Клетка семейного очага - Марина Болдова

Сергей Сергеевич Карташов еще раз просмотрел содержимое тонкой пластиковой папки. Он ничего не понимал. Он ехал в Бремен за подтверждением своих догадок, а вышло все как-то не так.

Чуть больше месяца назад его немецкий друг и коллега Курт Зигель переслал ему электронной почтой статью местного журналиста об известной некогда балерине Эрике Билевиц. Короткое сопроводительное письмо содержало всего лишь просьбу собрать и отправить ему все материалы, в каких упоминалась бы фамилия Курлиных. Курт очень любил загадки и хорошо знал Карташова: открыв перед тем все карты, он лишит друга возможности самому выстраивать различные версии. Опытный в поисках чужих родственных связей Карташов сразу же связал эти две фамилии. Вариантов было множество. Но одна фантазия выглядела особенно привлекательно: Эрика Билевиц могла оказаться из рода Курлиных. Тех Курлиных, которые были одними из самых богатых землевладельцев в Самаре. Тех, которые владели мукомольнями, амбарами, складами. Он и не думал, что так вот сразу найдет все недостающие звенья цепочки и преподнесет доказательства своей версии Курту. Он искал хотя бы зацепку, хотя бы упомянутое вскользь родство с любой немецкой фамилией. И нашел. В начале века у одного из Курлиных в семье жила молодая гувернантка – немка. Во время Первой мировой войны Курлин отослал ее, беременную, на родину к родителям. Написав Курту, который со своей стороны тоже изучал отосланные Карташовым документы, что у него кое-что есть, он получил от него приглашение и заказал билеты. В день отлета ему позвонил молодой человек и назвался Александром Курлиным. Он просил о встрече, но Карташов, мысленно находясь уже далеко, отказал. Потомков Курлиных в городе жило много, в последние годы они все живо интересовались своими предками и чаще всего корысти ради. Он машинально назвал юноше точную дату своего возвращения и почти не удивился, что на следующий день тот ему позвонил. Отказывать вторично Карташову показалось неприличным, и теперь он сидел и ждал гостя, перебирая в памяти свою поездку в Бремен по дням.

…Курт Зигель, который, в отличие от самого Карташова (а в этом и состояла загадка), знал, что девичья фамилия Эрики Фридриховны Билевиц была Курлина. Архивы умершей не так давно в одиночестве пожилой дамы попали к нему от его родного брата Марка. И, что странно, по завещанию самой хозяйки документов. Марк, работавший у нее секретарем, часто рассказывал Курту о ней и ее муже. Интереса эти истории у Курта не вызывали: отец мужа Эрики был человеком не родовитым, шил одежду местным бюргерам. Немец, но не барон. А русская фамилия Курлина ему и вовсе ни о чем не говорила.

Подивившись причуде старой дамы, Курт решил на досуге все же посмотреть, что там, в этих папках. С истинным искусством отделив совсем уж ненужные бумаги, вроде справок о болезнях самой Эрики и театральных программок, он разложил оставшиеся документы в хронологическом порядке и понял, кому он отдаст все это. Сергей Карташов, такой же увлеченный, как и он сам, оценит эти бумаги по достоинству. Потому как место рождения отца Эрики Фридриха Курлина именно город, где Карташов живет.

А вечером его брат, с которым он поделился своими соображениями, сказал ему, что поверенные Эрики Билевиц разыскивают ее наследников по всему миру.

Он только хотел порадовать своего друга. Завещание Эрики было простым и понятным: все ее состояние (как выяснил Курт Зигель, это были деньги ее отца) делилось поровну между всеми живыми потомками Курлиных мужского пола, проживающими на момент ее смерти либо в Германии, либо в России. Независимо от степени родства. Карташов, если бы помог в поисках этих наследников в России, мог бы получить значительные комиссионные. Впрочем, как и он, Курт Зигель. И он переслал Карташову статью об Эрике Билевиц. Он хотел, чтобы тот для начала просто разгадал загадку: как связаны две фамилии. Но Карташов быстро выбрал правильное направление: он понял, что Эрика Билевиц имеет русские корни.

Курт полночи сидел с присланными Карташовым копиями документов. И ничего не нашел. Кроме одной маленькой детали. Но доказать, что это именно то, что им нужно, было практически невозможно.

Когда приехал Карташов, они еще день провели над архивами Эрики и документами Курлиных. Сравнивали даты, рисовали схемы, но оказалось только одно: Эрика Курлина не имела никакого отношения к известным в городе Курлиным.

Они вместе наведались к поверенному Эрики, который со своими помощниками искал ее родственников по другим городам России. На все про все отводилось полгода, после чего все состояние отходило местному театру, поскольку и в Германии наследников Эрики обнаружено не было. Пока результаты были неутешительными. Приняв то, что сообщили ему Зигель и Карташов, как очередную неудачу, поверенный посмотрел на календарь и развел руками: времени оставалось всего месяц с небольшим.

Еще в самолете Карташов решил, что об Эрике Билевиц – Курлиной и ее наследстве необходимо забыть…

Карташов жил в таком старом доме, что порой сам удивлялся, насколько он неприхотлив в быту. Холодная вода, зимой так просто ледяная, ломила суставы и жгла лицо. Но он упорно умывался под краном, отказываясь от теплой, согретой соседом на газе. Они жили вдвоем в довольно просторной квартире: он и старик – бывший рабочий машиностроительного завода. Жена старика умерла пять лет назад, она заботилась о них двоих, и после ее смерти Иван Иваныч принял хлопоты о непутевом, как он считал, соседе на себя. Если бы не он, Карташов питался бы бомж-пакетами, которые считал величайшим изобретением, потому что на их приготовление не нужно тратить время. А так ему перепадала вареная картошечка да плов, который здорово удавался Иван Иванычу.

Карташов услышал, как шаркают стариковы тапки по крашенному краской полу. Старик шел открывать дверь. Так уж у них было принято, что, услышав звонок, в коридор выходил он.

– Проходите вон туда, – услышал Карташов его надтреснутый голос.

На пороге его комнаты стоял молодой человек и открыто улыбался. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он – Курлин. На Карташова смотрели глаза Эрики Белевиц, урожденной Курлиной.

На эту мысль натолкнула Беркутова его умная жена. Егору бы и в голову не пришло, что в фамилии убитого Курлина есть какой-то особый смысл. Но у Галины так были устроены мозги, что она во всем видела интригу. Поэтому книги, которые она писала, захватывали с самого начала. Беркутов, прочитавший ее первый роман чисто из уважения к ней, потом сразу же потянулся за вторым.

Она намекнула, чтобы он заглянул в прошлое. А нет ли у Курлиных какого наследства в анамнезе? Род древний, исторически интересный и в городе известный. Галина даже предложила помощь – порыться в архивах и Интернете. В результате обнаружила по меньшей мере с пяток упоминаний о кладах и наследствах. Он отнесся к этому весьма скептически, но запросы, сделанные Галиной, рассылал по своим каналам. «Тебе не помогу, Беркутов, так хоть романчик про Курлиных отшлепаю», – смеялась Галина, отдавая ему очередной листок с вопросами. Он просматривал все документы, приходившие в ответ, и сам не заметил, что принимает версию о наследстве как рабочую. А почему нет? Дело об отравлении Федора Курлина висело, причастность его к делам по Зотову была нулевая, а Катерина Галанина, главная подозреваемая, не имела должного мотива, и предъявить ей было нечего.