдена мертвой дочь генерала».

Мы с Синтией прочитали репортаж о том, что капитана Энн Кемпбелл нашли раздетой, распростертой на земле, связанной и, очевидно, изнасилованной на учебном стрельбище. Статейка была достоверна наполовину, зато содержала единственное официальное заявление, сделанное капитаном Хиллари Барнс из службы информации и связи с печатью. Она сообщила, что совершено убийство, которое расследуется сотрудниками общеармейского Управления по расследованию преступлений.

Автор материала привел также высказывание шефа мидлендской полиции, который заявил: «Я предложил помощь полковнику Кенту, начальнику военной полиции Форт-Хадли. Мы поддерживаем с ним постоянную связь».

Берт Ярдли не упомянул ни об опустошенном доме потерпевшей, ни о своем желании получить на серебряном подносе мою бедную голову. Еще одна встреча с ним, и он начнет клевать меня в прессе.

— Это те самые кроссовки, в которых вы осматривали место преступления? — спросил Кэл у Синтии.

— Да. Вам нужны одни кроссовки или вместе с ногой?

— Одни кроссовки, будьте добры.

Синтия села на раскладной стул, стянула кроссовки и отдала их Кэлу.

— Где ботинки, в которых ты был там?

— Дома, на свободной территории. Забыл привезти.

— Могу осмотреть их на днях?

— Обязательно. Я сейчас вроде как ограничен в передвижении.

— Опять? Господи, Бреннер, что ты за человек? Каждый раз на ножах с местной полицией.

— Не каждый, а через раз, — уточнил я. — Кэл, пожалуйста, пошли своих на стрельбище номер пять снять отпечатки с полос от покрышек. — Я объяснил, где их найти, и он уже повернулся, чтобы уйти, но я задержал его. — И еще, Кэл: когда они там закончат, пусть проедут по Виктори-Гарденс, на Виктори-драйв, и тоже снимут следы с колес «форда-ферлейна» серого цвета восемьдесят пятого или восемьдесят шестого года выпуска с офицерской наклейкой на бампере. Лицензионного номера у меня нет, пусть поищут у тридцать девятого коттеджа.

Кэл посмотрел на меня, потом сказал:

— Если этот «форд-ферлейн» принадлежит военнослужащему, почему не подождать, пока машина не окажется на территории базы?

— Отпечатки мне нужны сегодня же ночью.