Платит последний - Ольга Некрасова

— Я правда его не трогал! — просипел Бирюк.

Лидия пожала плечами, не спеша допила сок, встала и пошла.

Бирюк догнал ее в дверях, схватил за плечо:

— Что тебе нужно? Что тебе нужно на самом деле, стерва?!

— Не что, а кто. Ивашников. Продиктовать по буквам?

— Ну погоди, давай разберемся, — просительным тоном сказал Бирюк, отпуская ее плечо.

— Извинись за «стерву», — потребовала Лидия.

Бирюк отвернулся и буркнул:

— Извини.

Лидия не видела выражения его лица.

Пока они разговаривали, у Бирюка двадцать раз менялось настроение: то ныл, то заигрывал, то пытался припугнуть. Под конец он совсем расклеился и, хватая Лидию за руки срывающимися пальцами, упрашивал не говорить ничего отцу. Лидия уехала с чувством гадливости. Бирюк был как в фильме «Муха»: человек, неуклонно превращающийся в насекомое. В наркомана, который, как сам же Бирюк и говорил, за дозу готов зарезать.

Уже в машине (такси, наняла на весь день) Лидии пришло в голову, что ее угрозы для Бирюка — Божья роса. Начала, дуреха, рассуждать об этой афере с инвестиционным фондом, ничего не понимая в бизнесе. Если она сама по одной фразе может отличить специалиста-химика от профана, то и Бирюк, надо думать, раскусил ее моментально… И все равно испугался! Он боится, что папа узнает о наркотиках, вот в чем дело. Сыновние аферы папаша как-нибудь переварил бы. Но сынка-наркомана он обязательно выкинет из бизнеса и отправит на лечение. Найдет на его место образованного, небогатого и без претензий, чтобы ноги боссу мыл и воду пил. Это в семейных интересах: сохранить репутацию фирмы, не дать развалиться налаженному бизнесу… А деньги все равно достанутся сыну: в могилу с собой не унесешь.

Итак, Бирюк испугался. С удивившей Лидию открытостью он признавал все ее доказательства. Да, было: разозлился на Ивашникова, когда тот выиграл конкурс. Да, на глазах дюжины свидетелей орал в мэрии «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла» — хотел припугнуть (кстати, Лидия об истории с «Гоп-стопом» знать не знала, Бирюк сам проболтался). Да, исчезновение Ивашникова ему выгодно, и после статьи в «Голубом экспрессе» он рассчитывал, что конкурс переиграют.

Но затем начинались «нет». Якобы Бирюк понятия не имел, что Ивашникова украли, сам в это время поддавал на даче в Серебряном бору, так что джип на Маяковке был не его — мало ли в Москве джипов. Самое же главное, ни он, ни хозяин второй упоминавшейся в статье фирмы — «Макрос», эту статью не заказывали. Насчет «Макроса» — точно, хозяин у них сразу после конкурса уехал в Грецию.

— Я понимаю, что все сходится на мне. Но я не виноват! — увещевал он Лидию, по-дамски ломая толстые ручищи. — Нас же на конкурсе было двенадцать фирм, и все теперь имеют зуб на Ивашникова. Но Бирюк, известно, крутой, Бирюк быкует! А я еще выпендрился, «Гоп-стоп» запел — получается, угрожал при всех. Ну и тот, кто на самом деле умыкнул твоего Ивашникова, меня подставил этой статьей!

В одном Лидия была согласна с Бирюком: кто похитил Ивашникова, тот и заказал статью в «Голубом экспрессе». Не исключено, что сам Бирюк — верить ему на слово Лидия не собиралась. В любом случае главной целью статьи было опорочить Ивашникова и подтолкнуть мэрию к тому, чтобы переиграть конкурс. А то, что в статье нахваливали Бирючий «Х-файл» и «Макрос», могло и на самом деле оказаться подставой, чтобы отвлечь внимание от истинного заказчика.

Оставалось пойти и узнать, кто купил журналистку. Уж в чем, в чем, а в том, что автор статьи П. Натальин — женщина, и престервозная, Лидия не сомневалась ни на минуту.

Редакция «Голубого экспресса» помещалась в сталинском жилом доме, украшенном железобетонными рабочими и колхозницами. По коридору бывшей коммуналки навстречу ей несся мужчина в униформе начальников младшего звена: мятый костюм и галстук с пестрыми «огурчиками», наверняка один и тот же под рубашки разных цветов. По возрасту (за сорок; есть еще порох в пороховницах) и по росту (за метр восемьдесят; комплексовать перед ней не будет) он как раз подходил для того, чтобы скоренько его обаять и выведать, что за баба скрывается под псевдонимом П. Натальин. Лидия выпятила грудь (ага, обратил внимание!) и заступила ему дорогу.

— Господин…

(Конечно, не «товарищ», здесь не «Правда», а «Голубой экспресс». Почему, кстати, «голубой»? А вдруг и господин — того, с голубизной?)

Судя по тому, что господин остановился и сложил руки горстями, как будто уже схватил ее за грудь, сексуальная ориентация у него была в норме.

— Чем я могу быть полезен? — вопросил он в псевдогусарском стиле и щелкнул каблуками нечищеных ботинок.

— Господин, — повторила Лидия, стараясь, чтобы это прозвучало как «О, мой господин!», — это не вы П. Натальин?

Господин несолидно хихикнул и закашлялся, отворачиваясь от Лидии.

— Я что-то не то сказала?

— Да нет, все в порядке. Есть у нас такой П. Натальин, очень уважаемый журналист. А зачем он вам нужен?

Лидия пропустила вопрос мимо ушей. (Так я тебе и сказала, зачем он мне нужен. То есть она. Хочешь, поспорим, что П. Натальин — женщина?)

— Очень жалко, что не вы — Натальин. — Лидия продолжала строить дурочку. — Мне казалось, что он должен быть похож на вас.

— Это почему же?! — заинтригованно спросил господин.

— Стиль у него такой солидный, жесткий. Настоящий мужской стиль.

Господин издал утробный звук, как будто вантузом прочищали раковину, и сказал недрогнувшим голосом:

— Пожалуй, я вас познакомлю. Ему будет приятно поговорить с поклонницей.

— Нет, правда?!

— Правда, правда. — Господин взял ее за руку, словно боялся, что Лидия убежит. — Пойдемте. Только ничему не удивляйтесь: он мужчина со странностями, этот Натальин.

Прибавляя шагу, так что в конце концов Лидии пришлось за ним бежать, господин довел ее до двери с надписью: «Наталья Светланова, обозреватель».

— Вот вам и П. Натальин, — косясь масленым глазом, сообщил господин. Лидия, правда, торжество ему подпортила: вместо того, чтобы ахать и разводить руками, только кивнула. Но господин отыгрался на журналистке. Распахнул дверь и с плохо скрываемым ехидством сообщил: — Наталья, к тебе тут дамочка. Интересуется твоим жестким мужским стилем.

Ответ был дан именно что в жестком мужском стиле: в дверь полетела, судя по звуку, толстенная книжка. Лидия подумала, что «П. Натальин» и не собиралась попасть в господина. Захотела бы — попала бы.

Господин ушел, пританцовывая. Судя по всему, он уже предвкушал, как будет рассказывать сослуживцам байку о поклоннице, восхищенной мужским стилем «П. Натальина». Дверь осталась распахнутой, и Лидия вошла, сочтя, что глупо стучаться, раз не закрыто.