Символы распада - Чингиз Абдуллаев

— Не нужно выходить, — сказал американец. — Ябы сегодня хотел побеседовать с вашим тестем.

— С кем? — изумился Саша.

— С вашим тестем, — невозмутимо повторил мистерКларк. — У меня к нему очень важное дело. Вы не могли бы позвонить ему ипригласить его вечером в наш клуб?

— Нет. Он не ходит в такие места, — решительносказал Саша.

— Тогда поедем к нему домой, — предложил мистерКларк. — Поймите, Саша, что у меня очень важное дело к мистеру Манюкову.

— Я ему позвоню, — нерешительно предложил Саша.

— Прямо сейчас, — невозмутимо согласился Кларк.

Еще не понимая, что происходит, Саша достал свой мобильныйтелефон и позвонил Манюкову.

— Алло, Виктор Федорович, здравствуйте, это Сашаговорит.

— Что-нибудь случилось? — удивился Манюков. Зятьобычно не звонил ему во время рабочего дня.

— Нет-нет, все нормально. Просто я хотел предложить вамвечером вместе поужинать.

— Приезжай к нам, — Манюков продолжал удивляться.

— Нет, спасибо. Я бы хотел, чтобы мы встретилисьгде-нибудь в другом месте.

— Почему? — все еще не понимал тесть. — Чтослучилось?

— Ничего особенного. Просто с вами хочет поговоритьодин мой знакомый иностранец.

— Иностранец? — тревожно переспросилМанюков. — Мне не хотелось бы сейчас встречаться с иностранцами.

— Но это не чужой человек. Это мой друг, мистерКларк, — продолжал убеждать его Саша, — вы ведь его хорошо знаете.

— Ладно, — согласился Манюков, — приезжайтевечером к нам домой. Там мы и поговорим.

— Что он говорит? — спросил Кларк.

— Предлагает заехать к нему домой, — ответил Саша,убирая телефон. — Я ведь вам говорил, что он не любит ездить поресторанам. Он типичный домосед.

— Хорошо, — согласился мистер Кларк, — язаеду за вами в шесть часов вечера.

— Он приходит домой не раньше девяти, — возразилСаша, — поэтому приезжайте ко мне в девять. Он в это время уже должен бытьдома.

В половине десятого они приехали к Манюкову, который ждалгостей в своем кабинете. После недолгого обмена положенными любезностями мистерКларк осторожно начал:

— Информационное агентство и газета, которые япредставляю в Москве, очень интересуются положением дел в современной России.Мне хотелось бы сделать большое интервью с вами, мистер Манюков.

— Я должен получить согласие своего руководства наподобное интервью, — любезно улыбнулся хозяин дома.

— Конечно, конечно, — согласился мистерКларк, — но мне интересно сделать не официальное интервью, а, так сказать,узнать ваше личное отношение ко многим проблемам, ваши личные пристрастия.

— Боюсь, что это мало кого интересует.

— Вы ошибаетесь. Ваши политические взгляды хорошоизвестны в Америке. Вы ведь убежденный демократ, а это очень ценится в нашейстране. И личное мнение такого человека, как вы, будет интересно многим.

Манюков, не скрывая своего смущения, склонил голову. В то жевремя ему была приятна такая оценка его личности.

— Я всего лишь противник тоталитаризма, — пояснилон, — в любом его виде, независимо от того, как он проявляется.

— Мы хорошо помним вашу пресс-конференцию в Вашингтоне,когда вы показали себя убежденным сторонником разоружения и ратификациидоговора об ограничении ядерных вооружений.

Манюков мгновенно насторожился. Все, что касалось ядерногооружия, теперь отзывалось тревогой в его сердце. Почему иностранец говорит обэтом? Но Кларк продолжал беседу, словно не заметив внезапно изменившегося лицапомощника Президента.

— Мы считаем, что вы являетесь одним из тех, ктоопределяет современную международную политику России. Нам известно о вашемвлиянии на Президента. — Кларк продолжал говорить, наблюдая засобеседником. Он видел, как встревожили Манюкова его слова о ядерном оружии.Неужели сообщения финского резидента могут подтвердиться?

— Извините меня, — сказал Виктор Федорович, —я что-то плохо себя чувствую.

Гость понял, что нужно уходить. Он встал и тепло попрощалсяс хозяином дома, выпросив разрешение позвонить ему в ближайшее время. Саша былдоволен, встреча прошла нормально. Он не знал, что, вернувшись в посольство,его «иностранный друг» сразу же сообщил о своих собственных подозрениях.Русские явно что-то скрывают, передал Кларк. И в Финляндии, очевидно, произошлонечто очень серьезное.

Когда поздно ночью директора ФСБ разбудил звонок генералаЗемскова, он не сразу понял, что произошло. Но когда Земсков, задыхаясь отсчастья, сообщил ему об аресте подполковника Волнова, организатора хищения ивиновника убийств, у директора сразу же пропал сон. Он прижимал трубку к уху ислушал радостный доклад Земскова, все еще не веря в случившееся.

— Вы убеждены, что правильно арестовали Волнова? —на всякий случай уточнил директор.

— Убежден, — ответил Земсков, — в егоразоблачении сыграл важную роль присланный вами эксперт.

— Какой эксперт? — не сразу понял директор.

— Который прибыл к нам по вашему поручению, —пояснил Земсков.

— Это он нашел убийцу?

— Да. Он совершенно уникальный эксперт, —восторженно сказал генерал.

— Ясно. — Директор хотел еще что-то спросить, нопередумал. Только сказал: — Поздравляю. Постарайтесь узнать, где находитсявторой заряд.

Директор медленно положил трубку. Теперь он уже не могзаснуть. Разумеется, он не станет звонить Президенту в столь поздний час, ноуже сейчас ясно, что его служба добилась выдающихся успехов. Если военныепрошляпили хищение, то его сотрудники сумели раскрыть это преступление.Неважно, кто именно, главное, что преступление раскрыто. Конечно, плохо, чтовиновным оказался подполковник Волнов, но и это не столь существенно. Еслиудастся быстро отыскать и второй заряд, то можно будет говорить о несомненнойудаче.

Он приехал на работу в семь часов утра, так и не сумевзаснуть в эту ночь. На столе уже лежало сообщение из Финляндии, полученноепоздно ночью. Академики Архипов и Добровольский дали заключение о том, чтообнаруженный ЯЗОРД принадлежал Научному центру в Чогунаше. Правда, он былразукомплектован и открыт, но это уже не так важно. Важнее было тообстоятельство, что во время транспортировки груза использовались пластинытяжелого металла, созданные в институте Архипова. А отсюда следовал несомненныйвывод о том, что Сиротин и его супруга погибли именно из-за этих пластин,которые Сиротин, очевидно, передал перед своей гибелью злоумышленнику.