Девять с половиной - Марина Рыбицкая

Приземлившись, еще раз, последний, взмахнула крыльями и трансформировалась в Элю, оставшись босиком и в рваном платье, измазанном кровью Максима.

Выудила из-под машины спящего крепким сном мужчину и отволокла в джип неудачливых киллеров, предварительно покопавшись в багажнике автомобиля босса. Там нашлась старая простыня в масляных пятнах. Все лучше, чем сверкать всеми своими прелестями. Лучше уж сверкать машинным маслом.

Погрузив Максима в джип, я села за руль. Дорога домой заняла не так много времени.

На посту охраны меня остановили.

– Предъявите документы! – сказал накачанный Игнат, делая знак опустить стекло. – К кому следуете?

– Домой, – улыбнулась я, стараясь не встречаться с охранником глазами и не разрушать его жизнь. Кивнула на заднее сиденье: – Босса домой везу. Загулял немного.

– Привет, Эля, – приветливо улыбнулся Игнат. – Проезжай.

– Спасибо, – поблагодарила я, нажав на газ.

Уже загнав машину в гараж, я долго смотрела на спящего Максима, отчетливо понимая, что отрезала себе возможность хоть когда-нибудь заняться с ним сексом. Ибо моя кровь и секс давали мне возможность привязывать к себе навсегда. А в этом мире и так уже бродят две души, намертво прикованные к моей. И одну из них я люблю всем сердцем, а другую – ненавижу и презираю. Третьей мне не нужно.

– Просыпайтесь, Максим Александрович, – коснулась я его губ своими. – Мы уже дома.

Глаза цвета грозового неба распахнулись, унося меня далеко-далеко, потому что в них была любовь…

Проснулась я от поцелуев, которыми покрывал мою спину Агилар. Вальяжно потянувшись, я мурлыкнула на ласку, но отстранилась и твердо спросила (хотя если кто-то что-то пробовал спрашивать голышом, тот меня поймет и оценит приложенные для этого усилия):

– Скажи-ка мне, о торопыга к Творцу, зачем ты вчера устроил мне кровавую баню?

– А? – оторвался Агилар от изучения округлости моей груди. И прикинулся глухим: – Что я сделал?

Я честно попыталась натянуть простыню, но она зацепилась за… нет! – это не то, о чем кто-то подумал! – за прикроватный столбик. Хмуро сдвинув брови, я вопросила еще раз:

– Я хочу знать, какого рожна ты вчера творил?

– Мм, – сообщил мне почему-то весьма довольный Агилар, удерживаемый мной на расстоянии вытянутой руки. – Какой прекрасный ви-и-ид!

Пришлось уронить, чтобы не радовался. Жалко только, что не подумала и уронила на себя. Это я явно погорячилась. Потому что тут уже зацепились за меня. Нет! Не столбиком.

– Я все же хочу знать, – заикнулась я спустя долгое время. Мы запыхались, устали и лежали разморенные и вспотевшие. А раньше разговаривать было нечем и лень. И вообще не до душеспасительных разговоров как-то было. – Что тобой вчера двигало?

– Не отстанешь? – уныло поинтересовался Агилар, откидываясь на спину и закладывая руки за голову.

Со своими полуприкрытыми глазами он выглядел бронзовым божком, одним из мелких помощников Творца.

– Нет, – подтвердила я, усаживаясь на нем. И к допытываемому телу ближе, и вид, опять же, прекрасный.

– Ты вчера отказалась от меня наотрез, – начал каяться Агилар, рассматривая материю над нами. – Даже со всем тем, что я могу тебе предложить: роскошь, почет, уважение, положение, детей…

– Про детей ты ничего не говорил, – наморщила я лоб, пытаясь вспомнить вчерашнюю перепалку.

Нет! Точно не говорил. Такое я бы запомнила.

– Это подразумевалось, – фыркнул он. – Как ты думаешь, для чего замуж выходят?

– Откуда я знаю?! – пожала я плечами. – Я еще ни разу не выходила. Опыта никакого. Так зачем замуж выходят?

– Чтобы иметь детей, – терпеливо пояснил мне Агилар, подбираясь руками к моим бедрам.

По рукам я сразу же надавала во избежание прерывания допроса.

– То есть без замужества я детей иметь не могу? – сделала я логичный вывод. – Тогда не хочу замуж. Какая из меня мама? Посмотри на меня. Я сама себя понять не могу, где уж мне понять ребенка.

– Замуж ты все равно выйдешь, – утешил меня добрый мужчина. – Потому что даже тогда я буду сомневаться, что ты рядом.

– Ты серьезно думаешь, что пара хлопков в ладоши, песенка и шлепок печатью меня удержат? – поразилась я его наивности. – Слушай, оказывается, большой размер головы не гарантирует большой разум. Какая жалость! А я уж было подумала…

– Амариллис, – нахмурился Агилар. – Имей хоть какое-то почтение к своему будущему мужу!

– Когда станешь мужем, тогда и буду иметь, – клятвенно пообещала я. – А пока я все же хочу узнать: за каким шайтаном ты тыкал в себя кинжалом? Если у тебя там сильно чесалось, мог бы меня попросить, а не использовать подручные средства.

Тут я мгновенно оказалась под ним. На меня уставились тоскливые глаза цвета грозового неба.

– Не могу я без тебя, надоеда! Ты это хотела услышать?

– Не совсем, – дипломатично сказала я, отодвигаясь от отвлекающего фактора.

– Ты ушла, и я умер, – мрачно признался Агилар. – Душой умер. Смотрел на дневное небо и видел ночь. Ну и все в таком духе. Ты мою душу на свой кулачок намотала и за собой тянешь. Если не с тобой, то лучше уж сразу в могилу, чем жалко пресмыкаться в поисках крох внимания.

– Ты?!! – нешуточно поразилась я, выползая из-под него. – С твоим самомнением? Оно ж впереди тебя боевой колесницей катится и все сметает на своем пути. «Я сказал!» – передразнила. – А я ответила!

– Я помню, – усмехнулся Агилар. – А еще я помню, что ты не дала мне все довести до…

– Агилар! – В комнату ворвалась дюжина закутанных в разноцветные покрывала женщин во главе со статной, красивой женщиной в богато расшитых жемчугом одеждах. Прозвучал мелодичный голос: – Сын мой! Что я слышала?

– Мама, – недовольно поморщился мужчина, отбирая у меня простыню и заматываясь.

Ну конечно! Он вроде как стыдливый, а я могу при его маме всеми частями тела светить. Оцените, дорогая свекровь, какое сокровище вашему сыну досталось! Интересно, ее яд как кислота не работает?

– Сын! – Женщина прикрыла густо подведенные глаза тонкой ладонью, унизанной перстнями. – Мне сказали, что ты отдал покои первой жены ничтожной рабыне. Это правда?

Я демонстративно встала с кровати под пристальным голодным взглядом Агилара, придерживающего простыню на причинном месте, чтобы не устроить тут походный шатер, натянула на себя первую попавшуюся под руку рубашку. Правда, немного порезанную, но тем не менее кое-что прикрывшую. После чего твердым шагом подошла к одному из стоящих поодаль декоративных деревьев, сорвала лимон и запихала его целиком в рот, чтобы ненароком не сообщить маме то, что ей явно не понравится.