Кольцо нибелунгов - Валерий Воскобойников

* * *

В покои короля Дитриха Бернского смущенно вошел один из его воинов.

– Король, я не стал бы тревожить вас, но от дворца Этцеля и Кримхильды слышатся такие стенанья и плач, что стерпеть невозможно. Уж не случилось ли горе?

– Сходи же узнай, что там за беда, и скорей возвращайся. Но помни: в этой стране мы – чужие. А чужим не пристало впутываться в распри хозяев, пусть Кримхильда сама, коли желает, и ссорится, и мирится со своими родичами. Это дело – не наше.

Воин быстро пошел ко дворцу и уже на половине пути встретил рыдающих людей.

– Маркграф Рюдегер, отрада страны, любимейший из людей, убит нибелунгами! – сказали ему. – Мир добрее не знал человека, и теперь все страдают!

– Не может такого быть! – засомневался гонец. – Его доброту, благородство знает каждый – с чего бы его убивать, даже и нибелунгам? Он им не враг, он привел их сюда.

– Мы сами не верили, пока нибелунги не стали дразнить нас, выставив его мертвое тело в окно!

– Такое уже не прощается! – воскликнул племянник старого Хильдебрандта, отважный рыцарь Вольфхарт. – Мы все, молодые воины из вашей дружины, король, готовы идти и мстить нибелунгам! – Он сказал это сразу, едва вернулся гонец с печальной вестью.

– Пусть прощает Бог того, кто убил Рюдегера, на такое убийцу мог толкнуть только дьявол, – проговорил Дитрих Бернский. – Маркграф – один из любимейших мною людей. Но все же вспыльчивость здесь неуместна, и надо сначала точно узнать, кто виноват в этом убийстве. Хильдебрандт, у вас это получится: поговорите с рейнцами мирно и придите ко мне. И следите, чтобы не было ссоры.

Хильдебрандт хотел отправиться сразу, как был, без оружия. Рюдегера он знал, любил и был потрясен известием.

– Куда ты собрался идти невооруженным! – вскричал Вольфхарт. – Нибелунги стали как звери, они решат, что ты их испугался, и только унизят тебя. Надень скорее доспехи, если хочешь, чтоб говорили с тобой уважительно.

Хильдебрандт, торопясь, надел кольчугу, взял в руки меч, щит.

– Мы не допустим, чтобы ты шел один, и все проводим тебя, – сказал Вольфхарт. – Тогда уж точно не посмеют тебя унизить.

* * *

– Смотрите-ка! – крикнул Фолькер, глядящий в окно из зала. – К нам спешит дружина бернцев. С мечами на изготовку – уж не захотелось ли им тоже подраться!

Бургунды отдыхали после очередного сражения, сидя на чем попало.

– Они клялись нам вчера в мире, когда выходили из зала, – проговорил Гунтер. – Дитрих не станет ввязываться, я знаю.

Скоро по лестнице прогрохотали шаги бернцев, и в дверях встал старик Хильдебрандт. За его спиной маячил Вольфхарт.

Хильдебрандт тяжело нагнулся, поставил у ног щит и спросил:

– Нас прислал король Дитрих узнать, верно ли, что в бою убит Рюдегер Бехларенский. Если так, то это очень печально, рейнцы!

– Ты не ошибся, старик, но лучше бы это была неправда. Мы и сами скорбим, достойней маркграфа мало я знал людей, – ответил Хаген, и все замолчали надолго.

– Кто же убил его? – спросил наконец Хильдебрандт. – Кому я должен платить за это несчастье?

– Тот, кто убил, уже заплатил своей жизнью: они упали вместе – Гернот, наш король, и маркграф.

– Я так все и расскажу нашему Дитриху, а теперь, нибелунги, прошу об услуге: выдайте нам тело, чтобы оплакать маркграфа по чести и похоронить так, как он того заслуживает.

– Это разумно, – отозвался печально Гунтер. – Рюдегер был добр к нам, мы любили его. За такое желание и верность другу – вам честь и хвала!

На том бы все и кончилось: бургунды выдали бы тело маркграфа, амелунги унесли бы его оплакивать, но вышло иначе.

– Эй, вы, нам надоело вас уговаривать, немедленно выдайте тело! – выкрикнул вдруг нетерпеливый, вспыльчивый Вольфхарт, и голос его от волнения сорвался.

– Что там за писк? – тут же отозвался Фолькер. – Если ты так торопишься, иди сюда и возьми его сам – вон он купается в крови.

– Жаль, что король запретил нам вступать с вами в ссору, не то я бы проучил вас за грубость, господин скрипач! – сказал в ответ Вольфхарт. – Несите немедленно тело.

– Ну уж нет, иди за ним сам. А запрет исполняет лишь трус, каковым вы, как я погляжу, и являетесь.

– Молодец, Фолькер, хорошо сказано, – отметил из своего угла Хаген.

– Вы горазды болтать, и придется мне все-таки укоротить ваш язык! – сказал разъяренный Вольфхарт.

– Только сначала я разделю ваш шлем пополам, а заодно и голову!

Вольфхарт рванулся в зал, но Хильдебрандт его обхватил и прижал к дверям.

– Не смей обнажать меч на нибелунгов, или забыл о словах Дитриха!

– Да отпустите вы этого щенка, который строит из себя льва, старик! – крикнул Фолькер. – Я поучу его вежливости.

Вольфхарт рванулся, освободился из объятий дяди и оказался в дверях. Старый Хильдебрандт все же успел опередить его и первым влетел в зал, обнажая меч. За ними, топоча по лестнице, вбежали все воины из дружины Дитриха.

И вновь началась кровавая рубка.

Хильдебрандт бесстрашно наскочил на Хагена, и удар меча его пришелся по тому щиту, который остался у Хагена на память от Рюдегера. Но тут же поток ворвавшихся бернцев разнес их в разные стороны зала.

Лучшие воины, которых знала земля, дрались отчаянно и падали друг возле друга.

Хаген обернулся на мгновение и увидел, что рухнул брат его, Данкварт. И сразу двое бернцев были повержены им – за себя и за брата.

Вольфхарт прошел несколько раз через зал, разя бургундов, он стремился сойтись в поединке с Фолькером, но их разбрасывали другие дерущиеся бойцы.

Только все меньше их становилось, и уже самые отважные валились на пол, подкошенные ударом.

Фолькера достал сам Хильдебрандт, после того как могучий шпильман зарубил другого могучего воина – герцога Зигштаба. Многие сражения прошел герцог со славою, но меч шпильмана в этом зале оборвал его жизнь.

Однако не успел он возрадоваться, как упал, зарубленный стариком. Оставалась еще у Хильдебрандта былая сила!

А Вольфхарту достался другой противник – король Гизельхер. Не мог юный король стерпеть, глядя, как меч вспыльчивого бернца поражает одного вассала за другим, пробился к нему и рассек на нем кольчугу. Вольфхарт, шатаясь, с окровавленной грудью, отбросил щит под ноги другим дерущимся бойцам, ухватился двумя руками за меч и ответил таким страшным ударом, что рассек на короле и шлем его, и панцирь. Они рухнули рядом, как и многие другие герои.

Когда была выбита вся дружина короля Дитриха, а от нибелунгов остались лишь Гунтер и Хаген, старый Хильдебрандт, который, благодаря своей верткости, остался без единой царапины, нагнулся над телом племянника и попробовал вынести его из зала.