Скверна - Сергей Малицкий

– Вот, – прошептал он, кривясь лицом, – ты опять спасла меня, сумасшедшая Бетула. Опять спасла.

До осени оставался еще месяц, но осень просвечивала во всем; вытоптанная тысячами сапог трава между шатрами пожелтела, от костров пахло палеными клубнями и осенней гарью, да и сами шатры – красные, бурые, серые – расцвечивали равнину под стенами Ардууса осенними пятнами. И вбитые в утоптанную землю шесты, на которых вились стяги Ардууса – белые силуэты калбов – сухотных псов на красном фоне, – тоже как будто свидетельствовали о близкой осени. Только зеленоватое полотнище на стене близ главных городских ворот, полотнище, на котором был изображен квадрат с крестом, построенным из его углов, свидетельствовало о зиме. Во всяком случае, кровь в жилах стыла у каждого, кто натыкался на него взглядом. Святая Инквизиция, которая еще не успела отметиться кровью в новые времена, смотрела в них из прошлых времен и не обещала ничего хорошего. Столбы для повешения неугодных и пыточные помосты, во всяком случае, уже сколачивались под ужасным знаком. Конечно, всякий уверял всякого, что помосты эти готовятся для ужасных приверженцев извергнутого из мира губителя, но как это – держать в руках острый нож без рукояти и не порезаться? К тому же мрачный светловолосый человек в зеленом балахоне не отходил от пугающей стройки, и его, не произнесшего пока что на публике не единого слова, по имени знал каждый. «Энимал» – змеиным шипением неслось вслед за ним.

Между шатрами, которых становилось меньше с каждым часом, суетились воины. Они строились в колонны и уходили на север, к Манусу. Потный, грязный и злой воевода ардуусского войска – брат короля Пуруса – Кастор Арундо еще с утра сорвал голос, поэтому вслед за ним терпеливо ходил принц или теперь уже сын герцога Фиденты – Фалко Верти и зычно повторял то, что шептал остервеневший Кастор. Как раз теперь тот распекал невысокого мастера колонны ополченцев Кирума. Колонна была построена не хуже других, и забытых шатров после нее не осталось, но обоз кирумский воевода пустил вперед, отчего все его пять тысяч ополченцев, поблескивая пиками, напоминали похоронную процессию. Самым последним подразделением кирумцев был конный отряд из двух сотен всадников. С ними и двигался воевода, напялив на голову шлем, хотя до врага была еще не одна сотня лиг, а солнце палило так, что можно было в этом шлеме разогревать походную похлебку. Хотя как раз теперь воевода Кирума стоял возле своей лошади и старательно кивал на каждый хрип Кастора.

– Ты понял? – в который раз просипел Кастор, а когда те же слова рявкнул Фалко Верти, который и сам был приставлен к подобному отряду, разве только куда как большему, все же Фидента была не чета маленькому Кируму, а кирумский мастер в очередной раз замотал закованной в сталь головой, Кастор все же отыскал в глотке остатки ненатруженных связок и почти внятно распорядился:

– Снять шлем!

Кирумский мастер замер, затем сдернул с подбородка ремешок и стянул с потной головы жестяной цилиндр.

– Эксилис Хоспес! – разочарованно хлопнул себя по бедрам Кастор.

– Он самый, – кивнул Фалко Верти. – Герцог Кирума. А кто в Кируме остался?

– Мать, – вытянулся герцог. – Фидеса Хоспес. Родная сестра герцога Алки – Импиуса Хоспеса. И воевода. Он уже стар, чтобы ходить на войну.

– А ты, значит, возмужал? – стиснул зубы, чтобы не выпалить ругательства, Кастор.

– Возмужаю, – после паузы буркнул семнадцатилетний герцог. – Но сейчас враг подходит к Обстинару. Королева Обстинара – Лорика – родная сестра моей матери!

– Нет, – схватился за голову Кастор и повернулся к Фалко. – Где твой брат? Где Джокус Верти?

– Джокус? – удивился Фалко. – Но ему тоже всего семнадцать. Он замещает меня. Тысячи Фиденты выходят через час. Но обоз у нас будет позади боевых порядков!

– Демоны мне в глотку! – бросил раскаленный взгляд на надувшего губы Эксилиса Кастор. – Впрочем, они уже там. Где мои посыльные?

Кастор снова сорвался на хрип.

– Ты всех отправил с неотложными поручениями, – заметил Фалко и добавил: – Но я не вижу причин для беспокойства. Кроме самой войны. Войско выходит утвержденным порядком.

– Вот это утвержденный порядок? – ткнув пальцем в сторону Эксилиса, прохрипел Кастор, обернулся и махнул рукой щуплому воину, сидевшему на лошади в ста шагах между двух эбаббарских шатров. – Сюда!

– Сюда! – рявкнул во всю глотку Фалко.

Воин растерялся и едва не спешился, потому как даже лошадь его присела от грома голоса Фалко, но направился к Кастору, и покинул седло, и склонил голову в знак почтения воеводе, хлопая ресницами в прорезях шлема.

– Значит, так, – стал повторять слова Кастора Фалко. – Отправляешься сейчас же на площадь у цитадели. Там Милитум Валор, новый городской воевода, пытается сделать из зажиревших горожан стражников и настенных воинов. Найдешь его и передашь, что в ардууском войске, в кирумской колонне воеводой идет сам герцог Кирума Эксилис Хоспес! Пусть сообщит моему венценосному брату. И если у великого Пуруса будут на этот счет возражения, то пусть мне присылают на замену нового воеводу. А не то я поставлю… – Фалко покрутился, как только что крутился Кастор, и с удивлением повторил за ним: – Того же Джокуса Верти. Или кого-то из бывших тиморских или обстинарских принцев! Понятно?

Воин кивнул.

– Что это? – развел руками Кастор, и, пока Фалко Верти махал рукой Эксилису Хоспесу, чтобы тот забирался на лошадь и догонял свою колонну, воевода приблизился к воину, который оказался на голову его ниже.

– Что это за кивки? – навис он над мечником, вовсе переходя на сип. – Из какой сотни? Кто мастер? Да что за привычка напяливать шлемы за неделю до первой схватки? Снять!

Воин задрожавшими руками потянулся к шлему, и через мгновение на его плечи упали светлые девичьи волосы.

– Лава? – оторопел Кастор, увидев собственную дочь. – Ты что тут делаешь?

– Я в пятой тысяче, – постаралась оправдаться Лава. – При обозе. Мать знает.

– Что она знает? – скрипнул зубами Кастор.

– Что я здесь, – попятилась вместе с лошадью Лава. – Я оставила полоску пергамента… Ну, еще ярлык взяла в мытарской…

– Да я… – набрал в грудь воздуха Кастор.

– Ты же хотел иметь сына, – вдруг громко произнесла Лава.

Замер Кастор. Стер с лица улыбку, сдавил хохот в груди Фалко. Замер с трудом забравшийся в седло Эксилис.

– Быстро, – прошипел Кастор, – быстро в город, сделай все, что я тебе сказал. А потом перейдешь в фидентскую колонну. В личную сотню Фалко. И чтобы ни на шаг от него!

– Слушаюсь! – взлетела, несмотря на нелегкий доспех, в седло Лава. Стук копыт ее лошади и лошади кирумского герцога возвестили, что Кастор и Фалко вновь остались одни. Конечно, если не считать строящегося в колонны прочего войска.

– А что ты хотел? – спросил воевода у Фалко, лицо которого вытянулось. – Я, что ли, буду за ней смотреть? Ладно, у Мануса заберу. Лаурус!