Лучшие рассказы - Нил Гейман

– Привет, – сказал Джонатан. – В театр мы не пойдем, спектакль отменили. Но мы можем сходить в другое место, если ты не против.

Я собирался ответить, что поскольку не знаю, куда мы хотели пойти, мне, в общем-то, все равно, куда мы пойдем теперь, но Джонатан уже провел меня в гостиную, решил, что мне потребна газировка, и заверил меня, что мы непременно пойдем есть суши и что Джейн к нам выйдет, как только уложит детей.

Джонатан с Джейн буквально на днях завершили ремонт в гостиной, оформив ее в стиле, как выразился Джонатан, «мавританский бордель».

– Мы не собирались делать мавританский бордель, – объяснил он. – И вообще бордель. Просто так получилось. Смотрим – а вышел бордель.

– Он уже рассказал тебе про мисс Финч? – спросила Джейн. Она была рыжая, когда мы виделись в последний раз. А сейчас волосы темно-каштановые, и вся она извилиста, как сравнение у Реймонда Чандлера.

– Про какую еще мисс Финч?

– Мы говорили о комиксах Стива Дитко, – виновато сказал Джонатан. – И о «Джерри Льюисе» Нила Адамса [46].

– Но она уже скоро придет. А он совсем ничего про нее не знает.

По профессии Джейн журналист, но почти случайно стала известным писателем. Написала справочник по телесериалу о двух исследователях сверхъестественных явлений, а эта книжка взлетела на вершину списка бестселлеров да там и осталась.

Джонатан сделался знаменитым, когда работал ведущим вечернего ток-шоу, и с тех пор очень даже успешно использовал свое диковатое обаяние в самых разных областях. В жизни он точно такой же, как перед камерой, – не самое распространенное явление среди телевизионного люда.

– Это вроде как семейный долг, – объяснила Джейн. – То есть не то чтобы семейный.

– Эта девица – подруга Джейн, – весело заявил Джонатан.

– Она мне не подруга. Но не могла же я им отказать, правда? И она в Англии всего на пару дней.

Но кто были эти «они», которым Джейн не могла отказать, и в чем состоял ее «не то чтобы семейный» долг, я так и не узнал, потому что в дверь позвонили, а через мгновение меня уже знакомили с мисс Финч. Которую, как я уже говорил, звали совсем по-другому.

Она была в черном кожаном плаще и черной кожаной фуражке. Ее угольно-черные волосы были гладко зачесаны назад и собраны в небольшой пучок, скрепленный керамической заколкой. Умело наложенный макияж нарисовал на лице суровость, какой позавидовала бы профессиональная доминатрикс. Мисс Финч плотно сжимала губы и смотрела на мир сквозь очки в выразительной черной оправе – они слишком подчеркивали ее строгое лицо и явно были не просто очками.

– Ну что, – спросила она таким тоном, будто оглашала смертный приговор, – мы идем в театр?

– И да и нет, – сказал Джонатан. – В смысле, да, мы идем развлекаться, но посмотреть «Римлян в Британии» [47] не получится.

– Хорошо, – сказала мисс Финч. – Все равно полная безвкусица. Даже не представляю, кому могло прийти в голову сделать мюзикл из такой чепухи.

– Так что мы идем в цирк, – утешила ее Джейн. – А потом в ресторан, есть суши.

Мисс Финч сжала губы еще плотнее.

– Цирк не одобряю, – сказала она.

– Там нет животных, – сказала Джейн.

– Хорошо. – Мисс Финч шмыгнула носом. Я потихоньку начал понимать, отчего Джейн с Джонатаном позвали меня.

Когда мы вышли из дома, на улице было темно, накрапывал мелкий дождик. Кое-как втиснувшись в спортивную машинку, мы поехали в Лондон. Мы с мисс Финч сидели сзади, неуютно прижимаясь друг к другу боками.

Джейн сказала мисс Финч, что я писатель, а мне – что мисс Финч биолог.

– Биогеолог на самом деле, – поправила ее мисс Финч. – Джонатан, мы действительно будем есть суши?

– Э… да. А что, ты не любишь суши?

– Я вообще сырого не ем, – заявила она и принялась перечислять глистов, червей и других паразитов, что буквально кишат в рыбе и погибают только при тепловой обработке. Она поведала нам об их жизненных циклах, пока мы ехали по городу под дождем, что размывал вечерний Лондон в разноцветье вспышек неона. Джейн сочувственно глянула на меня с переднего сиденья, после чего они с Джонатаном снова принялись изучать рукописный листок с указаниями, как добраться туда, куда уж мы там добирались. Мы переехали Темзу по Лондонскому мосту, а мисс Финч все рассказывала нам о слепоте, умственных расстройствах и печеночной недостаточности; она как раз перечисляла симптомы слоновой болезни, причем так гордо, будто лично их изобрела, когда Джонатан въехал в узенький переулок рядом с Саутворкским собором.

– А где цирк? – спросил я.

– Где-то здесь, – сказал Джонатан. – Они сами вышли на связь – хотят поучаствовать в рождественском спецвыпуске. Я честно хотел заплатить за билеты, но они настаивали, что мы гости.

– Наверное, будет забавно, – с надеждой сказала Джейн.

Мисс Финч шмыгнула носом.

Толстый лысый мужик, одетый средневековым монахом, вынырнул из темноты и подбежал к нам.

– Ну, хорошо, что доехали, – сказал он. – А то мы вас заждались. Вы опаздываете. Мы уже начинаем. – Он развернулся и поскакал обратно, а мы пошли следом. Дождь стучал по его лысой макушке, капли текли по лицу, и густой грим под Фестера Аддамса [48] шел белыми и бурыми полосами. Дяденька распахнул дверь в стене.

– Нам сюда.

Мы вошли. Внутри собралось уже человек пятьдесят, они капали и дымились, а женщина, неумело накрашенная под вампира, ходила с фонариком и проверяла билеты, отрывала корешки и продавала билеты тем, у кого их не было. Коренастая тетенька прямо перед нами стряхнула с зонта капли и раздраженно огляделась.