Наваждение - Линкольн Чайлд

Только ее личность. То есть — ничего.

Батон-Руж

Лора Хейворд двигалась по второму этажу центральной больницы Батон-Ружа, стараясь не переходить на бег. Она все контролировала: и дыхание, и выражение лица, и жесты. Все. Уезжая из Нью-Йорка, она облачилась в джинсы и рубашку, волосы распустила, форму брать не стала. Здесь она — частное лицо, и только.

Мимо проносились врачи, сестры, просто служащие; Лора спокойно приблизилась к двойным дверям, ведущим в хирургическое отделение, толкнула створки, стараясь удерживать медленный и размеренный шаг. Справа была стойка администрации, но Лора, проигнорировав вежливое «Чем могу помочь?», шагала вперед. Она вошла в комнату ожидания; в другом конце поднялась одинокая мужская фигура и направилась к ней.

Лора плавно отвела назад правую руку и ударила Пендергаста в челюсть.

— Ублюдок!

Он отшатнулся, но защититься не пытался. Хейворд ударила снова.

— Ублюдок, заносчивый эгоист! Мало тебе было испортить ему карьеру, теперь ты его угробил, сукин сын!

Она замахнулась и ударила в третий раз, но теперь он поймал ее руку, слово в тиски, повернул Лору к себе и мягко, но сильно обхватил. Сопротивлялась она недолго. Гнев и ненависть растаяли так же быстро, как пришли. Лора обмякла в руках Пендергаста; она совершенно выдохлась. Он усадил ее в кресло. Она едва воспринимала окружающую суету, топот бегущих шагов, крики. Подняв голову, Лора увидела, что рядом стоят три охранника, что-то кричат, приказывают, не слушая друг друга, а за ними стоит сестра, закрыв ладонью рот.

Пендергаст показал всем свой жетон.

— Я сам разберусь. Не беспокойтесь.

— Но ведь на вас напали, — сказал охранник. — У вас кровь.

Пендергаст сердито шагнул к ним.

— Я справлюсь сам. Спасибо вам, что так быстро среагировали. Доброго всем вечера.

После некоторого замешательства охранники ушли, оставив одного, который встал у дверей комнаты, подозрительно глядя на Хейворд.

Пендергаст присел рядом с ней.

— Он уже несколько часов в хирургии. Как я понимаю, положение весьма серьезное. Я попросил известить меня, как только будет что-то ясно… О, вот и хирург.

В комнату с мрачным видом вошел доктор. Он перевел взгляд с Хейворд на Пендергаста, у которого по лицу текла кровь, но комментировать не стал.

— Особый агент Пендергаст?

— Да. А это капитан Хейворд из нью-йоркской полиции, близкий друг пациента. Можете говорить с нами совершенно откровенно.

— Понятно… — Врач посмотрел на планшет, который держал в руке. — Пуля вошла под углом сзади, задела сердце и застряла в ребре.

— Сердце? — переспросила Хейворд; она, хотя уже взяла себя в руки и привела в порядок мысли, едва вникала в слова доктора.

— Среди прочего пуля частично разорвала клапан аорты; поступление крови к сердцу ограничено. Мы как раз пытаемся зашить клапан и не дать сердцу остановиться.

— А каковы его шансы… шансы выжить? — спросила Хейворд.

Хирург замялся.

— Раз на раз не приходится. Хорошо то, что пациент не успел потерять много крови. Пройди пуля на полмиллиметра ближе — пробила бы аорту. Правда, сердце серьезно повреждено. Однако если операция пройдет удачно, у него будут все шансы полностью поправиться.

— Послушайте, — сказала Хейворд. — Я — коп. Не нужно топтаться вокруг да около. Я хочу знать, каковы его шансы.

Врач смотрел на нее светлыми запавшими глазами.

— Операция очень сложная и долгая. Пока мы говорим, там работает бригада лучших хирургов штата. Однако даже при самых благоприятных обстоятельствах — крепкий пациент, отсутствие осложнений… такая операция не часто проходит удачно. Это все равно, что ремонтировать работающий автомобильный мотор.

— Не часто? — Хейворд вдруг стало нехорошо. — Как это понимать?

— Я не знаю, существует ли статистика, но я, как хирург, дам в лучшем случае процентов пять… или меньше.

Последовало долгое молчание.

«Пять процентов или меньше…» — повторила про себя Лора.

— А как насчет пересадки сердца?

— Если бы у нас было сердце — подходящее и готовое к операции, тогда — да. Но у нас его нет.

Хейворд нащупала подлокотник и опустилась в кресло.

— У мистера д’Агосты есть родные, которых следует известить?

Лора ответила не сразу.

— Бывшая жена и сын… в Канаде. Больше никого. И не «мистер», а «лейтенант д’Агоста».

— Прошу прощения. Теперь — извините, мне пора в операционную. Операция продлится не меньше восьми часов — если все пойдет хорошо. Вы можете ждать здесь, только новости будут не скоро.

Хейворд слабо кивнула. У нее в голове не укладывалось. Казалось, она растеряла все способности нормально мыслить.

Доктор слегка тронул ее за плечо.

— Скажите, а лейтенант — человек верующий?

Она не сразу поняла вопрос, потом ответила:

— Католик.

— Может, стоит пригласить больничного священника?

— Священника? — Лора неуверенно посмотрела на Пендергаста, не зная, что ответить.

— Да, — сказал Пендергаст. — Нам очень бы хотелось, чтобы пришел священник. Мы хотим с ним поговорить. И, учитывая обстоятельства, попросите его, пожалуйста, провести соборование.

Вдруг раздалось негромкое пиканье; врач автоматическим движением снял с ремня пейджер. Тут же включилась система оповещения, и мягкий женский голос из невидимых динамиков произнес:

— Синий код, операционная два-один. Синий код, операционная два-один. Бригаде пройти в операционную два-один.

— Простите, — торопливо сказал врач. — Мне нужно идти.

С мелодичным сигналом система оповещения отключилась. Хейворд сидела на месте, словно окаменев. Мысли ее блуждали. Она не могла заставить себя взглянуть на Пендергаста, на сестер — только на пол. Думала она лишь о том, какое выражение лица было у доктора, когда он уходил.

Спустя пять минут явился священник — с черным портфелем, похожий больше на врача, — невысокий человек с седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Пронзительными птичьими глазками он посмотрел на Лору, потом на Пендергаста.

— Я — отец Белл. — Он поставил портфель и протянул ладошку Хейворд, но, вместо того чтобы пожать ей руку, ласково коснулся пальцев. — Вы, значит…

— Капитан Хейворд. Лора Хейворд. Я… близкий друг лейтенанта д’Агосты.

Отец Белл слегка поднял брови.

— Так вы сотрудник полиции?