Орел девятого легиона - Розмэри Сатклиф

— Так я сделал?

Марк молча кивнул, он, не отрываясь, следил через бойницу за охотниками, потянувшимися вдоль отрога к зарослям утесника — всадники и пешие созывали друг друга по дороге. Скоро они растворились в белесой дымке. Тогда только Марк перевел взгляд на юного охотника.

— Ты все сделал правильно, — сказал он. — Опусти-ка голову, а то кто-нибудь из ваших оглянется и удивится, что ты еще здесь.

Лиатан послушно наклонил голову… и прыгнул. Прыгнул, как дикая кошка. Но Марк, успевший уловить странный огонек в его глазах, метнулся в сторону и упал, прикрывая собой орла. Эска немедленно бросился на мальчишку и повалил его.

— Дурень. — Марк с трудом поднялся и посмотрел в лицо Лиатану, прижатому коленями Эски. — Молокосос, нас двое, а ты один.

Убедившись, что двое других по-прежнему в бессознательном состоянии, он оторвал от брошенного плаща еще несколько полос и вернулся к Лиатану. Вдвоем с Эской они связали ему руки и ноги; тот перестал сопротивляться и лежал неподвижно, отвернув лицо.

— С кляпом чуть-чуть подождем. — Марк подобрал орла и принялся заворачивать его. — Эска, сходи-ка погляди, в порядке ли лошади. Они нам сейчас понадобятся.

Когда Эска ушел, он тяжело поднялся и подошел к южной стороне площадки. Горное озерцо четко вырисовывалось под крутым обрывом. Холмы почти очистились от тумана, хотя он еще белел в долине. Быстро вечерело. А где-то к югу, за холмами, теперь уже недалеко, проходил Вал.

— Зачем ты пришел к нам и назвался целителем больных глаз, а сам украл у нас крылатого бога?

Марк повернулся, услышав этот гневный голос.

— А что, разве я был таким уж плохим целителем? По крайней мере, сын твоего брата уже не будет слепым. — Он устало прислонился плечом к парапету и задумчиво поглядел на пленника. — А кроме того, я пришел забрать назад своего крылатого бога, а не украсть. Он никогда не был вашим, он был орлом легиона моего отца.

Марк инстинктивно чувствовал, что Лиатану, как и Коттии, это объяснение покажется наиболее понятным. Он понимал также, что для спокойствия на границе будет лучше, если вражда между ним и племенем останется личной.

В темных глазах Лиатана мелькнула искорка.

— Значит, мой дед был прав, — сказал он.

— Ах так? Расскажи, в чем же он прав.

— Когда жрецы обнаружили пропажу крылатого бога, — Лиатан говорил охотно, как будто в этом был вызов, — мой дед уверял, что орла взял ты. Говорил, что у тебя лицо вождя Красных Гребней, которого убили подле крылатого бога, и ругал себя слепым слабоумным стариком за то, что не узнал в тебе сразу его сына. Но когда мы догнали вас, обыскали поклажу и ничего не нашли, мы решили, что дед и вправду стар, вот и чудится ему невесть что. А позже рыбак Голт нашел на берегу озера твою застежку, и обвалившийся берег, и щель под выступом. А потом до нас дошла из укрепленного селения чудная история про то, как заболел твой оруженосец. И мы все поняли. И мой дед сказал: «Значит, все-таки прав я, который никогда не ошибается», — и послал за мной. Моего брата укусил тюлень на охоте, и брат ослаб от раны и не мог пойти с войском. Поэтому дед послал за мной и сказал: «Может быть, как раз ты и нагонишь его, ведь его судьба и судьба нашей семьи перекрещиваются. Постарайся его убить, он навлек позор на богов племени! Но отдай ему кольцо его отца, он — сын своего отца не только по крови».

Наступило минутное молчание, затем Марк сказал:

— Оно при тебе?

— На ремешке вокруг моей шеи, — с неохотой ответил Лиатан. — Возьми сам, мои руки связаны.

Марк опустился на здоровое колено и с некоторой опаской просунул руку под плащ Лиатану. Но это не было уловкой, он нащупал кольцо и вытянул его наружу, разрезал ремешок и надел кольцо себе на палец. Свет уже угасал, и большой драгоценный камень, когда-то сверкавший в его воспоминаниях зеленым огнем, сейчас казался темным, как дубовый лист, и лишь слегка отражал свет неба.

— Если бы судьба распорядилась по-другому и мы с Эской попали бы к вам на копья, тебе вряд ли удалось бы отдать мне кольцо. Как бы ты тогда выполнил желание твоего деда? — полюбопытствовал Марк.

— Я должен был дать тебе кольцо с собой, как кладут оружие и любимую собаку.

— Поня-ятно, — протянул Марк и с улыбкой взглянул на Лиатана. — Вернешься домой, передай Традуи мою благодарность за подарок, за присланное кольцо моего отца.

На лестнице раздались шаги Эски, и мгновение спустя он вынырнул из проема.

— Лошади в порядке, — сказал он. — Я заодно немного осмотрелся. Нам надо ехать вдоль долины на запад. Там почти с самого начала нас будут прикрывать березы. Да и погоня направилась в сторону, где встает солнце.

Марк посмотрел на небо:

— Стемнеет через полчаса, но за это время многое может случиться. Мое сердце чует, надо выезжать сразу.

Эска кивнул и протянул ему руку, чтобы помочь подняться; при этом он заметил изумруд и вопросительно взглянул на Марка.

— Да, — ответил тот. — Лиатан принес мне в подарок от своего деда кольцо, оно принадлежало моему отцу. — Марк повернулся к юному бритту. — Мы заберем двух ваших лошадей, чтобы поскорее добраться до Вала. Но там мы их сразу отпустим, и, в случае удачи, ты снова их увидишь… в свое время. Все-таки ты принес мне отцовское кольцо. Не забудь про кляп, Эска.

Эска не забыл.

Глядя в бешеные черные глаза, Марк добавил:

— Ты уж прости, мы не можем обойтись без этого; вы поднимете крик, как только мы ускачем, и вдруг кто-нибудь вас услышит. Ваши, несомненно, скоро вернутся сюда и освободят вас. Но для верности я позабочусь, чтобы слух о том, где вы, дошел до твоих сородичей… когда мы уже достигнем Вала. Это все, что я могу сделать.

Они шагнули к лестнице. Эска задержался еще и забрал копья воинов, отставленные в сторону, и, заменив одним из них свое, побросал их в озеро. Марк услыхал один за другим три всплеска; сам же он в это время наклонился над двумя другими пленниками — те уже пришли в себя; глаза их сверкали ненавистью. Убедившись, что путы на месте, Марк с Эской выскользнули из низкой двери и начали спускаться в полной темноте по лестнице.

Прежнее бегство от преследователей измотало Марка до последней степени; передышка, как ни была она коротка, оказалась достаточно долгой, чтобы больная нога его успела потерять гибкость. Приходилось собирать все мужество для каждого следующего шага; казалось, вниз вело гораздо больше ступеней, чем раньше вверх. Наконец они спустились и вышли во дворик, где стояли три лошади с заброшенными на голову поводьями.

Они выбрали одну черную и одну мышиной масти, которые показались им пободрее, и обвязали поводья третьей вокруг бревна, чтобы она не последовала за ними. Затем они вывели лошадей наружу через узкие ворота.

— Последний рывок. — Марк ласково погладил по шее черную лошадь. — Утром мы будем завтракать на одном из наших пограничных постов.