Экипаж машины боевой - Виталий Кривенко

– Ну, все, хватит! А то сейчас друг-друга передолбим. Брось его Хасан, он сам перепугался, может даже больше чем мы.

Я начал немного приходить в себя, трясучка прошла, хотя сердце все еще колотилось в бешеном ритме. Успокоившись, я осторожно подошел к гранате и разогнул концы шплинта, чтоб случайно не вылетело кольцо, после чего я натянул веревку, завязав ее за колышек, потом, подойдя к гранате, аккуратно выпрямил концы шплинта.

– Ну, ты даешь, Урал, если б еще шаг… Ну а натягивать веревку через жопу ты научил Сапога? – спросил я, глядя на перепуганного Урала.

– Да не знаю, я сам проверял, как он ставит ловушки, только вот эту последнюю он сам ставил, мы уже возвращались и он по быстрому ее забацал, – ответил Урал.

– Ну че, так и будем стоять как дураки? Пошли дальше смотреть, не знаю как вы, а я лично вот эту запомнил хорошо. Ну, давай, Урал, веди нас дальше, – сказал я, глядя на Урала.

– Только на этот раз мы пойдем за тобой цепочкой, – заявил Хасан.

Через несколько метров Урал остановился и показал пальцем на расставленные ловушки. Мы взглянули в сторону, куда показывал Урал, ловушки были натянуты в два ряда вдоль оврага. Потом он показал на край склона и произнес:

– Первые две вон там, а последние возле того куста, – Урал показал на видневшийся метрах в ста от нас небольшой куст.

– Урал, здесь точно все, или есть еще где-нибудь? – спросил с недоверием Туркмен.

– Да, да, на этот раз точно, – ответил Урал.

– Может, ту снимем вообще, нахрен она там стоит? – спросил Хасан, показывая в сторону ловушки, на которую я чуть не нарвался.

– Да пусть стоит, че она тебе мешает, что ли? – ответил я Хасану.

– Ну ладно, пусть торчит. Пошли обратно, чай наверно уже готов, – предложил Хасан и направился к БТРу.

Мы тоже не стали задерживаться и молча пошли вслед за Хасаном.

Подойдя к БТРу, мы уселись в тени, Сапог в это время засыпал заварку в котелок.

– Сапог! Я на твоей тупорылой ловушке чуть не подорвался, – крикнул я Сапогу.

Сапог вопросительно посмотрел на меня.

– Ловушку помнишь, которую ты через жопу поставил?

– А да, я торопился, и не успел веревку натянуть, – ответил Сапог.

– Ну ты нашел место, куда ее воткнуть, – промолвил Хасан.

– Да мы ее не хотели вообще ставить, а потом Урал сказал, «ставь здесь», и сам пошел к БТРу, ну я по быстрому ее и поставил.

– Жрать будем? – спросил Хасан.

– Я не хочу, – ответил Туркмен.

– Я тоже не буду, чай попьем с сахаром и сухарями. Чем тебе не жратва? – сказал я, глядя на Хасана.

– Ладно, погрызем сухари, я не против, – ответил Хасан.

Сапог разлил чай в кружки и поставил их возле нас, потом спросил:

– Консервы открывать?

– Нет, мы не будем, если хочешь жрать, то открой себе, – предложил я Сапогу.

– Нет, я тоже не буду, – ответил тот.

– Тогда тащи сахар и сухари, – попросил я Сапога.

Сапог исчез в отсеке и через минуту показался с двумя пакетами сухарей и пачкой быстрорастворимого сахара. Мы, разобрав сухари и сахар, принялись за чай, хорошая штука этот чай, с одной стороны жажду утоляешь, с другой кайф ловишь. Через несколько минут мы прибалдевшие сидели и весело болтали, даже Сапог, который в недавнем прошлом от кайфа замыкался, сейчас понемногу разговорился. Мы еще с часик перекинулись в картишки, за это время солнце поднялось выше и стало ощутимо припекать, понемногу разгулялся ветер «афганец». Туркмен с Хасаном спустились в капонир под брезентом, который мы вырыли, Урал, расстелив одеяло, завалился в тень от БТРа и собрался по всей вероятности немного поспать, а я и Сапог остались сидеть, где сидели.

– Я наверно отойду и немного постреляю по горам из автомата, – сказал Сапог, посмотрев на меня.

– Иди, если делать нехер. Только отойди подальше, чтоб не тарахтеть под боком, пацаны, вроде, дрыхнуть собрались, не обламывай их, – ответил я ему.

Сапог взяв автомат и подсумок, побрел куда-то в сторону, а я, посидев немного, встал и решил сходить к арыку простирнуть ХБшку, которая стояла как кол от пота и пыли. Закинув в карманы пару гранат от подствольника, пару РГДшек и одну эФку, я пристегнул к автомату связку из двух магазинов и, захватив кусок мыла, направился вниз по склону в сторону арыка. Поравнявшись с капониром, я негромко окликнул пацанов:

– Туркмен, Хасан, вы спите?

– Да, спим, Чего зря спрашивать, – промямлил Туркмен.

– Я пойду хэбэшку простирну. Вы не хотите, заодно искупнемся?

– Не, потом, лучше под вечер, – опять ответил Туркмен.

– Юра, ну че доеб-.лся, иди куда шел, – начал возмущаться Хасан.

В это время в стороне раздались две короткие очереди из автомата.

– Ну кому там делать нех-й!? Поспать ни хрена не дадут! – закричал Хасан.

– Хасан, че ты орешь – дубина!? Стрельбу первый раз услышал? Ты – сука, больше спать мешаешь своим криком, – отвязался на Хасана Туркмен.

– Это Сапог по горам лупит, пускай постреляет, заодно привыкнет к автомату, – сказал я и, прикурив сигарету, пошел дальше вниз по склону.

– Юра, зелени нарви! – крикнул мне вдогонку Хасан.

– Ладно! – ответил я и направился дальше.

Внизу росла высокая, густая трава, листья ее доставали почти до колен. Приятно было идти по этой траве после надоевших скал и песка. Пройдя немного по этой траве, я забрел на брошенные огороды, они тоже были заросшие травой, но не так густо, и местами среди травы попадались стебли лука кустики укропа и так называемой петрушки, «на обратном пути надо не забыть нарвать этой зелени к обеду» – подумал я. Сразу за полосой огородов был прорыт арык, по нему текла вода, арык был шириной метра полтора-два, метров триста от арыка протекала речка, но саму речку отсюда видно не было, виднелся лишь край обрыва противоположного берега. Подходя к арыку, я почувствовал легкую прохладу, исходящую от воды, хотелось завалиться в эту траву рядом с арыком и лежать так целыми днями, один хрен на блоке больше делать нечего. На блоке стоять все же лучше чем болтаться по Афгану, трясясь в БТРе, вдобавок еще глотая эту проклятую пыль, которая будто сквозь броню просачивается, и нет от нее нигде спасения. Мало того, еще и постоянно опасаешься нарваться на засаду, или, скрипя песком на зубах, проводить эти чертовы прочески, которые без трагических приключений редко когда обходятся. На блоке конечно тоже не безопасно, особенно ночью, но все же здесь более или менее поспокойнее.

Поначалу мне так и хотелось сделать, постиравшись, завалится в траву и пару часиков поспать, но я кроме духов еще боялся всяких ядовитых змей и насекомых, которых в траве было навалом, и это отбивало соблазн поваляться в прохладной траве. Змеи и всякие твари, конечно, это не самое страшное, что есть в Афгане, но я почему-то не переваривал органически этой заразы, особенно пауков. Скорпионы, те хоть под камнями сидят, а фаланги шмыгают везде и всюду. В полку на вечерней проверке, когда стоишь на улице под фонарем да еще в тапочках, то постоянно ногами дергаешь как дурак, чтоб эта тварь под штанину не залезла, эти суки на свет быстро сбегаются. Бывало, спишь в палатке, и вдруг чувствуешь сквозь сон, что какая-то тварь по телу или морде промчалась, я в таких случаях подпрыгиваю так, что чуть второй ярус кровати не сшибаю, аж вся палатка от моего крика просыпается, потом слушаю кучу матов в свой адрес от сонных пацанов. Порой мне кажется, что если, проснувшись, я увижу над собой живого духа с кинжалом, то так не испугаюсь, как этой твари. Укус фаланги, конечно не опасен для жизни, но ощущение все же неприятное.