Остров Камино - Джон Гришэм

Брюсу миссис Аранка явно очень нравилась, и к концу ужина Мерсер заметила, что он уже не уделяет ей столько внимания, как вначале. Она напомнила себе, что Брюс и Салли знакомы много лет, поэтому удивляться тут нечему. Правда, эта мысль ее не успокоила, а, наоборот, заставила наблюдать за ними с особым вниманием. Брюс несколько раз коснулся плеча Салли и нежно погладил.

От десерта все отказались, и Брюс оплатил счет. Оказавшись на Мэйн-стрит, он сказал, что ему нужно зайти в книжный магазин проверить, все ли в порядке. Салли вызвалась составить ему компанию. Все пожелали друг другу спокойной ночи, и Салли обещала написать Мерсер по электронной почте и оставаться на связи. Мерсер направилась в сторону дома, но ее догнал Энди и предложил:

– Может, зайдем выпить?

Она остановилась и посмотрела ему в глаза.

– Нет, Энди, это плохая мысль. Тем более после такого ужина.

– Я о кофе, а не о спиртном.

Часы показывали всего начало десятого, и никаких дел дома у Мерсер не было. Может, чашка кофе в ее компании поможет Энди отвлечься от мыслей о выпивке. Они перешли улицу и вошли в пустую кофейню. Бариста сразу предупредил, что через полчаса они закрываются. Заказав две чашки кофе без кофеина, они устроились за столиком на улице напротив книжного магазина через дорогу. Через несколько минут Брюс и Салли вышли из него и исчезли в направлении дома Брюса.

– Эту ночь она проведет у него, – заметил Энди. – Обычная история.

Приняв это к сведению, Мерсер спросила:

– А как же Ноэль?

– А никак. У Брюса свои симпатии, у Ноэль свои. Наверху башни у них есть круглая комната, известная как «Спальня писателей». Она многое повидала.

– Боюсь, что не понимаю, – сказала Мерсер, хотя отлично все понимала.

– У них открытый брак, Мерсер, и спать с другими не только не возбраняется, но и, возможно, даже поощряется. Я думаю, что они любят друг друга, но не требуют верности.

– Это очень странно.

– Не для них. Судя по всему, они счастливы вместе.

Наконец-то один из слухов Элейн нашел подтверждение.

– Ноэль проводит так много времени во Франции в том числе и потому, что у нее там есть давний любовник. Думаю, он тоже женат.

– Понятное дело. Само собой.

– А вы никогда не были замужем, верно?

– Верно.

– Я был женат два раза и не очень высокого мнения о браке. А вы с кем-нибудь встречаетесь?

– Нет. Мой последний парень сбежал год назад.

– А тут встретили кого-нибудь интересного?

– Конечно. Вас, Брюса, Ноэль, Майру, Ли, Боба Кобба. Здесь много интересных людей.

– А с кем-нибудь хотели бы встречаться?

Энди был старше ее лет на пятнадцать, горьким пьяницей, драчуном и дебоширом и не вызывал у нее никакого чувственного интереса.

– Пытаетесь меня закадрить, Энди?

– Нет. Просто я подумал, что мы можем поужинать вместе.

– А разве вы не ложитесь в «чистилище», как выразилась Майра?

– Ложусь через три дня и пытаюсь изо всех сил не сорваться до этого. Ох, как это трудно! Если честно, я потягиваю этот теплый кофе без кофеина и представляю, что это двойная порция водки со льдом. Я почти чувствую ее вкус. И убиваю время, потому что не хочу идти домой, хотя в доме нет ни капли спиртного. По дороге есть два винных магазина, которые еще работают, и мне приходится прикладывать все силы, чтобы не остановить машину возле одного из них. – Его голос задрожал.

– Мне очень жаль, Энди.

– Жалеть не надо. Просто никогда не доводите себя до такого. Это просто ужасно!

– Мне жаль, что я ничем не могу помочь.

– Можете. Помолитесь за меня, ладно? Ненавижу себя за слабость.

Энди вдруг резко поднялся и решительно зашагал прочь, будто желая оказаться подальше и от кофе, и от разговоров. Мерсер попыталась что-то сказать, но не нашла слов. Она смотрела ему вслед, пока он не свернул за угол, а потом отнесла чашки в кофейню и тоже тронулась в путь. На улице было тихо: работали только книжный магазин и закусочная, да и кофейня еще не закрылась. Ее машина была припаркована на Третьей улице, но Мерсер почему-то прошла мимо. Миновав квартал, она продолжила прогулку, пока не оказалась возле дома Брюса и Ноэль. В «Спальне писателей» наверху башни горел свет. Она замедлила шаг, и, будто по сигналу, свет погас.

Мерсер говорила себе, что оказалась здесь из чистого любопытства. Однако не была уверена, что к этому не примешивалась ревность…

2

После пяти недель, проведенных в коттедже, настало время сделать перерыв на несколько дней. Конни с мужем и двумя дочерьми-подростками собиралась приехать на две недели, как и делали ежегодно в отпуск. Конни из вежливости пригласила Мерсер составить им компанию, но та, естественно, отказалась. Мерсер знала, что девочки днями напролет будут сидеть, уткнувшись в свои смартфоны, а зять может разговаривать только о своих кафетериях с мягким мороженым. Успешно раскрутив бизнес, он не почивал на лаврах, а постоянно работал, стараясь держать руку на пульсе. Мерсер знала, что он будет на ногах уже в пять утра и, глотая кофе, начнет лихорадочно строчить электронные письма, проверять поставки, и все такое. Наверное, он так и не окунет ноги в океан. Конни шутила, что ему просто не суждено провести с семьей все две недели. Обязательно случится какой-нибудь форс-мажор, и он помчится обратно в Нашвилл спасать свою компанию.

О работе над романом не могло быть и речи, хотя при ее нынешнем темпе Мерсер бы и так все равно не продвинулась.

Конни была старше ее на девять лет, но близостью их отношения никогда не отличались. Оставшись без матери и с отцом, занятым только собой, девочки рано научились самостоятельности. Уехав из дома в восемнадцать лет учиться в колледже, Конни в него так и не вернулась. Одно лето она провела с Тессой и Мерсер на острове, но тогда ее интересовали только мальчики, а гуляние по пляжу, наблюдение за черепахами и постоянное чтение нагоняли на нее смертную тоску. Когда Тесса застала ее за курением травки, ей пришлось уехать.

Теперь сестры раз в неделю обменивались электронными письмами и раз в месяц созванивались, считая поддержание отношений своим долгом. Оказываясь неподалеку от Нашвилла, Мерсер заезжала к сестре в гости, причем часто уже по новому адресу. Ее семья часто переезжала, каждый раз в дом побольше и квартал получше. Казалось, они постоянно за чем-то гонятся, за какой-то смутной мечтой, и Мерсер часто задавалась вопросом, что они станут делать, когда наконец она осуществится. Чем больше денег они зарабатывали, тем больше тратили, и жившую в бедности Мерсер просто поражал уровень их потребления.

Однако в их отношениях был момент, который они никогда не обсуждали, прежде всего потому, что ничем хорошим такой бы разговор не закончился. Конни повезло, что за четыре года обучения в колледже ей не пришлось заплатить ни цента и влезать в долги, поскольку все расходы оплачивались их отцом Гербертом, чей бизнес с машинами тогда процветал. Однако к тому времени, когда Мерсер поступила в Южный университет Севани, штат Теннесси, отец успел разориться и потерять последнее. Боль от такой несправедливости мучила Мерсер на протяжении многих лет, тем более что Конни никогда не предлагала ей ни цента, дабы поддержать. Теперь же, когда ее студенческий долг чудесным образом испарился, Мерсер была настроена забыть обиду. Правда, сделать это будет не так-то просто, потому что с годами дом Конни становился все шикарнее, а Мерсер по-прежнему не знала, где будет жить через несколько месяцев.