Все в его поцелуе - Джо Гудмэн

Вчерашний гостеприимный хозяин, быть может, все еще не знает, что гость злоупотребил его гостеприимством. Если повезет, он не заметит пропажи до того момента, пока Уэст не вернет ему взятое. Уэст не собирался ничего красть из частной библиотеки, когда он впервые вошел туда. Покопаться в библиотеке Беквита Уэст захотел, когда хозяин, сославшись на срочные дела, фактически выставил его из дома. Уэст не стал отъезжать далеко от дома, но, выждав определенное время, заметил Беквита, выезжавшего из поместья верхом. Вначале Уэст решил проследить за ним, но заснеженные поля не давали возможности спрятаться, и Уэст решил не рисковать. Однако он понял, что Беквит направляется в сторону Гиллхоллоу. Собирался ли он в академию мисс Уивер, неизвестно, но уже сама возможность ее посещения показалась Уэсту довольно интригующей.

Уэст поехал назад, к поместью Беквита, и терпеливо дождался темноты. Пробраться в дом для Уэста труда не составило. Не имея четкого представления о том, что он должен найти, Уэст действовал наугад, но неторопливо и тщательно, как учил его когда-то полковник. Математика помогала ему и тут, он просто решал систему уравнений со многими неизвестными. Его цель заключалась в том, чтобы ближе узнать личность Беквита.

Уэсту не пришлось долго искать. На письменном столе лежали документы, не представлявшие интереса: письма, счета, записи, касающиеся ведения дел в поместье, рекомендательное письмо для слуги, которого он собирался уволить. Но стоило Уэсту заняться книжными полками, как он наткнулся на поразительную коллекцию эротических произведений.

Нельзя сказать, что все книги Беквита посвящались известной теме. Среди них стояли произведения Свифта, Джонсона, Сервантеса, Филдинга и Марлоу. Библиотека делала честь хозяину и служила доказательством, что Беквита интересовала не одна лишь «клубничка».

Взяв книгу наугад, Уэст наткнулся на книгу маркиза де Сада «Философия в будуаре». В том же ряду стояла «Жюстина» того же автора. Уэст нашел немало произведений менее известных авторов, но разделявших вкусы де Сада, порой не видевшего различий между сексуальным наслаждением и кровавой бойней.

Уэст решил прихватить с собой одну из книг, стоявших на верхней полке в ряду таких же, – без названия и имени автора. Выбор его пал на нее, потому что издание выглядело дорогим и редким. Для человека, вращающегося в кругах книгоиздателей, такой экземпляр не мог бы пройти незамеченным.

Картины оказались тоже по-своему уникальны. Уэст успел просмотреть три из пары десятков, но почерпнуть конкретную информацию из того; что видел, не смог. Мастерство их выполнения тоже оставляло желать лучшего. Уэст и сам мог бы сделать что-то подобное, если бы захотел. Он и сам не знал, что побудило его развязать тесьму на четвертом рулоне.

Цвета – потрясающий колорит – вот что поразило Уэста с самого начала, и какой-то таинственный свет, заставлявший лучиться нагое тело женщины, которое притягивало взгляд чем-то мистически манящим. Ее фигура находилась в прохладном, пустом, словно стерильном месте, может, в языческом храме с изящными ионическими колоннами, полом из полированного мрамора, с мраморным с зеленоватыми прожилками алтарем. Женщина стояла, широко раскинув руки, прикованные золотыми цепями к колонне. Позади нее виднелся мужчина, совершенно обнаженный, в маске, изображающей во всех подробностях быка. Бык находился в ярости и имел перекошенную пасть и раздутые ноздри. Мужчина между тем достиг самой высокой степени эрекции, и его образ представлял собой столь же впечатляющее, сколько и скабрезное зрелище. Его можно было принять за Аида, явившегося за Персефоной и воплощающего исчадие ада, вожделевшего невесту, отнюдь не питающую к нему ответных чувств.

Взгляд Уэста скользнул по картине и вновь остановился на женщине. Ее светлые распущенные волосы словно светились, образуя, как у мадонны, вокруг головы нимб, внушающий мысль о том, что она почти смирилась с предстоящим ей испытанием.

В первый момент ему показалось, что он увидел Рию, и он так поразился, что все в нем закипело. Но когда помутнение рассудка прошло, и он обрел способность видеть более ясно, Уэст понял, что ошибся. Перед ним предстала не Рия, но, тем не менее, он ее знал.

То была Индия Парр.

Уэст испытал настоящий шок. Его словно толчком отбросило назад, и он опустился в кресло за столом Беквита. Мисс Парр – пожалуй, самая известная актриса в Лондоне, знаменитая как своим талантом, так и своей красотой. Знакомство Уэста с ней ограничивалось только тем, что он видел ее на сцене, и еще одним случаем, когда, стоя в дверях ее театральной уборной, он стал свидетелем того, как Саут получил строгую отповедь за его несвоевременный смех, чуть не сорвавший спектакль.

По Лондону ходили слухи, будто мисс Парр обрела влиятельного покровителя в лице некого лорда М. и даже уехала за границу со своим любовником. Занятый решением задач, которые поставила перед ним Рия, Уэст не слишком переживал из-за отсутствия мисс Парр в театре и даже не стал делать ставки, кто ее таинственный лорд М.

Теперь он уже задавался вопросом о том, не стоило ли узнать о мисс Парр побольше. Саутертон недалеко, но Уэст не хотел беспокоить его. Едва ли Сауту понравится, что Уэст явится непрошеным в свой же коттедж, когда его друг развлекается там со своей последней пассией. Да и его пассия тоже едва ли одобрит такое вмешательство.

Обнаружив, что мисс Парр – центральная фигура одной из картин, Уэст решил проверить и другие. Но он нашел ее лишь еще на одной из картин и решил вторую картину тоже прихватить с собой. На ней цвета оказались значительно более яркими и впечатляющими; чем на всех остальных картинах из коллекции Беквита. Художник не подписал свою работу, но, как решил Уэст, не потому, что не считал ее достойной подписи. Такую картину мог написать лишь очень талантливый художник. Но ее сюжет заставлял задуматься о его душевном здоровье. Возникало ощущение, что мастер и есть таинственный покровитель актрисы и ее любовник лорд М.

Уэст огляделся, решая, где бы лучше спрятать картины.

Ему придется взять их в Лондон и показать полковнику. Блэквуд лучше других разберется, что с ними делать. Полковник находился в центре той паутины, по которой распространялась информация в Лондоне и за его пределами. К нему поступали известия из Сент-Джеймского дворца и с самых фешенебельных улиц Лондона, и все, что ему доносили, укладывалось в нужную ячейку. Блестящий ум полковника собирал все разрозненные элементы мозаики воедино. Тонкие нити паутины, которую плел Блэквуд, протянулись через канал до Брюсселя, Кале, Амстердама, окутывали Париж, Мадрид, Рим и даже Москву. Уэст уже не первый год посылал ему закодированные сообщения из-за границы, но не уставал восхищаться продуманностью сложной сети и тои скоростью, с которой полковник собирал разведданные.

Если бы Уэст мог положиться на кого-то другого! Но, увы, в его распоряжении был только Блэквуд. Переслать картины и книгу с курьером он не мог, ибо в мирное время курьерская почта не работала. В настоящий момент он даже не находился формально на службе у полковника, но без его помощи обойтись просто невозможно. Блэквуд уже помог ему, подтвердив догадку Уэста, что все члены совета правления академии являются членами «Ордена епископов». Уэст мог лишь надеяться, что и в дальнейшем полковник будет ему так же полезен.