Цепкие лапы времени - Александр Плетнёв

Но главное настоящий, рабочий – на полях высохшими чернилами остались наброски вопросов к пленным франкистам.

Только и осталось присвистнуть – откуда?!

Не у одной народности есть поговорки про «гостей, что уж третий день как…».

В нашем случае советники из далекой России, разумеется, не совсем были гостями – немного иной формат, но все же…

Времени пребывания на чужой земле уже прошло достаточно, первые языковые барьеры вежливости пройдены, люди «пообтерлись боками», пообвыклись, пригляделись – начали вылезать извечные личностные проявления – расположения или наоборот.

О каких-либо конфликтах говорить, конечно, не приходилось (с этим строго), но самцы есть самцы, психология древних инстинктов – им всегда надо повыпячивать грудь.

На правах хозяев это в первую очередь пробивалось у некоторых аргентинских летчиков. В частности, у тех, кто отучился и проходил стажировку во Франции на «Миражах», и особенно успевших результативно отработать комплексом «Супер-Этендар» – «Экзо-сет».

Они все еще находились под впечатлением от «невероятного, высокоточного, управляемого оружия» – ходили, носы задрав, будто это их личная заслуга – «такие вот технологичные системы, такие вот ультра-самолеты»!

Все это чертовски напомнило, как кто-нибудь из товарищей-сослуживцев, купив новенький «жигуль» или экспортную «Волгу», вот так же пыжился, позвякивая ключиками от зажигания.

Только у тех-то «тачка» хоть в собственности – и можно прихвастнуть «во какая у меня!», и, как ни крути, отечественного автопрома – вроде как и гордость за державу!

А эти… нашли чем кичиться!

В то же время о русских самолетах эти несознательные амигос отзывались делано пренебрежительно, мол, «труба» – устаревшая концепция[95]. И естественно, и как обычно, и как это водится, когда пробуешь что-то новое, ерзая в кабине самолета перед сонмищем тумблеров, шкал, кнопок, возникает исподволь предвзятость: тот прибор не там, тут неудобно, здесь непонятно…

Что характерно, этих «героев» – «этендар-экзосетов» после прогонных на «спарках» – забраковали.

А вот летчики штурмовой авиации, имевшие основную практику на «Даггерах» и «Скайхоках», тем более оставшиеся «безлошадными», вполне вписались в «русские крылья». Разумеется, за столь короткий срок полно и качественно освоить новую машину было практически нереально.

Но с этих четырех выбранных аргентинских пилотов буквально не слезали… Точней они не вылезали из кабин, будто черт их сзади подгонял.

А «сухарик» оценили и даже хвалили… что уж говорить – потешив самолюбие «за крылья Родины».

Хотя… собрав в кучу весь патриотизм, бить себя в грудь – де «наши самолеты самые лучшие», познакомившись поближе с теми же «Миражами», ни технари, ни летчики советской миссии не спешили, но…

Во всяком случае, по факту…

Безусловно, сравнивать легкий штурмовик «Скайхок» с громилой-бомбером Су-22М3 было бы некорректно из-за кардинальной разноклассности машин… Но со сверхзвуковыми «Миражами-Даггерами» накоротке уже успели «поиграть», померялись питюнами в небе… как же без этого.

«Сухой» виражил однозначно проворней![96]

* * *

А в высших инстанциях, в штабах, в генеральских умах, наконец, сориентировалось, взвесилось-просчиталось… Все у них там выстроилось в желаемо-действительное, спуская реализацию генеральных планов на непосредственных исполнителей.

В расположение авиабазы нагрянула столичная инспекционная группа, «большие погоны» – аргентинские, представитель советской миссии в высоком чине из МАП[97], проводя предварительные согласования, устанавливая ориентировочные сроки воздушных операций, вырабатывая тактику и направления ударов.

И уже на следующие сутки, в преддверии отъезда, итоговым пунктом программы, прервав расписание полетов, застроили сборный личный состав, толкнув попеременно торжественные речуги. Что там пламенно «испанил» аргентинский генерал, вышедший по холодцу в белоснежном расфуфыренном мундире, наскоряка перевести было проблематично – да и не пытались, лишь некоторые слова из контекста вылавливали… в стиле «но пасаран»![98]

Свой же генерал-полковник (три дня как с трапа из Москвы), видимо разбираясь в сути дела, сумел затронуть и техническую часть вопроса, и риторически воодушевить: начав с официально-уставного «товарищи офицеры», закончив, как отец родной – «ребята»… Да еще и потрафить аргентинской стороне, ввиду синхронного перевода.

Ветер срывал голос в сторону, донося особо ярко-выраженное:

– …ранее необходимости использовать Су-17 на максимальную дальность не было, товарищи, но, как говорится, вот она необходимость настала, товарищи!

Даром, что с крылышками на погоно-петлицах, раскрасневшись лицом на ветру (на ветру ли? …не принял ли по случаю?), генерал-полковник вещал, как с шашкой со скакуна, по-буденновски – колоритно, сочно и вдохновенно!

– …аргентинские ВВС не понаслышке проявили в этой войне и жертвенность, и смекалку… и профессионализм!

И вкратце пробежался по некоторым фактам: о всего двух воздушных танкерах, что смогли обеспечить дозаправку в воздухе ударно-штурмовых эскадрилий, и что от бедности в качестве бомбардировщиков аргентинцами использовались даже транспортные С-130 – бомбы скатывались вручную с откинутой грузовой рампы…

– …так почему бы нам, советским летчикам и наземному инженерно-техническому персоналу не показать свой класс и смекалку, показать, на что способно наше оружие!

Все так и ждали, что сейчас связующим аргументом с генеральских уст слетят привычные мат-обороты! Ан нет, сдержался.

– …взять да и огорчить британских империалистов. Им-то наверняка известны ТТХ наших «сушек» по боевому радиусу действия! А мы им сюрприз… – Крякнул, явно снова сдержав «мать-перемать». – А потому в злобе дня, товарищи, – доказать, что истребитель-бомбардировщик «Су» сможет из Рио-Гранде достигнуть Мальвинских островов и нанести удар по… оккупантам!

Ну, точно чуть не сорвал с языка «немецко-фашистским», успев вовремя вспомнить, сколько их тут на аргентинской земле осело после сорок пятого.