Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

Сотница пожала плечами:

— Боль, ярость, отчаяние, безысходность, опустошение… Мне продолжать?

— Не паясничай. Ты поняла, о чем я. Пока ты была без сознания, я привел сюда еще одного колдуна — произошло то же самое. То есть ничего.

Наемница задумалась. На ум сразу пришел лекарь Рианос: у эннийца тоже ничего не выходило, хотя он пытался подколдовывать во время лечения. А она-то в свое время подтрунивала над ним, что Ри, дескать, плохо старался. В кои то веки кусочки мозаики начали складываться в понятную картину.

Но то, что показывала эта картинка, Артанне совсем не нравилось.

— Ладно, — задумчиво кивнула она. — Были случаи, когда происходило нечто подобное. Видать, и правда дар. Но тебе-то что с того?

Заливар переменился в лице.

— Разве ты не понимаешь? Как я могу убить тебя, если положил полжизни на то, чтобы защищать тех, в чьей крови все еще сохранилось наследие предков?

Артанна ошарашенно смотрела на советника, мгновенно позабыв и о боли, и о ранах.

— Без обид, Заливар, но ты, сдается мне, немного тронулся умом. Ты в действительности полагаешь, что я буду тебе помогать после всего этого дерьма?

— А что еще тебе остается? Войска и денег у тебя нет. Поместье в Гивое перешло в руки других людей, и отвоевать ты его не сможешь. Правитель Хайлигланда продал тебя за услугу, которую, впрочем, я не собираюсь ему оказывать — ворота в Луброке закрыты до момента, пока не будет выбран новый Шано Оддэ. Да и союзничать с человеком, так легко отказавшимся почти что от родственника, у меня желания мало. Кто знает, как скоро он предаст и меня?

— С последним не могу не согласиться. Разумная предосторожность.

— Подумай, Артанна, тебе некуда идти. Я бы милосердно окончил твои страдания, не имей ты дара. Но судьба — та еще шутница. Поэтому я предлагаю тебе помощь, пусть мне и самому это кажется неправильным. Давай откроем дверь и увидим, что она нам покажет.

Наемница, тихо хохотнув, сползла по стене, но ничего не ответила.

— Подумай хорошенько, Артанна. Боги, живые они или мертвые, судя по всему, очень тебя любят, раз вытащили из такой переделки.

— Полагаю, им просто нравится смотреть, как я барахтаюсь, — ответила Сотница.

Впрочем, самой наемнице начинало казаться, что она просто неслась по течению, не имея возможности влиять на направление этого сокрушительного потока. В последнее время думать приходилось лишь о том, как сохранить свою шкуру в относительной целостности, да не сойти с ума от крутых и внезапных поворотов судьбы.

— Тем лучше, — кивнул Заливар. — Доставь им еще немного удовольствия.

— И где гарантия, что ты не убьешь меня после того, как откроешь гребаную дверь?

— Нет никаких гарантий, тебе просто придется мне поверить. Зато теперь ты знаешь, зачем я взялся за все это, и что мною движет. Я хочу остановить угрозу, не дать нам сгинуть под натиском врагов, которых всегда щедро предоставляет история. И для этого я готов рассмотреть любых союзников. Даже вчерашних противников.

Артанна задумчиво покачала головой.

— Ну что от этого получу я?

— О, так ты начала торговаться? — усмехнулся Данш. — Прими к сведению, что указ о восстановлении прав Дома Толл все еще у меня. Я в любой момент могу сделать тебя Шано, благо ты имеешь все основания носить этот титул. Пока что поразмысли над перспективой, а завтра я приду за ответом. Если согласишься, пришлю лекарей — мои гвардейцы явно переусердствовали, призывая тебя к смирению.

Поднявшись с табурета, Шано просунул между прутьями бутылку с остатками вина.

— Возможно, это поможет тебе принять верное решение. — Он с кривой улыбкой наблюдал за тем, как Сотница, выхватив сосуд из его рук, жадно припала к горлышку. — Мог ли благородный Гириштан нар Толл предположить, в кого превратится последний потомок его рода? И все же этот сукин сын снова рассчитал все правильно.

Ульцфельд.

За долгие годы дружбы с Грегором Альдор привык к непредсказуемости герцога. Однако то, чему он стал свидетелем в Ульцфельде, удивило даже его.

Барон Хальвенд ден Зулль оказался единственным вассалом Грегора, открыто принявшим сторону Эклузума. Альдор ожидал роптания от собственного отца, полагая, что тот подчинится с неохотой и постарается выбить побольше выгод для Граувера, прежде чем окончательно согласится на условия герцога. Так и случилось. Впрочем, компромисс был достигнут довольно быстро и, разумеется, не без хлопот со стороны эрцканцлера. Согласились даже вечно склочные Эккехарды. Но барон Ульцфельд по-настоящему удивил Грегора, и удивил неприятно.

Зулльский замок, фамильное убежище лорда Хальвенда, где укрылось мятежное семейство, пришлось брать штурмом. Альдор догадывался, по какой причине барон покинул хорошо укрепленный Ульцфельд и спешно переместился в переживающее не лучшие времена родовое гнездо, но запланированному побегу в империю не было суждено осуществиться.

К тому моменту, как Грегор подошел к стенам замка, осада была уже в разгаре. Силы графов Урста и Эккехарда общей численностью в три сотни копий оцепили территорию столь надежно, что и мышь не смогла бы проскочить. Волдхарду, удовлетворенному работой вассалов, осталось лишь дать команду идти на приступ.

Нынче замок, веками восхищавший гостей роскошным убранством, представлял собой жалкое зрелище. Древние стены давно не ремонтировались и местами были разрушены, хотя хранили следы былой мощи. Насыпной холм начал проседать, ров зарастал и чистился сервами спустя рукава, а владельцы-бароны уже в котором поколении не предпринимали попыток исправить положение. И лишь обиженно насупившийся старый донжон, сохранившийся в первозданном виде, неприветливо взирал на осаждавших, словно был недоволен шумом, нарушившим его многолетний покой.

Мятежники явно не ожидали, что их застанут врасплох графские войска, и не успели толком подготовиться. Более того, о готовящейся осаде не знал даже Альдор — Грегор до последнего хранил план захвата замка в секрете. Эрцканцлер начал подозревать неладное лишь когда праведное воинство Грегора, оказавшись на развилке тракта, свернуло не в сторону Ульцфельда, а направилось прямиком на Зулль.

Как выяснилось позже, авантюрой руководили Эккехарды, и в кои то веки из их суеты вышел толк. Лазутчики графа Урста донесли, что лорд Хальвенд спешно ретировался из Ульцфельда, едва на земли баронства ступила нога Грегора. Вряд ли он намеревался давать бой — даже при самом хорошем раскладе мятежному барону удалось бы лишь отсрочить сражение. Альдор полагал, что Зулль собирался бежать в Миссолен, когда осознал, что оказался без поддержки соседей. Затея непременно увенчалась бы успехом, не случись Урсту захлопнуть ловушку, как только мятежник добрался до своего родового замка.

Хальвенд отсиживался за стенами два дня. На третий он был вынужден сдаться после того, как Грегор пообещал оставить в живых всех обитателей замка, причем герцог проявил немыслимое великодушие, поклявшись сохранить жизнь и членам семьи мятежника. Окончательное решение Зулль принял, когда кусок древней замковой стены внезапно обвалился, гостеприимно открыв войскам Волдхарда проход к цели.