Клон - Леонид Могилев

В больнице были уже бойцы. Их заранее положили, накануне. И схрон с оружием был. Только вмешиваться категорически запретили. Так они плакали. Если бы изнутри началось месилово, Ерин бы точно танки двинул, и все пропало. Этого было не нужно никому. Потом ты все примерно знаешь. Мы вышли и вернулись героями. И в эйфории этой героической я стал как бы своим. То, что натворил, списалось.

А пятая колонна наша, те, что были в больнице, все погибли. Их высчитали. А скорее всего, кто-то на них указал.

Из рукописи Федора Великосельского

Те, кто сейчас сидят в Кремле, нуждаются в «горячей точке». Это вы, журналисты, сами написали. Ты скажешь, что это все Ельцин затеял, а я тебе скажу, что ситуация на некоторое время вышла из-под контроля. Там ничего не изменилось, наверху. А у власти без «покорения» Чечни не смог бы быть никто. Ну вот. Только власть получила, помимо всего прочего, армию. Теперь должно произойти нечто, нечто… ну, страшное. Чтобы можно было зачистить всех генералов, а потом размонтировать эту группировку. Так и должно быть потом. Но делать это все трудней. Ведь перед отставкой всенародно не избранного были обозначены перемещения генералов. Шаманов во Владикавказ и так далее. О том, что произошло накануне этого Нового года, мы узнаем тогда, когда… Поэтому воздержусь. «Горячие точки», полевые командиры, миротворцы… Когда власть начинает шататься, Кавказ начинает нагреваться. Между Грозным и Кремлем всегда существовала связь. И будет существовать. Я тебе немного напомню. Девяносто второй год. В Кремле — гарант конституции. Армия уходит из Чечни и оставляет двести единиц бронетехники, сто двадцать боевых самолетов, установки «Град», сто тысяч единиц стрелкового оружия и так далее. Все — от лопаток до кирзовых сапог.

Потом начинается референдум. Референдум заведомо пророссийский. Всего-то делов, поддержать тех, кто на площади, и предостеречь генерала от применения силы. Кремль молчит. Дядя Джо заявляет, что Москва дает ему два десантных полка для разгона митинга. Кремль молчит. В июне Дудаев из танков расстреливает здание парламента, где хранятся бюллетени референдума. Десятки убитых и раненых. Кремль молчит. Он получил то, что хотел.

Теперь нефть течет налево, аэропорты Чечни день и ночь принимают и отправляют борта с оружием, наркотиками и прочей дребеденью. В девяносто третьем году в Чечню с Дальнего Востока приходит несколько «Градов» по железной дороге. Через день ровно в два часа ночи в Грозненском аэропорту приземляется перегруженный борт-транспортник. К разгрузке персонал аэропорта не допускается. Специальная команда перегружает груз на «КамАЗы», после чего самолеты тут же покидают Грозный. Груженые машины отправляются под охраной милиции в Осетию и Абхазию. Там идет война.

В Шали была лаборатория по переработке опиума. Конечный продукт — героин. Три тонны в год. Такая же лаборатория была в Грозном, в поселке имени Калинина. Принадлежала Ширвани Басаеву. Чечня России — героин. Россия Чечне — деньги… На зарплаты и пенсии. Гвардейцы изымают кассы предприятий на нужды обороны. Москва шлет еще больше денег. Ну да ладно. Девятнадцатого сентября девяносто четвертого года оппозиция ворвалась в Грозный, взяла богатые трофеи и одного пленного — Усмана Имаева, главного дудаевского банкира. Все тайны финансовых операций. Он отправлен в Москву и через две недели появляется опять в Грозном.

Бывший премьер Дудаева — Мурдалов — дал такие показания: он не раз встречал прилетавших в гости к Дудаеву Пашу Грачева и Дейнекина, командующего ВВС.

Что они обсуждали по ночам в сауне Старопромысловского района? А под утро — опять в самолет и бороться с сепаратизмом. А сам Дудаев для поддержания формы постоянно летал над Чечней и далее. Как оказалось, планы полетов он получал из Москвы и держал постоянную связь со столицей нашей Родины и вашим городом СПб.

В конце октября чеченцы получают оружие на наших складах. Информация из Моздока принята к сведению, и не более того.

Ноябрь девяносто четвертого. Утром двадцать шестого ноября танки «Кантемировки» входят в Грозный и как спички горят на его улицах. Засады устроены именно по маршрутам их прохождения. На стенах домов укреплены снаряды от «Града» с дистанционным управлением. Они прожигают танки насквозь. На наших танках — белые отличительные полосы. Навстречу — чеченские танки, и на них — точно такие же! Обещанной поддержки с воздуха нет. Мы отступаем. Чечня еще не разрушена, но банк «Менатеп» просит правительство России сделать его уполномоченным банком по восстановлению Чечни.

Одиннадцатое декабря девяносто четвертого года. Мы входим в Предтеречный район. Идем, по существу, по своей земле. Народ ликует. На одной бээмпэшке — военные в масках. Огонь по толпе. Четверо убитых, двадцать раненых.

Январь девяносто пятого. Старейшины просят не бомбить переполненный беженцами Шатой, и боевики уходят. Дудаев по телевидению произносит загадочную фразу: «Бомбить будут там, где я скажу». И стучит пальцем по столу. На другой день два вертолета разносят вдребезги больницу и школу Шатоя. Боевики возвращаются в село.

То же самое в Шали. Город — нейтральная зона. Два самолета атакуют городской рынок. Когда люди сбегаются, чтобы помочь раненым, все повторяется. Сто двадцать убитых.

В Старой Сунже, где власть держит оппозиция, колонна наших останавливается, из домов вытаскивают людей и расстреливают. Тринадцать трупов.

…Старков умирал. И дай бог каждому умереть так. В таком вот красивом, богом забытом месте. Но, может быть, это место было им забыто намеренно. Кавказский хребет отделял место этого запростецкого, в общем-то, события от остального мира. Горные отроги расходились к северу, северо-востоку, северо-западу. Горные потоки, текущие на север, орошали землю. Долины этих рек покрывали густые леса, а на голых скалах круглый год лежал снег. Горные потоки устремлялись по страшным ущельям, текли в долины, покрытые лесами, разливались на рукава и попадали в конце концов в большую реку. Сунжа так же вечна, как Терек и Аксай. Верхние долины этого края труднодоступные и изумительные. Я видел их! Узкие теснины, покрытые лесом, где только крутые каменные тропы, тяжкий климат и бесплодная земля.

Кавказский горный массив не пускает к себе жаркие ветры Грузии и Ширвана, и только ледяные ветры снежных вершин достигают этих земель, и безжалостные снежные ветры, несущиеся по бескрайним степям от Кумы до Терека, усиливаются оттого, что не встречают никакого препятствия, которое могло бы умерить их ярость. И на лугах этих счастливейших пастбищ он умирал. А все остальное, опять же, — как бог на душу положит.

…Старков забылся ненадолго и, очнувшись, опять попросил воды, но пить не стал, а только прижал кружку ко лбу. Эту вот кружку я и взял на память о нем.

Из рукописи Федора Великосельского

…На восстановление Чечни были выделены гигантские суммы. Только в девяносто шестом году на эти цели уходит почти полтора миллиарда рублей. Деньги эти Садовое кольцо так и не покинули. «Подрядчики» получали деньги. Якобы отстроив и восстановив что-то в республике, затевали очередные торги с сепаратистами, а потом доблестная армия сносила все под корень. В ряде случаев боевиков пропускали в селения, отдавая на распыл «блоки» и гарнизоны, а потом опять — установки «Град» и «Ураган» и бомбы с ракетами.