Тень мессии - Иван Кузнецов

Я не ответил, продолжая затягивать удавку.

— Ты не успеешь, Геннадий. — В механическом скрежете мне почудилась снисходительная жалость. — Совсем немного. Будь Тень одна, ей понадобились бы месяцы. Теперь, после того как трансформация вступила в активную фазу, хватит и дней.

— Хватит на что?! — Вступать в дискуссию было глупо, но я не сдержался.

— На поглощение. — Сочувственные интонации были невыносимы, главным образом потому, что я верил в их искренность. — Нельзя прикоснуться к тьме и остаться незапятнанным. Тем более что ты проецировал Тень в десятки раз чаще, чем того требовали обстоятельства. Ты уже не в состоянии ее контролировать.

Землянин, когда ты последний раз по-настоящему чувствовал, по-настоящему жил? Не ненавидел, не злился… испытывал эмоции, не связанные с разрушением? Когда? Не вспомнишь — осталась только пустота. Будь время, Тень выжгла бы тебя изнутри. День за днем. Кусочек за кусочком.

Уже сейчас из твоих поступков уходит логика. С каждым днем поведение становится все более хаотичным. Нет последовательности, нет морали, нет страха и жалости. Кукла которую дергают за нити случайные прохожие. И это только начало. Вслед за целостностью и чувствами ушли бы мысли, стерлись привычки, растаяли воспоминания. Последним сгорело бы тело — исход один.

Впрочем, это не важно. От нескольких месяцев агонии ты отказался, инициировав активную трансформацию. Живший в тебе зародыш скоро окрепнет, и тогда…

— С каких пор во мне живет зародыш?!. — Вопрос вырвался сам, и внезапно я понял, что знаю ответ. Правду, выбивающую из-под ног последнюю опору. — Кия…

— Нет. — Теперь в голосе Наблюдателя была усталость. — Раньше. Станция на Ааре — огненный зал с мечущимися огнями. Позже, на Эроне в лабораториях Дзорта, произошло закрепление. Там ты впервые встретился с жизнеформой лицом к лицу. Там брошенное в тебя семя получило подпитку. Остальное — Кия, Аури, элианка Айя — лишь подстегивало развитие эмбриона. Последний шаг…

Договорить он не успел. Серебряная змейка совершила еще один оборот, и скрывавшая Наблюдателя скорлупа беззвучно раскололась. Тень, заметившая брешь в обороне противника, метнулась вперед, втянулась в образовавшуюся трещину. А затем одна из узловых точек психополя Гарта, только что бывшая вместилищем сознания Наблюдателя, взорвалась.

Удар был страшен. Невесомый податливый туман, хрупкий даже в замороженном состоянии, приобрел твердость стали. Я почувствовал себя мошкой, по глупости опустившейся на наковальню. А секунду спустя молот ударной волны расплющил меня в тонкий кровавый блин.

Опора, за которую цеплялось сознание, исчезла. Короткое падение, мокрый шлепок — и соленые объятия. Меня вышвырнуло с верхнего слоя пси-поля, и вывернутый наизнанку океан с радостью принял жертву.

Ослепший и оглохший, я судорожно забарахтался в ловушке водоворота. Верх-низ, плотно-разреженно — все ориентиры утратили смысл. Не знаю, удалось бы мне выбраться, или бушующая стихия окончательно расплела бы личность на составляющие. Однако ангел-хранитель не собирался проводить чистый эксперимент, хотя и церемониться не стал — дал увесистого пинка под зад, протолкнув меня еще дальше.

Новое падание — и жесткая посадка в камере-одиночке, в сравнении с которой самый тесный карцер — бескрайнее поле.

Воздух с хрипом ворвался в наполненные свинцом легкие. Колени подогнулись. Я успел выставить руки и только благодаря этому не хлопнулся мордой об пол. Прислонился щекой к холодной шершавой поверхности и почему-то с сожалением отметил, что киберкожа не передает тактильные ощущения со стопроцентной точностью.

Какой-то кусочек сознания, не утративший до конца связи с действительностью, отметил, что готовый раздавить меня пси-пресс почему-то не желает опускаться.

Шуршание — и глухой удар. Я скосил глаза и обнаружил распростершуюся рядом элианку. Вот она — внеземная романтика. Два тела, лежащие рядом… Дьявол. Надо идти… Или ползти. Спрятаться куда-нибудь, пока не нагрянули ее дружки. В таком состоянии меня никакие Тени не спасут…

Измученное тело сковал холод. На глаза опустилась черная повязка, которую всемогущий иллюзионист немедленно сорвал, демонстрируя, что для смены декораций истинному мастеру достаточно одного удара сердца.

Я лежал на спине на мягкой белоснежной подушке. Такая больше подошла бы великану — не менее полуметра в высоту и пару метров в ширину.

Я с трудом приподнялся на локтях. Олег сидел в кресле напротив. Нога на ногу, руки скрещены на груди. Темно-синий костюм и дурацкий, отливающий золотом галстук. Милый, заботливый Наблюдатель, учитывающий каждую деталь, догадавшийся перевернуть меня при телепортации лицом кверху… Ладно, Олежка, сейчас поговорим…

Я со стоном перевернулся на бок. Суставы скрипели при каждом движении. Что там у Булычева подсыпали роботам в смазку — алмазную пыль? Олег молча следил за моими поползновениями. Сейчас, дорогой, сейчас. Только сяду…

Я наконец занял условно вертикальное положение. Глубоко вдохнул. Черт возьми, что я собираюсь сделать? Зачем? Что этим докажу? Логичные безответные вопросы. Плевать.

Надоело. Устал думать.

Левая рука взлетела в воздух. Тень стекла по предплечью, перебралась на запястье и, сорвавшись с пальцев, изломанной молнией метнулась к Наблюдателю. Впустую. На долю секунды перед ним возник плоский черный квадрат, впитавший разряд.

Я с трудом сполз с подушки. Кое-как выпрямился. Перед глазами прыгали разноцветные пятна. К горлу подкатила тошнота. Желудок сжался, во рту вкус кислятины. Сейчас- сейчас, разберемся. Блоки, значит, умеешь… Ну, это мы уже проходили. Барабанщики, ау, сыграем марш?

Поймать ритм удалось с третьей попытки. На этот раз однообразный стук не вызвал наркотическую нирвану — только головокружение. Олег, так и не переменив позы, безучастно смотрел на белую кобру, которую я, как заправский фокусник, вытащил из-за пазухи. Змея не спеша поплыла по воздуху, беззвучно разевая пасть. Вокруг, выбирая момент для атаки, роилось облако мошкары — Тень сама выбрала обличье, а я был не в состоянии придать ей новую форму. Да какая, в сущности, разница…

Наблюдатель не шелохнулся. Он оставался недвижимым до последней секунды, а когда змея оказалась на расстоянии вытянутой руки, просто поднялся и шагнул ей навстречу. Костюм из синего сделался черным, поглотил назойливых насекомых. Змея, распахнув пасть, впилась в темный силуэт. Олег сделал еще один шаг, и скользкое опаловое тело втянулось в развернувшуюся на месте Наблюдателя бездну. Ни серых хлопьев, ни проявившихся трещин. Костюм, помедлив, вернул себе цвет индиго.

Я тупо смотрел, как Наблюдатель смахивает с лацкана пиджака несуществующую пылинку. Голова пустая-пустая. Прежние хозяева выехали, а новых не завезли. Можно сдавать внаем…

— Высказался? — Олег склонил голову набок. — Или попробуешь еще раз?

Я молчал. Говорить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Вызов змеи высосал остатки сил, а издевательская легкость, с которой Наблюдатель избавился от твари, — желание что-либо делать.