Когда ад замерзнет - Алла Полянская

Я прижимаюсь щекой к двери и думаю о том, что лучше всего сейчас было бы залезть в кладовку и больше никогда оттуда не выходить. Но жизнь у меня так паскудно устроена, что я никогда не могу сделать то, что хочу сама.

Мы едем обратно, сворачиваем с проспекта и оказываемся у ворот дома.

— Я возьму плазму, а ты пылесос. — Степан сокрушенно кивает головой. — Стряслось что-то плохое?

— Хуже некуда. — Я с тоской смотрю на этот чужой старый дом. — Но я все улажу.

Тень метнулась через дорогу, и я уже видела эту фигуру — именно данный гражданин царапался в окно Розиной ванной. А это значит, надо бы его изловить и спросить, что ему надо.

— Я тут запеканку овощную испекла. — Рита смотрит на часы. — Но хорошо, что ты вернулась, потому что мне пора домой, у меня и свой сын есть, и он меня ждет. О, вы пылесос и телик привезли, молодцы. Теперь бы стиралку где-то нарыть, и можно жить.

Как будто процесс жизни зависит от наличия бытовой техники.

— В этом балахоне и прищепках ты выглядишь как беженка.

Я молча вешаю папину куртку в шкаф к своим вещам, а прищепки отправляются в кладовку. Я не хочу говорить, я не могу — я боюсь, что не удержу слез, и тогда уж их будет не остановить, а тут дети и чужие люди, надо держаться, даже если это уже из последних сил.

Дети снова что-то рисуют, и я рада, что они заняты.

— Тетя Лутфие приходила, оставила тебе какие-то старые бумаги. — Рита перелистывает страницы. — Что это такое?

Почему бы не рассказать ей о Полине, пропавшей еще до моего рождения?

— То есть, если перелом на этом снимке совпадет с переломом у найденного скелета, то мы, считай, опознали труп? — Рита хватается за телефон. — И молчит, вот все выяснила, и как партизан. Игорек, есть дело. Нет, я-то в курсе, что ты занят, но дело как раз твое.

Я ухожу на кухню, где стоит моя литровая кружка, наполненная свежеотжатым соком. Мне надо подумать, но у меня мало фактов.

Зато я могу попить сока, и он пахнет яблоками, и не начал вонять после нескольких глотков, и это невероятно классно — выпить свежего сока.

В дверь постучали, на пороге возвышается Розин муж, Миша-старший.

— Пока тяжело. — Это ответ на мой немой вопрос. — Но Роза с ним уже летит в Швецию, препараты его стабилизировали, доктор Круглов их сопровождает, там самолет оборудован специально для перевозки таких раненых.

— Миша, он выживет и будет в порядке.

Это я впервые назвала его по имени, до этого я старалась никак к нему не обращаться, такой он огромный, деловитый, иронично прищуренный. Но теперь у него беда, и ему нужны слова утешения и надежды, я точно знаю, что нужны — мне-то их никто не сказал, когда я так в них нуждалась.

— Я… мы надеемся. — Миша смотрит поверх моей головы на сына. — Как он?

— Покормила, он не голодный. — Рита взяла Мишу за руку. — Идем, и ты тоже поешь. Идем же, чего упираешься, запеканка свежая. А потом домой и спать. И мальчика успокой, он так-то держится, но ему тяжело. Может, тяжелее даже, чем вам, — он пока не понимает происходящего, не до конца. Вот и расскажешь ему, что брат летит к хорошему доктору, который вылечит его, и они снова будут хулиганить на районе, еще лучше, чем прежде. Только сейчас сядь и поешь.

В дверь снова стучат — это уже становится однообразным. Но приехал Ритин муж.

— Где документы?

— Во-первых, здравствуйте. — Рита сердито смотрит на мужа. — Где твои манеры?

— Не до церемоний, у нас четыре трупа. — Игорь Васильевич листает страницы и достает из вклеенного конверта большой снимок. — Ну, так и есть, перелом точно такой, в этом самом месте, подживший. Я пробил фамилию, которую ты мне продиктовала, а теперь и перелом совпал, а значит, найдена Щеглова Полина Ильинична, которая тридцать три года назад пропала без вести. О пропаже заявила сестра, но заявление кануло в Лету в сельском отделении милиции, следов Щегловой так и не обнаружили, хотя все запросы были разосланы, а она вон где все это время обреталась. Ну, если сестра еще жива, то сможет похоронить останки, а вот кто так обошелся с гражданкой Щегловой — это большой вопрос, времени-то сколько прошло.

— Расспросить соседей надо. — Рита краем глаза наблюдает, как Миша-младший листает какую-то книжку вместе с девчонкой. — На кухне отец пострадавшего мальчика, он тут всю жизнь живет, должен же что-то помнить, хоть и было ему тогда лет не так чтобы много. Еще докторша, которая принесла эти бумаги, и Зойка, вдова последнего убитого, на момент убийства Щегловой ей лет шестнадцать было, она должна что-то вспомнить.

— Тоже дело, сейчас и схожу к ней. Рита, ты подожди меня тут, потом вместе поедем домой.

— А разве ты не на машине?

— Меня патрульные подбросили. — Игорь Васильевич достает из планшета распечатанную фотографию. — Вот, на всякий случай распечатал из архива.

Полина Щеглова была красивой теткой, даже на таком паршивом снимке это видно.

— Все, я схожу к Зое, а ты…

Я должна сказать, из-за чего пытались убить мальчишку.

Видит бог, я не хочу, потому что я виновата во всем, но и не сказать будет неправильно. А потому я говорю. И показываю сохраненный скриншот.

— И ты молчала. — Игорь Васильевич, кажется, сейчас пристрелит меня на месте, а Миша-старший поможет спрятать труп. — Ты… ладно, сказала — и хорошо.

— И спасибо за помощь в опознании останков. — Рита толкает мужа в бок. — Игорь!

— Да, и спасибо за помощь следствию в опознании останков. — Игорь Васильевич покорно повторяет за женой, и я понимаю, что Рита веревки вьет из своего грозного мужа. — Да, правда, это было очень умно — расспросить соседку, удивительно только, что она все это вспомнила, мало того — рассказала тебе.

— Я подловила ее в момент тяжелого стресса, а потом уж ей деваться было некуда.

— Ну, я с тобой еще поговорю, имей в виду, только теперь уж ты больше не лезь в расследование, оставь это нам.

Ага, когда ад замерзнет.

Миша-старший решил дождаться возвращения Игоря Васильевича, Рита принялась мыть посуду, дети листают книжку, и Мишка, похоже, читает Лильке сказку. Вот так, как я ему читала. И Лилька слушает, уши растопырила, а два ее зайца тут как тут.

Я занесла пылесос в кладовку, завтра устроим уборку, а то полно народу, натоптали, а ребенку нужен свежий воздух. Думаю, я перед сном пол все-таки помою и открою форточки, чтобы проветрить помещение, Лильку закутаю в одеяло.

Дверь не заперта, Игорь Васильевич вошел, как к себе домой.

— Рита, придется задержаться. — Полицейский с сомнением смотрит на меня, потом переводит взгляд на Мишу. — Михаил, иди за паспортом, ты будешь нужен как понятой.