Когда ад замерзнет - Алла Полянская

А потом она вернулась — сняла квартиру в этом же дворе и каждый день видела сына. А Галина Митрофановна каждый день видела ее и боялась, что она скажет мальчишке, признается.

И убрать ее никак, это же взрослая опытная женщина, а не запуганная девчонка.

Пожалуй, я знаю, кто убил Полину Щеглову и почему.

Но как это согласуется с остальными убийствами, я не понимаю. А это как-то связано, должно быть связано. А может, и нет.

Я складываю бумаги в ящик и прячу его в коробку в кладовке. Что ж, перед самым рассветом тьма наиболее густая и злокозненная.

Но рассвет переживут не все.

— Роза звонила, операция прошла успешно, прогнозы неплохие. — Мишин голос в трубке уже не такой убитый. — Будем надеяться.

— Ага. — Я сейчас мелкого обрадую, а то он совсем скис. — Мишку я привела, он поел, письменные уроки сделали, сейчас выучим стих и нарисуем рисунок на завтрашний урок, и все.

— Линда, я очень благодарен, ты себе просто не представляешь.

— Миша, как ты там говорил — по-соседски? Ну и перестань рассыпаться, сейчас не это главное. Ладно, пока. Придешь с работы, дуй сразу ко мне, у меня есть суп и котлеты.

Утром мы с Лилькой пошли в банкомат. Я активировала сим-карту, ввела пароль. На папиной карточке оказалось довольно много денег, причем карта оказалась мультивалютной. Я могу теперь очень долго не думать о том, где взять деньги на жизнь, папа об этом позаботился. Так что я могу продать эту квартиру или купить другую, а эту сдавать, а летом мы с Лилькой съездим на заграничное море, и жизнь как-то наладится.

Я понимаю, почему папа до конца молчал об этих деньгах, и мы жили на мои сбережения. Он точно знал, что как только «девочки» заподозрят, что у него есть деньги, они их из горла у него вырвут, а он не хотел им ничего оставлять. Думаю, он задолго до нашего последнего разговора все понял.

Мы зарулили в торговый центр, откуда вышли с большим пакетом, полным продуктов и моющих средств, а у Лильки в руках розовый заяц. У нее к зайцам какой-то азарт, похоже, — хотя спит она с подаренным утенком.

— Уток кормить пойдем?

— Пакет занесем домой и пойдем. — Я беру ее за руку. — Поймаем такси.

Мы грузимся в машину, и она мигом доставляет нас к воротам дома.

— Линда!

Это Степан, и я отчего-то очень рада его видеть. У него в руках тоже какой-то пакет. Похоже, парень плотно взял над нами шефство.

— Я тебе купил кастрюли, долго искал расцветку, но нашел. — Он смотрит на Лильку с зайцем, и его глаза смеются. — Привет, принцесса. Поголовье зайцев увеличивается?

Лилька улыбается и протягивает ему зайца.

— Розовый! — Она смеется. — Уток пойдем кормить!

— Ну, можно и уток.

Степан берет у меня пакет, и разговоры окончены. В квартире светло, и я думаю купить цветов — фикусов там, пальм, — чтоб устроить Лильке уголок.

— Продуктов вам хватает, но готовить надо учиться. — Степан раскладывает продукты в холодильник и оглядывается. — Интернета нет?

— Нет.

Ноутбук сломался накануне моего отъезда из дома, и я его не стала брать, а телефон я продала, потому что нужны были деньги, и сейчас у меня обычный кнопочный сотовый на две карточки. Стоил он три копейки, работает исправно и зарядку держит долго, но интернета нет.

— Надо провести, комп я тебе найду. — Степан смотрит на Лильку, которая возится со своими зайцами, рассаживая их на ступеньках. — В машине парта, погоди, принесу.

Парта оказалась отличная — Лилька, радостно взвизгнув, сразу же потащила на нее свой альбом и раскраски.

— Видимо, уток вы сегодня кормить не пойдете. — Степан достает кастрюли из пакета, их четыре, и они как раз нужных размеров и расцветки.

— Лида!

Я выскакиваю из кухни, рада-радешенька, что все хозяйственные разговоры можно отставить. Я не очень хорошо готовлю, это чистая правда, и хотя сейчас мне это очень надо, все равно.

— Суп сварю. — Степан выглянул из кухни. — О, видишь — совсем другое дело. Надо бы ковриков каких-нибудь купить и ей игровую зону сделать.

— Я уже думала об этом.

Лилька тянет меня за руку:

— Лида, уток кормить!

— Ладно, суп потом. — Степан улыбается Лильке. — Уток так уток.

— Степа, а ты… ну, столько времени тратишь, тебя на работе не хватятся?

— Преимущество хозяина — приходить тогда, когда он считает нужным. — Степан смеется. — У меня аудиторская фирма, все налажено. А кто ты по специальности, кем работала?

— Бухгалтер. — Это смешно, граждане, ну вот правда. — Такое вот совпадение. Работала в «Мегаполисе», но когда там узнали, что моя сестра под следствием за убийство, то предложили уйти. Такие вот чистоплюи.

— Да, я наслышан. — Степан презрительно морщится. — Это там сотрудникам выдают списки книг, которые им необходимо прочитать, и фильмов, рекомендуемых к просмотру?

— Ага, там. — Я помню, как была вынуждена читать всякую муть. — И раз в квартал всех сотрудников на детектор лжи посылают. Облико морале тоже, лезли во все щели. Чуть кто разводился — все, досвидос, мы за традиционные ценности, и прочее в таком духе. Сын владельца бизнеса набрался этой ерунды где-то на тренингах, в том числе и заграничных, ну и принялись внедрять. Ладно, сейчас утки важнее.

Мы выходим со двора и грузимся в машину Степана. Парк недалеко, но нам еще Мишку надо забрать.

А еще у меня появились кое-какие мысли, идеи, версии, и я хочу их проверить, а для этого мне нужно встретиться с бабкой, которая продала мне квартиру. Это она перед полицией может изобразить выжившую из ума, а я уверена, что котелок у нее варит лучше, чем у многих молодых.

— Утки!

Лилька бросает хлеб в воду, и утки принимаются хватать размокшие куски.

— Похоже, она в восторге. — Степан с улыбкой наблюдает за развлекающейся на все корки Лилькой. — Во сколько Мишу забирать?

— Через два с половиной часа.

— Тогда предлагаю съездить в магазин и купить принцессе коврик на пол.

— Я еще хотела растения в кадках и огородить ее игровую зону. И, может, аквариум…

— Отличная идея, и за два часа мы справимся. — Степан подхватывает Лильку на руки. — Едем, принцесса? Купим тебе коврик, цветы и аквариум.

Лильке, похоже, по душе любые идеи, если они не связаны с приютом — она так и продолжает старательно обходить стороной копошащихся на площадке детей, а сегодня утром при виде продавщицы молочного магазина, одетой в белый халат, вцепилась в меня и заревела. Пришлось взять ее на руки, и она залила меня потоками слез и соплей.