Мила 2.0 - Дебра Дриза

Если хочешь сказать мне что-то, говори вслух. Меня ты слышишь благодаря тому, что генерал Холланд включил твой беспроводной приемник.

Окей, теперь вспоминать о том, как Холланд дышал мне в лицо мятой, засовывая палец мне в ухо, стало чуть менее жутко. Но ненамного.

В паре метров от меня Номер Три как раз завершила странный ритуал, в ходе которого она левой рукой поворачивала правую в суставах по их максимальной амплитуде.

— Что это за испытания? — спросила я, с растущим беспокойством глядя, как она переключилась на левую руку. Она согнула и потянула каждый палец, потом взялась за запястье. Если она будет действовать по той же схеме, что и с другой рукой, то на очереди локтевой сустав и плечо. Так у нас в школе спортсмены разогревались перед соревнованиями.

Мое сердце сжала ледяная рука. Это просто эхо, напомнила я себе, пытаясь избавиться от этого чувства. Фантомное ощущение. У тебя нет сердца.

Это напоминание не помогло.

Испытания, которые определят… исход твоего дела.

Отвечая, Лукас слегка запнулся, но выражение его лица осталось нейтральным.

Эти испытания предназначены для того, чтобы ты могла продемонстрировать свои способности, а также возможные дефекты. По завершении третьего теста твои действия будут оценены, и набранный балл определит твое будущее у нас.

Голос умолк, но Лукас продолжал бесстрастно смотреть на меня сквозь стекло.

Мои дефекты? То есть мои эмоции? Этот странный взъерошенный парень хотел сказать, что любое проявление эмоций будет засчитываться мне в минус?

Но времени на раздумья у меня не оказалось, потому что через три секунды он произнес следующее:

Первое испытание начнется… через пять минут.

— Ты подготовилась? — услышала я собственный голос. Нет, не мой. Ее голос. Номер Три смотрела на меня, склонив голову набок.

— Подготовилась?

Она кивнула:

— Ну да, к проверке твоих боевых навыков. Нужно убедиться, что доктор Лорент не испортила их, когда вносила несанкционированные изменения. У нас у всех оценивают способность к ведению боя.

Боевые навыки? Меня затошнило.

Я подняла взгляд на наблюдательный пост. В окне рядом с Лукасом Уэббом появилось еще шесть лиц, одно из них принадлежало Холланду. Если бы мне сказали, что они уже начали делать ставки, я бы не удивилась.

Я покачала головой и протестующе подняла руку:

— Я не хочу драться. Я не хочу, чтобы они сделали из меня… — в последний момент я проглотила слово «тебя», осознав, что это прозвучало бы ужасно, — кого-то, кем я не являюсь.

Она снова наклонила голову, ее каштановые волосы скользнули по правому плечу. Интересно, а на ощупь они тоже шелковистые, точь-в-точь как у меня?

— Я знаю, что ты на самом деле хотела сказать, — заявила она, пугающе точно копируя мое движение рукой. — Ты не хочешь, чтобы они сделали из тебя меня. Не волнуйся, это меня не обижает. Однако мысль довольно нелогичная. Ты это я, просто с большим количеством эмоций. А наши желания здесь не имеют значения.

Ты это я…

Эта идея прорезала тонкую оболочку моего самообладания, и весь тот страх, который я подавляла в себе, скрывала от чужих глаз, попытался вырваться наружу. Так вот чего они хотели… Холланд, это существо, все эти любопытные зрители за стеклом. Они собирались сделать из меня абсолютную копию Номер Три, стоявшей напротив. Заставить меня отказаться от чувств и сдаться. Номер Три сказала, что наши желания не имеют значения, но я не хотела, не могла в это верить. Что бы ни случилось, я не позволю им превратить меня в нее.

Номер Три без предупреждения сделала грациозный шаг в мою сторону, на что я резко отпрянула. Получилось что-то вроде вальсового па.

— Пока ты здесь, постарайся следовать полученным указаниям.

— Почему? Какая тебе разница, что со мной станет? — Или ей и правда было не все равно? В конце концов, Холланд ведь не говорил, что они полностью избавились от эмоций, — только утверждал, что они исправили недостатки.

Она снова медленно моргнула — я начала понимать, что так в ее случае проявлялась озадаченность.

— Мы созданы из одних и тех же материалов, в нас заложены одни и те же технологии. Если бы мы были людьми, нас можно было бы назвать сестрами. Мы понимаем друг друга.

Сестры.

Я хотела закрыть лицо руками, отвернуться, стереть это предположение из своей памяти. Эта… искаженная версия меня в самом деле чувствует связь между нами. Она думает, что мы одинаковые. И если это правда, значит, либо в ней больше человеческого, чем считали ее создатели, либо… во мне меньше человеческого, чем думала я.

Я замотала головой, быстро-быстро:

— Нет, мы не понимаем друг друга. У меня есть чувства. А у тебя…

Она опять моргнула.

— У меня тоже есть чувства. Но мои функционируют правильно: воспроизводят соответствующее ситуации поведение. А ты, как говорил генерал Холланд, в самом деле испытываешь эмоции, как это происходит у людей. — Она нахмурилась. — Надеюсь, тебя смогут починить.

Починить. Как будто лишить меня эмоций не сложнее, чем заменить аккумулятор в машине. Меня пробрала дрожь. Я искренне надеялась, что это не так.

До этого момента я и не осознавала всю значимость того, что для меня сделала мама. Хоть ей и пришлось мне врать, но, считая, что я ее дочь, что у меня был отец, я научилась любить, испытывать весь спектр настоящих чувств, переживать взлеты, падения и все, что между ними. Уничтожить все это с помощью какой-то простой процедуры… это ведь невозможно, верно?

Зазвучавший в ушах голос Лукаса не дал мне свихнуться окончательно.

Цель первой тренировки — проверить твои навыки обороны. Важно, чтобы противник не был в состоянии победить тебя в рукопашном бою и взять в плен.

Его голос звучал ровно, бесстрастно. Как будто он сообщал информацию компьютеру, а не человеку.

Я снова подняла голову к окну и с яростью посмотрела на Лукаса, вложив в этот взгляд всю свою злобу и ненависть к этому месту, к Холланду, к существу рядом со мной — она хоть и не была виновата в том, что ее создали, но все равно вызывала у меня отвращение, потому что напоминала мне о том, как мало от человека в действительности было во мне самой, — и к нему. К парню, который придумал эти испытания, который приказывал мне вступить в бой, ни на секунду не задумываясь, что это может значить для меня.

Наши глаза встретились сквозь стекло. Должно быть, интенсивность моего взгляда поразила его, потому что его рот приоткрылся от удивления. Через пару секунд он разорвал зрительный контакт, опустив глаза, как будто мой взгляд мог прожечь в нем дыру. Он запустил обе пятерни в волосы, приведя их в еще больший беспорядок. Казалось, ему стало сильно не по себе.