Наследники испанского пирата - Лилия Мельникова

— Да, Мигель, там было золото и деньги, все, чем я владел! Теперь я нищий! — он застонал, обхватив голову руками.

— Брось, француз, не стоит так сокрушаться из-за денег. Главное — что ты жив остался. Это — великое чудо! — сторож закатил глаза и поднял руки к небу, воздавая благодарственную молитву Пресвятой Деве, за спасение приятеля.

Они еще поговорили немного, а потом сторож сказал, что пойдет поспрашивает капитанов стоящих в порту судов, не нужен ли им опытный боцман или помощник капитана.

— Ты, француз, не высовывайся, жди меня здесь! Искать тебя тут не станут. Ты поешь, в кувшине осталось молоко, а тут, на блюде — свежая булочка, — Мигель вышел и поковылял к пришвартованным кораблям, сильно припадая на левую ногу. Сторож был хром от рождения.

Мигеля долго не было, Ксавье уже начал волноваться.

«А не сдаст ли меня полиции старый пройдоха? — мрачно размышлял пират. — Не хватало только опять оказаться в лапах ищеек, после стольких мытарств! Нужно бежать, пока не поздно!»

Но тут появился радостный, улыбающийся Мигель. Его морщинистая физиономия сияла, в глазах играли озорные искорки.

— Все, дружище, — заявил он с порога, — ты спасен! Я встретил знакомого грека Полиперхона Деметридиса. Он капитан шхуны «Одиссей», которая ходит из Греции в Африку за «черным деревом». Сейчас он остановился на ремонт, и сегодня в полночь снимается с якоря. Этот прохвост согласился взять тебя матросом. Конечно, ты мог рассчитывать и на большее, но сейчас не в том положении, чтобы отказываться! Вечером я отведу тебя на борт.

Он залился низким, хриплым смехом.

— Спасибо, Мигель, прочувствованно произнес Ксавье, — век тебя не забуду!

— Да, ладно тебе, приятель! Свои люди — сочтемся! — ответил Мигель. — У нас впереди целый день. Посидим, вспомним былое за бутылочкой хорошего вина.

Весь день до позднего вечера мужчины пили терпкое красное вино, предаваясь воспоминаниям. А когда пришло время, сторож проводил закутанного в длинный плащ Курвеля, на шхуну Одиссей.

Все прошло гладко, и судно благополучно отправилось по назначению.

Экипаж «Одиссея» состоял, в основном, из случайных людей. Тут были и уголовники с темным прошлым, и опытные мореходы. Сам капитан со странным именем Полиперхон выглядел очень внушительно: чернобородый гиганте громоподобным голосом. Он был настоящим морским волком, под стать ему был и молодой красавчик Костас. Юноша знал толк в морском деле, легко управлялся с картами и читал звездное небо, как открытую книгу. Матросами, весьма успешно командовал пожилой рыжий боцман Леонидас. Курвеля на судне команда приняла настороженно. И капитан, и матросы, вели постоянное наблюдение за новеньким. Но Ксавье легко и весело справлялся с любой работой: морское дело было для него не в новинку. Вскоре все убедились, что Курвель хороший и опытный моряк. Его прошлое никого не интересовало. Матросы догадывались, что новый матрос скрывается от полиции, но этим никого из них нельзя было удивить.

Ксавье тоже сразу же понял, что попал на пиратское судно. Он догадывался, что каботажные перевозки были лишь прикрытием для темных делишек команды «Одиссея». На самом деле судно поставляло живой товар из Африки в Бразилию. Работорговля официально была запрещена, но соблазн заработать хорошие деньги на темнокожих рабах, толкала многих на это грязное преступление.

Самому Курвелю приходилось не раз отлавливать африканцев и продавать их в рабство. Это дело, хотя и приносило немалый доход, казалось Ксавье слишком рискованным и хлопотным, тем более, что большинство пленников по дороге мерли, как мухи, не вынеся голода, жажды и душного трюма.

«Одиссей» шел по Атлантике, держа курс на Южную Африку. Капитан Полиперхон, а на английский манер просто Пол, вскоре убедившись в неоценимых качествах Курвеля, коротко с ним сошелся и даже начал делиться с ним своими планами на будущее.

Он выспрашивал многоопытного Ксавье, где по его мнению, в каких частях Африканского континента легче и безопаснее захватывать негров, чтобы не привлечь ненужного внимания. Курвель давал капитану дельные советы, стараясь еще больше расположить его к себе. Но, на самом деле, Ксавье не собирался принимать участия в делах пиратов. При первой же возможности он надеялся сбежать на берег, чтобы на попутном судне добраться домой, в Англию.

Команда предвкушала повеселиться в ближайшем порту, но капитан объявил, что он не намерен делать остановку.

— На судне есть все необходимое — запасы продуктов и пресной воды, — объявил он раскатистым басом. — В порт мы войдем только в случае крайней необходимости, если судну потребуется ремонт.

— Нам бы погулять, ноги размять на суше! С веселыми бабенками пообщаться! Мы не рабы на галерах, Полиперхон! — матросы кричали, выражая недовольство таким решением.

— Заткнитесь, бездельники! Еще успеете нажраться вина и потешиться со шлюхами! Вот набьем трюм «черным деревом», сбудем его по сходной цене, каждый получит свой куш. Вот тогда и погуляем вволю, — строго прикрикнул Леонидас. — А теперь за работу, остолопы!

Матросы еще немного поворчали и занялись повседневными делами. Это заявление капитана очень расстроило Курвеля, он уже представлял, как наймется на судно, следующее в Лондон. Он очень беспокоился за матушку, в последнее время старушка часто являлась ему во сне. В черством сердце пирата жило одно светлое чувтсво — любовь к матери. Мысли о ее судьбе не давали Ксавье покоя.

— Бедная Сара! Жива ли ты? Свидимся ли мы на этом свете? Я был плохим сыном тебе, матушка. Клянусь тебе, Сара, если удастся добраться живым до дому, я больше никогда тебя не оставлю. Будем доживать век вместе, запасов золота, припрятанных в твоем доме, хватит нам до конца жизни, — шептал Курвель, оставаясь в одиночестве.

Долгое плавание не входило в планы француза. Ему нужно было домой.

С момента побега взгляды Ксавье на жизнь начали меняться. Закоренелый преступник и злодей вдруг почувствовал усталость и апатию, отвращение к своей прежней жизни. Его больше не увлекали кровавые приключения, куда-то исчезла алчность. Даже потеря сокровищ, припрятанных в Барселоне, ему больше не казалась трагедией. Курвелю теперь хотелось тишины и покоя, простой и размеренной жизни.

«Как видно, приближается старость, — думал пират, — нужно менять жизнь, если впереди у меня еще что-то осталось».

Еще в юности, пройдя через нищету, несправедливость и жестокие унижения, Ксавье сделал для себя вывод, что все люди делятся на жертв и хищников. Себя и свою матушку, бедную, замученную непосильным трудом, прачку, он причислял к жертвам. Всеми силами Курвель стремился вырваться из этого положения. Став на путь преступлений, юноша почувствовал себя настоящим хищникам, и такая жизнь пришлась ему по вкусу. Было приятно чувствовать свою власть над людьми и совершать самые дерзкие преступления — убийства и грабежи на море и на суше. Ничто не могло поколебать тогда его уверенности в своей правоте.

Но теперь, встречи с несколькими людьми на пути из Сарагосы до Барселоны, во многом изменили представления пирата о человеческих отношениях.