Черная бабочка - Людмила Петрушевская

— Хозяйка сдала комнату этим вот, деньги взяла и неделю уже где-то гуляет. А у самой телефон за неуплату отрезали, к нам звонить ходила.

Остальные кивали, подтверждая.

— А запивает, может у жильцов что и вынести. Говорит, я и так с вас мало беру, пусть будет в счет оплаты.

Ветеринар, действуя стамеской, аккуратно открыл дверь.

В маленькой комнате лежала на диване женщина.

Игорь тут же оказался со стетоскопом на груди, открыл ей один глаз, прижал пальцы к сонной артерии. Поднял с пола упаковку таблеток, покачал головой. Порылся в чемодане, достал ампулу, сделал укол. Послушал больную, вздохнул:

— Надо скорую. Жаропонижающее при интоксикации дает быстрое падение давления и иногда коллапс.

Сеня набрал номер на мобильнике.

Подождали. Тихий хрип вдруг донесся с дивана.

— Ну хоть так, — сказал ветеринар.

— Ты врач! — подтвердила Алла.

Сеня после долгого ожидания и переговоров сообщил:

— Говорят, в ближайшие два часа скорую ждать не приходится.

Парнишка сидел в углу на корточках, издали глядя на неповижную мать.

— У нас же есть машина! — воскликнула Ариша. — Сенечка!

— Так без направления ее в больницу не возьмут, — покачал головой ветеринар Игорь. — Ладно, я сейчас выпишу, у меня пустые есть. Беру ответственность на себя.

Опять порылся в чемодане, достал бланк с печатью.

— Как мамы фамилия, имя и отчество?

Мальчик ответил.

— А тебя как зовут? — обратилась Алла к малому. Он из угла пискнул:

— Никита.

Потом они завернули больную в одеяло и понесли в машину под крики Игоря:

— Голову, голову ниже!

Когда женщины вернулись в квартиру, Алла спросила:

— Слушай, Никита, а твоя мама где работала?

— На оптовке.

— О! Ооо! Знаем.

— Он сказал, уйдешь, уволю.

— Вот! Я там тоже вкалывала, когда сам был под судом. При температуре минус двадцать. До сих пор мизинец скрюченный. Ну скажи, Никитка, что ты будешь здесь один сидеть, правда? Мы с твоей мамой, знаешь, подруги. Так сказать, по несчастью. Собирайся, идем к нам. Маму вылечат, ты не думай. Мой Игорь очень хороший доктор, он и к собакам относится как к людям. А там лечить умеют, в его бывшей больнице.

Ариша сняла руку с плеча Никиты и как-то даже посторонилась, словно освобождая его от своего присутствия.

— Да! И вы тоже пойдемте к нам, все же Новый год скоро, — спохватившись предложила ей эта Алла.

Дамско-детской компанией они встретили Новый год, наелись, выпили, попереключали программы, потом бабушка уложила детей спать.

Ближе к двум часам ночи вернулись мужички с рассказом.

Их больную сразу же, минуя приемный покой и все церемонии, положили в реанимацию. Дежурный врач оказался Александром Анатоличем, корешем Игоря. Обещали лично проследить.

У Игоря блестели глаза. Он выглядел как боевой генерал, выигравший сражение.

Алла сказала со вздохом:

— Да, были мы хирург и педагог. А теперь ветеринар и няня у богатого школьника…

— А я был артист, — вдруг заявил Сеня.

И он показал свой знаменитый номер с зашиванием дырки и поклонился горячим аплодисментам.

— Слушай, — вдруг сказал Игорь. — Что-то у меня сердце не на месте. Свези-ка ты меня еще разок в больницу.

— Ты много-то там не пей с Анатоличем, — напутствовала его прозорливая жена.

Потом вошла бабушка и сказала:

— Простите, как вас величают?.. Ариадна Александровна, вы не беспокойтесь, если что, где двое там трое. Я вон росла со своей двоюродной сестрой, когда у меня мать с отцом увели органы. Меня удочерили тетя с дядей. И лучше, чем покойная сестра, у меня никого не было.

Она даже заплакала.

— Да я Никитку не брошу, вы что, — возразила Ариадна, взволновавшись. — У меня тоже ребенок должен был быть.

А мальчик Новый год тем временем лежал на раскладушке и глядел в окно. Спать было нельзя. Все время шли взрывы, испуганно лаяли собаки, грохотали петарды, с воем взлетали ракеты, сверкало и переливалось небо.

…К середине ночи мама Нового года очнулась в реанимации, застонала, оглянулась, заплакала, забеспокоилась и решила встать.

Спустила ноги с высокой кровати.

Раздался вой, вошла медсестра.

— Больная! Вы что! — закричала сестра. — У вас же датчики, капельница!

— У меня сынок на улице, — заплакала эта больная. — Один, маленький, на улице… Надо найти…

Сестра с криком «обождите, боллльная!» побежала в ординаторскую, сразу же двое врачей очень прямо встали у изголовья мамы Нового года, и, пока медсестра готовила укол, Игорь все говорил, что ваш Никитка у меня, он уже спит, у меня своих двое, парня покормили, за ним смотрят моя жена и теща, адрес я оставляю… Сколько здесь будете лежать, столько он у нас будет жить, не беспокойтесь. А вот этого не надо!

Потому что она приподнялась и поцеловала ему руку.

…Двое людей той ночью с надеждой смотрели в окна, где сверкало и грохотал фейерверк — мальчик Новый год и его мама.

У одной девочки была очень строгая бабушка, если не сказать хуже.

Как-то раз девочке приснился сон, что ее бабушка на самом деле злая колдунья.

И девочка потом целый день все ходила под этим впечатлением, боясь бабушки.

И то говоря, ведь каждая злая колдунья неожиданно для себя может стать мамой, и от этого, можете себе представить, она способна еще больше обозлиться.

А потом вдруг и такое дело выйдет, что она в один прекрасный момент превратится в бабушку, и опять-таки ничего хорошего от такой перемены с ней не произойдет, даже наоборот!

Она будет уверена, что именно дети испортили ей всю ее молодую жизнь, а уж внуки тем более.

И мы описываем именно такой случай, что взрослая дочь и внучка оказались у такой бабушки причиной всех ее бедствий, выросли ни на что не способными дармоедками, живоглотками и чулиндрами, сидящими на шее.

При этом надо знать, что данная бабушка совершенно точно не была злой колдуньей, а то бы все ее верхние и нижние соседушки давно бы взорвались вместе со своими праздниками, протечками, крикливыми детьми, лающими безобразно, до воя буквально, собаками и невыключенными телевизорами — а все бы машины, стоящие у подъезда, давно бы были украдены и находились бы в розыске. Давно и навеки. Вообще бы в окрестностях стояла мертвая тишина, и ворон бы точно не было. И кошек, орущих по ночам, давно бы скрутили и свезли туда, где делают мыло. А подросткам было бы самое место в колониях для малолетних преступников!