Успех или борода - Пенни Рид

И вообще я сомневалась, что смогу остаться с Джетро друзьями. Он построит себе иную жизнь, где для меня не будет места, а мне останется безнадежно сохнуть по нему, томясь страстью. Или страдая томлением?..

Его плечи приподнялись и опустились, послышался долгий глубокий вздох, и Джетро снова повернулся ко мне в профиль, улыбаясь приятно, но холодно. Он расплел руки и сунул их в карманы.

– Это национальный парк, – кивнул он на окружавший нас лес. – Фамильному особняку сто с лишним лет, и уже больше века нашей семье принадлежат здесь пятнадцать акров. Вернее, принадлежат мне – дом и земля по традиции переходят к старшему сыну. В прошлом году вот… вместе с кое-чем еще…

Я медленно кивнула, не в силах справиться со своим неудовлетворением, но охотно меняя тему:

– Да, дом очень красивый.

– Что так, то так. – Испытующе глядя на меня, Джетро серьезно добавил: – Я надеюсь вырастить здесь целый выводок детей. В этом доме, на этой земле.

Я видела, как Джетро смотрит на меня, и у меня возникло чувство, будто он пытается сказать мне нечто важное, не желая произносить это вслух. Я нахмурилась, не понимая, чего он недоговаривает.

Джетро выжидательно глядел на меня, будто настала моя очередь говорить. Я и сказала:

– Прекрасная мысль. Для детей тут идеальные условия. Мне в детстве было где побегать, до сих пор с удовольствием вспоминаю.

Джетро, в свою очередь, недоуменно нахмурился, глядя на меня, и мрачнел с каждым мгновением.

Наконец он сказал:

– Ты мне нравишься… безмерно, – то, как он произнес последнее слово, не оставило сомнений в том, насколько сильно я ему нравлюсь, но Джетро не закончил. – Мне жаль, если я ввел тебя в заблуждение и дал повод думать, что меня интересует интрижка на время твоих съемок. Меня такое не устраивает, и я не считаю, что мы подходим друг другу.

– То есть ты считаешь, что мы не подходим друг другу?

Сердце металось по всему организму, заблудившись не хуже меня на горной дороге. Когда Джетро сказал, что я ему нравлюсь, оно куда-то ухнуло, тут же вырулило обратно, рванулось вверх, огибая желудок, и плотно застряло в горле.

– Как бы я ни хотел, чтобы все было иначе, я действительно не считаю, что мы можем быть вместе.

– Потому что у меня топографический кретинизм? – пискнула я, маскируя шуткой стремительно закручивавшийся во мне комок нервов.

Угол рта у Джетро пополз в сторону, и в броне самообладания появилась трещинка.

– Нет, читать карты я бы тебя научил.

– Тогда почему? – Я попыталась сглотнуть комок в горле, но упрямое сердце и не подумало податься в сторону. – Потому что я не поправила, когда ты решил, что меня зовут Сара? Но ведь…

– Да нет, я все понимаю. Проблема в том, что ты молода и безумно популярна.

– Я не чересчур молода для тебя, – возразила я чуть громче, чем собиралась, и сделала шажок вперед. – Шесть лет – небольшая разница!

– Я не о том. Дело не в годах, а в конкретных жизненных обстоятельствах.

– Ты что, считаешь себя стариком или неудачником?

Джетро не удержал улыбки от прорвавшейся в моем риторическом вопросе досады и ласковым взглядом погладил мои губы и шею.

– Ни то ни другое. Понимаешь, ты не просто хорошая актриса, ты – мировая знаменитость…

– А мировая знаменитость тебя не устраивает, – срываясь с языка, слова оставляли на нем желчную горечь.

– Сиенна, дело не в этом. Твоя известность меня не пугает, хотя, признаюсь, в ресторане я малость растерялся. Понимаешь, я в своем деле не последний человек, но мне не добиться даже десятой доли твоего успеха. По мне, так и ладно, меня больше заботит семья, чем карьера. Если мне суждено состояться, то как мужу и отцу, как брату и дяде. Наверное, тебе это покажется бессмысленным, но я не могу что-то начинать и рисковать своим сердцем, зная, что это заведомо ненадолго.

Я моргала, глядя на него и стараясь осмыслить услышанное.

Джетро переступил с ноги на ногу, окинул меня взглядом и добавил:

– Я бы хотел прожить с тобой всю жизнь… по крайней мере, попытаться…

Когда он договорил, мягкая, какая-то покорная улыбка тронула его красивые губы и отразилась в глазах. В голове у меня звучала единственная мысль: «Разве на свете бывают такие потрясающие мужчины?»

Мне действительно хотелось это знать. Бывают?

Я бы хотел прожить с тобой всю жизнь.

О, мать всех счастливых вздохов, – наконец-то! То, о чем я с детства мечтала!

Вместо того чтобы поинтересоваться, до отказа Джетро выкрутил свой регулятор сногсшибательности или еще будут сюрпризы, я, не уделив его коротенькой речи должного внимания, позволила своему мелодраматическому блуждающему сердцу наложить вето на всякую осторожность:

– Хорошо.

Потому что, честно говоря, жизнь с Джетро в роскошном старинном доме в дивном заповедном краю – это слишком близко к идеалу. Раньше я не догадывалась, что мечтаю о чем-то подобном, но сейчас поняла без тени сомнения – именно это мне и нужно.

В этом отчетливо чувствовался привкус эскапизма, но я прогнала такую несвоевременную мысль.

– Хорошо, – кивнул и Джетро, будто мы обо всем поговорили, однако вид у него был грустный. Почему это ему грустно?

– Хорошо, – повторила я, подходя к нему. Дойдя до Джетро, я поцеловала его в губы – просто, можно сказать, попробовала, не в силах справиться с собой. Губы у него были мягкими, горячими и изумительными. Но больше я к нему нигде не притронулась. Просто у него, знаете ли, фантастические губы… Сердце спрыгнуло обратно в грудь, поверив, что это первый из многих поцелуев. – Давай так и поступим.

В глазах Джетро, которые сегодня были оливково-зелеными с рассеянными по радужкам золотыми блестками, появилось замешательство.

– Как мы поступим, не понял?

– Давай так и сделаем, – я указала на нас обоих. – Решимся попробовать, чтобы не на время, а навсегда.

Он моргнул:

– Что?!

Я показала на старинную усадьбу у него за спиной:

– Мне понравился твой дом. Я бы хотела его посмотреть. Если в нем имеется секс-подземелье, я бы хотела, по возможности, морально подготовиться, но теоретически я ничуть не против растить здесь наших теоретических детей. Если ты еще не заметил, у меня широкие бедра, а это хорошо для будущей роженицы. Но тебе придется оборудовать игровую площадку, – я показала на цветущий луг. – И еще должна предупредить – рано или поздно абуэла[16] начнет давить на тебя в смысле принятия католичества, и у всех наших дочерей будет кинсеаньера, но, когда до этого дойдет, мы же можем обойтись без этих кошмарных платьев…