Где ты теперь? - Мэри Хиггинс Кларк

Я ехала обратно в гостиницу, очень надеясь, что мне смогут продлить срок пребывания. На самом деле это была скорее таверна, чем гостиница, поэтому постояльцам там выделялось всего восемь или десять номеров. Я планировала выехать в шесть вечера, и в мой счет включили позднее освобождение номера.

Слава богу, на мой номер никто не претендовал, иначе не знаю, как бы я сумела дождаться парома, а затем вести машину в таком состоянии. Да и что ждало меня дома? — с горечью спрашивала я себя. Репортеры, не дающие прохода. Барротт со своими оскорбительными звонками. Сбежавшая мать, которой я не нужна. «Друг» Ник, который, скорее всего, использует меня, чтобы самому выйти сухим из воды.

Я поднялась наверх. В комнате было холодно. Перед уходом я оставила окно открытым, а горничная его не закрыла. Исправив эту оплошность, я включила обогреватель и посмотрелась в зеркало. Вид у меня был измученный. Распущенные по плечам волосы висели безжизненными прядками.

Я прихватила из шкафа гостиничный купальный халат, вошла в ванную и открыла краны. Через три минуты, погрузившись в воду, я почувствовала, как тепло начало проникать в мое замерзшее тело. После ванны я надела спортивный костюм, который, по счастью, захватила с собой. Как приятно было облачиться в него, застегнуть молнию высоко, у самого подбородка. Я собрала волосы на затылке, после чего нанесла немного косметики, чтобы скрыть бледность от напряжения.

Меня всегда забавляли знаменитости, появлявшиеся вечером в темных очках. Я часто удивлялась, как им удается читать меню в ресторане. В этот вечер я надела очки, которые были на мне, когда я вчера вела машину. Закрывая пол-лица, они создавали у меня иллюзию защищенности.

Взяв сумку, я спустилась в ресторан и, к своему смятению, увидела, что, за исключением большого стола, в центре, с табличкой «заказано», свободных мест не было. Но метрдотель надо мной сжалился.

— В углу, рядом с дверью на кухню, есть маленький столик, — сказал он, — Я не люблю сажать туда гостей, но если вы не возражаете...

— Меня он вполне устроит, — сказала я.

Я успела заказать бокал вина и пролистать меню, когда они вошли. Доктор Барбара Хановер Гэлбрейт, ее отец, четыре девочки. И еще одна персона. Мальчик девяти или десяти лет со светлыми волосами, чье лицо я бы узнала, как собственное, если бы посмотрелась в зеркало.

Я уставилась на него. Широко посаженные глаза, высокий лоб, вихор, прямой нос. Мальчик улыбался. Улыбкой Мака. Я увидела лицо Мака. Боже мой, я смотрела на сына Мака!

У меня закружилась голова, когда я поняла, что Барбара солгала. Никакого аборта она не делала. И не заходила в педиатрическое отделение, чтобы погрустить о ребенке, которого уничтожила. Она родила этого ребенка и воспитывала его как сына Брюса Гэлбрейта.

Так было ли в ее рассказе хоть слово правды? — спрашивала я себя.

Нужно было убираться оттуда. Я поднялась с места и прошла через кухню, не обращая внимания на удивленные взгляды персонала. Пересекла холл, спотыкаясь, поднялась наверх, сложила вещи в сумку, выписалась из номера и успела на последний паром. В два часа ночи я добралась до Саттон-плейс.

Впервые в квартале не оказалось ни одного фургона с телевизионщиками.

Зато детектив Барротт был тут как тут, поджидал меня в гараже. Очевидно, он знал, что я еду домой, а значит, все это время за мной велась слежка. Меня покачивало от усталости.

— Чего вы хотите? — Я чуть не сорвалась на крик.

— Каролин, час назад доктор Эндрюс получил от Лизи еще одно сообщение. Вот ее точные слова: «Папочка, Мак сказал, что он сейчас меня убьет. Он не хочет больше обо мне заботиться. Прощай, папочка. Я люблю тебя, папочка».

Голос Барротта разнесся эхом по всему гаражу, когда он прогрохотал:

— А потом она закричала: «Нет, пожалуйста, не надо...» Он душил ее. Душил, Каролин. Мы ничего не смогли сделать. Где ваш брат, Каролин? Я знаю, что вам это известно. Где этот мерзкий убийца? Вы должны нам сказать. Где он теперь?

В три часа ночи, когда он разъезжал по Сохо, выискивая уязвимую цель, зазвонил его мобильник.

— Ты где? — поинтересовался напряженный голос.

— Кружу по Сохо. Ничего особенного.

Это был его любимый район. В этот час попадалось много подвыпивших молодых дамочек, которые, пошатываясь, шли домой.

— Там полно копов. Ты ведь не натворишь глупостей?

— Глупостей — нет. Другое дело — сенсация, — сказал он, жадно шаря глазами, — Мне необходим еще один раз. Ничего не могу поделать.

— Поезжай домой и ложись спать. Я нашел для тебя подходящую кандидатуру, из нее получится самая большая сенсация.

— Я ее знаю?

— Ты ее знаешь.

— Кто она?

Он выслушал имя.

— О, эта подойдет, — воскликнул он.— Я тебе когда-нибудь говорил, что ты мой самый любимый дядя?

Запись прощания Лизи с отцом потрясла даже самых закаленных детективов отдела. Поимка серийного убийцы до того, как он сумеет нанести очередной удар, стала первейшей необходимостью для каждого из них. Офицеры вновь и вновь анализировали малейшую деталь, выплывшую на свет во время расследования.

В среду утром они опять собрались в кабинете Ахерна. Гейлор доложил о результатах своей работы. Рассказ Бенни Сеппини соответствовал истине. Он действительно встречался с Анной Райан, бывшей женой Уолтера Райана, полицейского сержанта, известного своей большой тягой к спиртному и вспыльчивым характером. Анна Райан подтвердила, что две недели тому назад, в ночь с понедельника на вторник, позвонила Бенни и сказала, что опасается своего мужа. Узнав от полицейских, что Бенни, по его собственному заявлению, просидел остаток ночи в машине перед ее домом, она улыбнулась и заметила:

— Как это на него похоже.

— Но это не означает, что Бенни в ту ночь не получал срочных поручений от Демарко, — указал Ахерн, — Хотя нам этого никогда не доказать.

Ахерн начал зачитывать из своих записей. За те несколько дней, что за Ником Демарко следили детективы в штатском, он не сделал ничего необычного. По телефону, в основном, обсуждал дела. Несколько разговоров с агентом по недвижимости подтвердили, что его квартира на Парк-авеню выставлена на продажу. Если подробнее, ему уже сделали предложение, которое он обдумывает. Раз шесть он пытался дозвониться до Каролин Маккензи, но она, видимо, отключила сотовый.

— Нам известно, что в то время она направлялась на остров Мартас-Винъярд, — сказал Ахерн, — о чем Демарко не знал и очень разволновался.

Ахерн оторвал взгляд от бумаг, желая удостовериться, что по-прежнему владеет вниманием коллег.

— Каролин поехала повидаться с бывшей девушкой своего брата, доктором Барбарой Хановер Гэлбрейт, но пробыла там недолго. Самого Гэлбрейта не было. Затем, когда семейство появилось в гостинице, где остановилась Каролин, она спешно выписалась и поехала домой. В гостиницу ей никто не звонил. После разговоров с Крамерами она вообще не пользовалась сотовым до сегодняшнего дня. В понедельник утром, уходя от Крамеров, она плакала. У нас есть снимок, как она выходит из здания. Какой-то человек последовал за ней до ее машины. На этом снимке он рядом с Каролин, — Ахерн отложил записи и передал фотографии Барротту, — Мы его проверили. Его имя Говард Альтман. Он работает на Дерека Олсена, владельца нескольких многоквартирных домов, включая тот, в котором жил Мак. Альтман приступил к работе спустя пару месяцев после исчезновения Маккензи.