Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем - Фил Найт

Однажды поздно вечером мы страшно устали, терпение наше было на пределе. Если бы я услышал хотя бы еще одно название животного, я бы выпрыгнул из окна. Завтра будет день опять, сказали мы, вываливаясь из офиса и направляясь к своим машинам.

Я приехал домой и уселся в своем кресле. В уме я снова и снова проигрывал эти названия. Фалькон? Бенгал? Шестое измерение? Еще что-то? Ну, что-нибудь?

Настал день, когда надо было принять решение. «Канада» уже запустила в производство бутсы, и образцы были готовы к отправке в Японию, но перед тем, как что-то отправлять, нам надо было выбрать название. Кроме того, мы запланировали разместить рекламные объявления в журналах, синхронизируя их появление с началом отгрузки партий обуви, и нам надо было сообщить художникам-графикам, какое название дать в рекламе. И наконец, нам надо было подать документы в Ведомство по патентам и товарным знакам США.

Вуделл вкатился на своем кресле ко мне в офис. «Время вышло», — сказал он.

Я потер глаза: «Я знаю».

«Что будет?»

«Я не знаю».

Голова у меня раскалывалась. К этому моменту все названия будто спрессовались в один кипящий шар. Фальконбенгалдайменшнсикс.

«Есть еще одно… предложение», — сказал Вуделл.

«От кого?»

«Джонсон первым делом позвонил сегодня утром, — сказал он. — По всей видимости, новее название приснилось ему прошлой ночью».

Я выкатил глаза: «Приснилось во сне?»

«Он говорит серьезно», — отвечал Вуделл.

«Он всегда серьезен».

«Он говорит, что посреди ночи вскочил с постели и увидел название прямо перед собой», — сказал Вуделл.

«И какое же?» — спросил я, обхватывая себя руками.

«Найк».

«Как?»

«Найк».

«Скажи по буквам».

«Н-А-Й-К», — произнес Вуделл.

Я записал название на желтом блокноте линованной бумаги.

Греческая богиня победы. Акрополь. Парфенон. Храм. Я перенесся в мыслях в прошлое. На какое-то мгновение. Мимолетно.

«Наше время кончилось, — сказал я. — Найк. — Фалькон. Или «Шестое измерение».

«Все терпеть не могут «Шестое измерение».

«Все, кроме меня».

Он нахмурился: «Выбор за тобой».

Он оставил меня. Я рисовал каракули в блокноте. Составил список названий, повычеркивал их все. Тик-так, тик-так. Надо отправлять телекс на фабрику — немедленно.

Терпеть не мог принимать решения в спешке, и, похоже, именно этим я занимался все эти дни. Я посмотрел в потолок. Дал себе еще пару минут, чтобы обдумать различные варианты, затем прошел по коридору к телексу. Сел у аппарата и дал себе еще три минуты.

С неохотой отпечатал сообщение. Название нового бренда…

Много всего пронеслось у меня в голове — сознательно и бессознательно. Во-первых, Джонсон обратил внимание на то, что, похоже, у всех знаковых брендов — «Клорокс», «Клинекс», «Ксерокс» — названия короткие. Два слога или того меньше. И всегда в названии присутствует сильный звук, буква типа «К» или «Экс», которая проникает в сознание. Все это имело смысл. И все это описание подходило к названию «Найк».

Кроме того, мне нравилось, что Ника была богиней победы. Что может быть, думал я, важнее победы?

Наверное, где-то в глубине сознания я, должно быть, слышал слова Черчилля. Вы спрашиваете, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа. Возможно, я вспомнил медаль Победы, которую вручали всем ветеранам Второй мировой войны — бронзовый медальон с Афиной-Никой на лицевой стороне, ломающей меч пополам. Возможно. Иногда я верю, что действительно вспоминал ее. Но, в конце концов, не могу сказать, что действительно привело меня к окончательному решению. Везение? Инстинкт? Некий внутренний дух? Да.

«Что ты решил?» — спросил меня Вуделл в конце дня. «Найк», — промямлил я. «Хм», — сказал он. «Да, я знаю», — сказал я. «Может, оно еще понравится нам», — сказал я.

Может быть.

Мои новые взаимоотношения с «Ниссо» были многообещающими, но они были совершенно новыми, и кто осмелился бы предсказать, во что они могут вылиться? Однажды я уже чувствовал, что отношения с «Оницукой» были многообещающими, и взгляните, куда они привели. «Ниссо» вливала в меня наличность, но я не мог позволить, чтобы это убаюкало меня. Я должен был изыскать максимально возможное число источников денег.

Это вернуло меня к идее публичного размещения ценных бумаг. Думаю, я не смог бы пережить разочарование второго неудачного предложения. Поэтому я с Хэйесом разработал способ, с помощью которого можно обеспечить успешное проведение операции. Мы решили, что наше первое предложение не было достаточно агрессивным. Мы не сумели подать товар лицом. На этот раз мы наняли энергичного продавца.

Кроме того, на этот раз мы решили продавать не акции, а конвертируемые долговые обязательства.

Если бизнес действительно война без пуль, то долговые обязательства — это облигации военного займа. Люди ссужают вас деньгами, а вы в обмен предоставляете им квазиакции… с прицелом на будущее развитие вашей компании. Акции являются квазикапиталом, потому что получателей долговых обязательств активно побуждают и стимулируют держать свои акции в течение пяти лет. После этого они могут либо конвертировать их в обычные акции, либо получить свои деньги обратно с процентами.

Опираясь на свой новый план, а также на помощь нашего энтузиаста-продавца, мы объявили в июне 1971 года, что «Блю Риббон» предложит двести тысяч долговых акций по доллару за штуку, и на этот раз акции были быстро распроданы. Одним из первых покупателей стал мой друг Кейл, который не колеблясь выписал чек на десять тысяч долларов — щедрая сумма.

«Бак, — сказал он, — я был рядом в начале, буду рядом до конца».

«Канада» подвела. Ее кожаные футбольные бутсы были красивыми, но в холодную погоду их подошва трескалась. Ирония погоняет иронию — обувь, сделанная на фабрике, названной «Канадой», не выдерживала холода. Но опять, возможно, в этом была наша вина. Мы придумали использовать бутсы для соккера в качестве спортивной обуви для американского футбола. Возможно, мы напросились на неприятность.

Квотербек из «Нотр-Дам» в том сезоне носил пару наших кроссовок, и было в кайф смотреть, как он несется по священному для всех любителей спорта футбольному полю в Саут-Бенде в паре «найков». До тех пор, пока эти «найки» не рассыпались в прах (как и сами «сражающиеся ирландцы» «Нотр-Дама» в тот год). Поэтому задачей номер один было найти фабрику, которая могла бы выпускать более крепкую и стойкую к неблагоприятным погодным условиям обувь.

В «Ниссо» сказали, что они могут помочь. Они были бы только рады помочь. Они насыщали свой отдел, ведавший вопросами товарооборота, всевозможными сведениями, и Сумераги располагал бездной информации о фабриках по всему миру. Кроме того, незадолго до этого он нанял консультанта, настоящего чародея обувных дел, ученика и последователя Йонаса Сентера.