Любовь опаснее меча - Андрей Легостаев

Сэр Бламур встал из-за стола. Все посмотрели на него. Сенешаль замка и так никогда не бывал веселым, но последние два дня вид его был особенно мрачен и озабочен. Вчера и сегодня небольшие отряды объезжали окрестные леса и даже в болота, что на северо-востоке графства, заезжали, но никаких признаков ни алголиан, ни отрядов варлаков не заметили. И тем не менее возможность внезапного нападения на замок отвергать было нельзя, что бывалые воины прекрасно понимали. Сэр Бламур окинул тяжелых взглядом сидящих за столом — не переусердствовал ли кто с хмелящим элем, и, кивнув удовлетворенно, отправился проверять караулы.

Уход сенешаля послужил сигналом заканчивать трапезу всем остальным — в любой момент ночью могла возникнуть тревога, не до веселья. Двое ратников помогли подняться сэру Бану с кресла. Уррий подбежал помочь.

— Иди спать, Уррий, — ласково сказал учитель. И добавил доверительно:

— Послезавтра с Руаном отправишься к озеру Трех Дев, если гонец вернется из замка Пенландриса ни с чем.

Уррий кивнул. Тревога за своих друзей отступила на задний план пред невероятными сегодняшними открытиями, но не исчезла совсем. Раз сэр Бан так сказал, значит он наверняка обсуждал этот вопрос с сэром Бламуром, и Уррий возрадовался, что поиски пропавших друзей доверили именно ему, а не оставляют его в замке.

— Спокойной ночи, сэр Бан. Поправляйтесь скорее.

Уррий посмотрел как двое мужчин под руки повели раненого учителя и подумал, что учитель становится совсем стар — может уже после ранения больше и не сможет держать в руках тяжелый двуручный меч. Уррий повернулся и пошел к лестнице на второй этаж.

Едва ступил на ступеньки, сразу вспомнил о Сарлузе. Сладко защемило в груди и он с тревогой подумал: уж не влюбляется ли он в служанку? Это было бы совершенно ни к чему. Вчера, когда он вот так же поднимался по ступенькам, перед глазами стояла озерная девушка, ее раздвинутые уродливыми варлаками длинные ноги, испуганные глаза и разметавшиеся золотые волосы. Но она убежала, не интересуясь исходом схватки — ее не заботила судьба спасителей. И не вышла поблагодарить, когда все кончилось — как Уррий звал ее, как надеялся, что она появится! Но — нет. И Уррий решил забыть о ней. Он совсем не думал о черноволосой пышнотелой служанке, когда вчера вошел в свою комнату — он, против воли, грезил о Лорелле. Но Сарлуза сидела скромно на его кровати, сложив руки на коленях, черный густые волосы были распущены по плечам, ворот блузки чуть распахнут, в свете горящего фитилька, плавающего в медном блюде он отчетливо увидел возбуждающую глубокую ложбинку между двух упругих холмов груди (Сарлуза специально принесла светильник, чтобы возлюбленный мог любоваться ее прекрасным телом, раз ему нравится смотреть на нее). И неожиданно чувство нежности и благодарности охватило Уррия к этой черноволосой девушке — первой женщине в его жизни. Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась — сколько радости и чувства было в этой ее обаятельной улыбке! Уррий сел рядом с ней на кровать, обнял ее за талию, уткнул голову ей в шею, стараясь вобрать в себя аромат ее волос и неожиданно для себя стал рассказывать ей. Рассказывать все, начиная с событий у Красной Часовни, — ему необходимо было выговориться. Он рассказал и о мороке Сарлузы, и о крушении подземного храма, и о стеклянном озерном драконе, и о чудесном спасении из озера девушкой, которая завладела его сердцем, но обманула его, и он ее теперь ненавидит (при этих словах кулак Сарлузы непроизвольно сжался), и о том как он победил колдуна, превратившегося в дракона, и о том, что ему хорошо с ней, Сарлузой. Служанка не перебивала его, теребила пальцами его жесткие волосы на голове, другой рукой прижимая его к своей пышной груди. А потом она сказала, что любит его и что всегда любила. Что она и мечтать не смела о том что он — такой благородный, красивый и отважный даже посмотрит на бедную служанку. Волна нежных чувств овладела Уррием и до самого рассвета он наслаждался ее телом и лаской. Когда она забылась усталым сном он некоторое время любовался ее прекрасным телом в робких еще утренних лучах, пробивающихся сквозь открытое окно, а затем снова отправился на постель Эмриса — вдвоем на его собственной кровати было тесно. Надо как-то просить себе новое ложе, — подумал тогда Уррий.

Уррий удивился, но за весь день он сейчас впервые вспомнил о Сарлузе. Все тело его сразу заныло в предвкушении, и Уррий непроизвольно ускорил шаги. Он тут же взял себя в руки и успокоился. Сарлуза — для него лишь эпизод в его судьбе и Уррий чувствовал, что дальнейшая жизнь будет чрезвычайно богата различными приключениями, в том числе и любовными, и очень возможно, что он через несколько лет с трудом вспомнит какую-то черноволосую служанку в замке своего отца. Но сейчас — сейчас все его естество стремилось к ней. Он страстно желал, чтобы Сарлуза — именно она, сидела как вчера и ждала его. Он ждал повторенья вчерашней ночи. И вдруг совершенно отчетливо понял, что знает — она сидит так же как вчера и терпеливо ждет. Уррий не понимал откуда у него такая уверенность, но готов был чем угодно поручиться, что так оно и есть. Уррий подумал о Лорелле. Нет, определенно, он хочет, чтобы его ждала Сарлуза — он хочет обладать женским телом, ему сейчас не требуются сердечные страдания и горячечные поцелуи, после которых девушка убегает. «Скудно поле, зато рядом!» — вспомнил Уррий пословицу сэра Бана. «Да, так оно и есть. Пользуйся тем, что близко лежит и доступней, — решил Уррий, подходя к дверям своей комнаты. И добавил, улыбнувшись:

— Но и то, что далеко, рано или поздно дождется своего часа.»К тому же, Сарлуза отнюдь не была совсем уж «скудным полем». Да, служанка, но самая красивая из обитательниц замка. Красивей ее Уррий считал только свою сестру Лионесс.

И хотя Уррий совершенно точно знал, что Сарлуза ждет его, при виде сидящей молодой женщины внутри все возликовало. И он ни слова не говоря — зачем слова? — повалил ее на постель.

Сарлуза была восхищена и поражена жадностью Уррия до любви. Видно, сильнейшее из колдовских чар, каких она только знала, сыграло свою роль — теперь Уррий ее, никуда не денется. Но и она сама влюбилась в этого юношу. Она, наследница колдуна Барида; женщина, на которую засматривается сам Князь Тьмы; она, которая считала, что не способна полюбить в принципе, — влюбилась. Влюбилась без памяти, словно забыв кто она и что она (правда, где-то в глубине сознания, она отмечала, что это не мешает выполнению задания Белиала, а, наоборот, способствует). Так хорошо, как с этим неуемным и страстным юношей ей не было ни с кем. Каждый мужчина стремился выбрать из нее всю женскую силу, выпить все соки, удовлетворить свою похоть и поскорее отвалиться спать. Уррий не таков, он вырывает из ее груди страстные вздохи и вскрики, которые нет сил сдерживать.

И не надо сдерживать — замри мгновенье, обернись вечностью! Вечностью непередаваемого блаженства — соединения двух молодых красивых тел и душ, полного их слияния, несущего в себе и радость, и счастье, и забытье!

Уррий встал с кровати и подошел к светильнику, чтобы затушить его. Посмотрел на спящую Сарлузу. Оставшись одна на постели, она во сне перевернулась на бок, спиной к Уррию, подставив его взгляду плоть обнаженных ягодиц и широкую спину. Уррию почему-то стало неприятно от этого зрелища, он постарался подавить в себе кислое чувство, прикрыл Сарлузу одеялом и погасил огонек. Слегка пошатываясь от сладкой усталости, он направился в комнату Эмриса. Улегшись в кровать названного брата и уже почти засыпая, Уррий подумал: где же он будет спать, когда вернется Эмрис? Придется гнать Сарлузу спать к себе, где она там обитает… придумала тоже, спать на его кровати…