Письма на воде - Наталья Гринина

Ван Му и любовь к Хэ Су, побуждавшая его искать покоя, а не власти. Надо же, вновь ухмыльнулся Чжи Мон, хотя размышления его были отнюдь не весёлыми, – в кои-то веки четвёртый и восьмой хоть в чём-то совпали.

Ван Со ни в какую не желал быть королём, а раз так, значит, нужно было принимать решительные меры и применять жёсткие методы. Время теории прошло. Четвёртому принцу пора было открывать глаза, причём давно пора.

И всё-таки даже теперь Чжи Мон не собирался использовать Хэ Су в качестве основного стимула для пробуждения властных амбиций Ван Со. Строя свои стратегические планы, астроном держал её в резерве, на всякий случай, однако принцесса Ён Хва заставила его внести коррективы.

Чжи Мон до последнего старался держать Хэ Су подальше от королевской семьи на фестивале, где, как он знал, и состоится попытка отравления наследного принца. Накануне он предусмотрительно нанёс визит наложнице О и, несмотря на утерянный в её глазах авторитет после приготовлений к женитьбе короля, проявил чудеса красноречия, убеждая главную придворную даму Дамивона не допускать Хэ Су на праздник. Какие только аргументы он ни приводил, какую только чушь ни нёс, но наложница О, похоже, и сама не намерена была вовлекать в это свою подопечную, твёрдо решив ограничить её общение с принцами ради её же блага.

Это было астроному только на руку.

Но как? Как принцесса с королевой умудрились обвести вокруг пальца и его, и госпожу О и устроили, чтобы именно Хэ Су принесла для наследного принца этот проклятый чай?

Что он упустил?

Когда Хэ Су появилась с чайным подносом на праздничной веранде, не только Ван Со замер от шока. К нему присоединился и Чжи Мон, именно в тот момент ощутив противный вкус паники во рту. А потом непредсказуемый четвёртый принц умудрился выпить не одну, а три, и Чжи Мон вновь не сумел ему помешать.

Если бы чаша была единственной!

Если бы Хэ Су не явилась на фестиваль!

Если бы Ён Хва, взбешённая бездействием королевы, не решилась взять ситуацию в свои алчные руки и не продемонстрировала всем, что чай отравлен!

Столько неожиданных нюансов Чжи Мон просто не в состоянии был учесть, как ни корил себя за слепоту и самонадеянность!

И что теперь? А теперь ему приходилось вновь менять все планы, вытаскивать Ван Со с того света, изворачиваться перед наследным принцем и королём и действовать, а вернее, бездействовать так, чтобы события развивались в нужном направлении.

Жаль только, что без жертв в этом случае обойтись не удастся. И жертвы будут серьёзные.

Чжи Мон горестно вздохнул и виновато посмотрел на спящего четвёртого принца. Астроному было до невозможности больно видеть этого сильного человека таким беспомощным, и не столько перед недугом, сколько перед будущим. Ему было стыдно и страшно направлять Ван Со на тот путь, что был ему уготован, и вести его по этому пути, зная, на что он его обрекает.

– Простите меня, Ваше Высочество… – прошептал он, проклиная себя за то, что должен был сделать, но больше всего за то, что должен был допустить, не вмешиваясь и не пытаясь что-то изменить.

Это всё.

Дальше благоденствовать не получится: все сроки вышли.

Настал тот самый переломный момент, наступления которого астроном так не желал и так боялся, но тянуть более возможности не было: спокойные и радостные дни безвозвратно покидали Корё.

Исключительно по воле Небес.

***

Весь день Бэк А не находил себе места и прятал глаза от Ван Со.

Тот уже подолгу мог сидеть на постели, начал вставать и ходить по комнате, правда, из-за своего кошмарного упрямства доводил себя до такого состояния, что падал там, где его настигала слабость, поэтому тринадцатый принц боялся оставлять его одного и терпеливо измерял шагами комнату следом за старшим братом, чтобы вовремя его подхватить.

Вот и сейчас, под вечер, Бэк А поймал Ван Со у стола, на который тот не успел опереться в падении, дотащил его до кровати и, не слушая возражения и ругань, силой заставил лечь, стащив с него сапоги. Одежду снять четвёртый принц упорно отказывался, как ни уговаривал его Бэк А. Видимо, после передышки собирался истязать себя снова.

Ну что за характер, святые Небеса!

Ван Со глотал воду со свежими листьями мяты, избавляющими от тошноты, и исподлобья смотрел на брата, который пытался отдышаться, сидя рядом на постели.

– И? – нетерпеливо спросил Со, сжимая в пальцах чашку. – Долго ты ещё будешь молчать?

– О чём? – опасливо покосился на него Бэк А, чувствуя, как холодеют руки.

– О том, что утаиваешь от меня весь день и что боишься сказать, – от такой непривычно длинной речи в горле запершило, и Ван Со сделал ещё глоток. – Я всё жду, когда ты наберёшься смелости.

– Откуда ты…

– Говори! – рявкнул Ван Со и тут же зашёлся кашлем.

Бэк А понял, что тянуть с этим известием дальше становилось опасно, причём смертельно.

– Брат… – начал он, пытаясь подыскать правильные слова, но выбирать, собственно, было не из чего.

И почему сообщать такое четвёртому принцу выпало именно ему?!

– Ну! – подстегнул его резкий голос брата, который уже завёлся, раздосадованный собственной слабостью и нерешительностью Бэк А.

– Хэ Су приговорили к смерти… – одним махом выдохнул тринадцатый принц, но продолжить не успел.

Поперхнувшись, Ван Со выплюнул воду на одеяло и с рычанием швырнул чашку в стену, о которую та разбилась, жалобно звякнув осколками. А потом развернулся и ударил Бэк А по лицу так, что сам едва не опрокинулся на постель.

– Когда? – прошипел Ван Со, хватая брата за ворот, будто собирался придушить. А может, как раз и собирался. – Когда приговорили?

– Сегодня утром… – смаргивая выступившие от боли слёзы, ответил Бэк А. – Король приказал казнить Хэ Су за покушение на наследного принца. Её повесят через два дня, то есть… то есть послезавтра уже.

– Почему же ты мне сразу не сказал?

– Я не знал, как…

Ван Со на миг закрыл глаза, а потом уставился на Бэк А так, что тот мог поклясться, что видит в черноте его зрачков преисподнюю.

– Но ведь это ложь! – закричал четвёртый принц и тут же вновь закашлялся. – Она… не виновата!

– Даже мужчины не могут выдержать пытки, – тихо проговорил Бэк А, опуская голову, чтобы не видеть состояния Ван Со.