Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным - Джон Эрнст Стейнбек

лошадей к столбу и прошли в дверь с качающимися створками. В зале никого не было, лишь за барной стойкой сидел на высоком стуле хозяин. Увидев посетителей, он спустился со своего насеста и привычным движением протер стойку.

– Мистер Уэйн! – приветствовал хозяин радушно. – Давненько вас не видел!

– Редко бываю в городе. Виски.

– И мне тоже, – вставил Хуанито.

– Слышал, мистер Уэйн, что вам удалось сохранить часть стада.

– Да, немного.

– Вам повезло больше, чем другим. Мой шурин потерял всех коров, до единой.

Он поведал грустную историю о том, как опустели хозяйства и пал скот. Рассказал, что городок пустеет с каждым днем, и пожаловался:

– Никакого бизнеса. В день не продаю даже дюжины порций. Иногда люди заходят, покупают бутылку и тут же уходят. Сидеть в компании не хотят; предпочитают унести виски домой и напиться в одиночестве.

Джозеф осушил стакан и поставил на стойку.

– Еще. Думаю, скоро в городке совсем никого не останется. Выпейте с нами.

Бармен наполнил стакан.

– Когда пойдут дожди, все вернутся. Честное слово, если бы это случилось завтра, бесплатно выставил бы на дорогу бочонок.

Джозеф допил вторую порцию и посмотрел вопросительно:

– А если дождей больше вообще не будет, что тогда?

– Не знаю, мистер Уэйн, не знаю. Если вскоре погода не изменится, мне тоже придется уходить. А если ливни все-таки начнутся, угощу каждого.

Джозеф поставил стакан на стойку и попрощался:

– До свидания. Надеюсь, ваше желание исполнится.

Хуанито вышел следом.

– Алиса ждет на ужин, – повторил он настойчиво.

Джозеф остановился, поднял голову и взглянул на подернутые туманом звезды.

– После виски разыгрался аппетит. Пожалуй, зайду, раз приглашаешь.

Алиса встретила мужчин у двери отцовского дома.

– Рада вас видеть, – заговорила она радушно. – Ужин совсем простой, но сытный. После возвращения Хуанито родители поехали погостить в Сан-Луис-Обиспо.

Значительность момента заметно взволновала молодую хозяйку. В кухне она усадила гостя за застеленный белой как снег скатертью стол и подала красную фасоль, тонкие лепешки, воздушный рис и красное вино.

– Вы не ели моей фасоли, мистер Уэйн, с тех пор… о, давным-давно.

Джозеф улыбнулся.

– Твоя фасоль прекрасна. Элизабет считала ее лучшей в мире.

Алиса затаила дыханье.

– Рада, что вы говорите о ней. – Ее глаза наполнились слезами.

– А почему я не должен о ней говорить?

– Думала, воспоминания доставляют боль.

– Тише, Алиса, – мягко остановил жену Хуанито. – Наш гость пришел, чтобы поужинать.

Джозеф съел тарелку фасоли, подобрал лепешкой соус и с удовольствием принял еще одну порцию.

– Мистер Уэйн посмотрит малыша? – робко спросила мужа Алиса. – Дедушка зовет его Чанго, но это не настоящее имя.

– Мальчик спит, – ответил Хуанито. – Разбуди и принеси сюда.

Алиса принесла сонного ребенка и поставила перед Джозефом.

– У него будут серые глаза. Это потому, что у Хуанито глаза голубые, а у меня черные.

Джозеф пристально посмотрел на мальчика.

– Он силен и красив. Я очень рад.

– Уже знает названия десяти деревьев, а когда подрастет, Хуанито купит ему пони.

Хуанито довольно кивнул.

– Мой парнишка, – проговорил он чуть застенчиво.

Джозеф встал из-за стола.

– Как его зовут?

Алиса покраснела и взяла сонного ребенка на руки.

– Ваш тезка. Его зовут Джозеф. Может быть, благословите?

Джозеф взглянул недоверчиво.

– Благословить? Хорошо, – согласился он быстро. – Непременно. – Взял мальчика на руки, бережно убрал со лба черные волосы и поцеловал. – Расти сильным, Джозеф – сын Хуанито и Алисы. Расти большим и сильным.

Алиса поспешила забрать малыша, словно испугавшись, что отныне он принадлежит не только ей.

– Положу его спать, и посидим в гостиной.

Однако Джозеф быстро направился к двери.

– Пора идти, – заявил он решительно. – Спасибо за ужин. Спасибо за моего тезку.

Алиса попыталась возразить, однако муж остановил ее. Сам же вышел вместе с гостем во двор, проверил подпругу и вставил в рот лошади мундштук.

– Боюсь вас отпускать, сеньор.

– Чего бояться? Смотри, уже встает луна.

Хуанито взглянул и радостно воскликнул:

– И вокруг луны кольцо тумана!

Джозеф хрипло рассмеялся и поднялся в седло.

– В этом краю есть мудрая пословица: «В засушливый год все приметы врут». Доброй ночи, Хуанито.

Хуанито немного прошел рядом с лошадью.

– До свиданья, сеньор. Будьте осторожны.

Он похлопал лошадь по шее и отступил. А потом стоял и смотрел вслед до тех пор, пока всадник не скрылся в тусклом лунном свете.

Джозеф повернулся спиной к луне и поехал прочь, на запад. В неверном туманном мареве земля казалась ненастоящей. Сухие деревья выглядели сгустками более плотного тумана. Джозеф оставил городок, выехал на речную дорогу, и на этом его связь с людьми оборвалась. Он вдыхал вылетавшую из-под копыт перченую пыль, но ничего вокруг не видел. Далеко-далеко, на темном севере, слабо светилось полярное сияние, очень редко заметное в этом южном краю. Холодная каменная луна поднималась все выше и упрямо сопровождала всадника, не отставая ни на шаг. Горы тускло светились, словно покрытые фосфором, а сквозь кожу земли пробивалось напоминавшее огонек светлячка холодное бледное сияние. Ночь пробудила память. Джозеф вспомнил, как когда-то его благословил отец. Хорошо, если ему самому удалось дать такое же благословение маленькому тезке. Вспомнил, как земля впитала дух отца, и оттого ему стал близок и дорог каждый камень, каждый куст. Вспомнил, как удивительно пахла живая, сырая земля, как сплетались в единую ткань прикрытые тонким слоем дерна корни травы. Лошадь мерно шагала вперед, опустив голову и доверившись уздечке. Сознание Джозефа устало бродило в прошлом; каждое событие представало в таком же неестественном свете, как эта ночь. Внезапно он почувствовал себя в стороне от земли и подумал: «Начинается какое-то изменение. Уже скоро здесь появится что-то новое». И тут же поднялся ветер. Джозеф услышал, как с запада летит плотная воздушная масса; услышал движение задолго до того, как ощутил удар внезапного, порывистого смерча, разбросавшего по земле то, что осталось от мертвых деревьев и кустов. Едкая пыль и даже мелкие камешки кололи лицо и забивали глаза. Непрестанно усиливаясь, ветер гнал по залитым лунным светом холмам пыльный шлейф. Впереди койот пролаял отрывистый вопрос, а с другой стороны дороги ему ответил сородич. Потом два голоса слились в пронзительный высокий смех, который понесся вдаль вместе с ветром. Послышался еще один вопрос, с третьей стороны, и уже захохотали трое. Джозеф вздрогнул. «Они голодны, – подумал он с отвращением. – Падали совсем мало». Из высоких кустов донесся жалобный стон теленка. Джозеф повернул лошадь, пришпорил и направил прямиком через колючие заросли, а уже в следующую минуту оказался на небольшой поляне. На боку лежала мертвая корова, а тощий теленок отчаянно тыкался в нее носом, пытаясь найти