Сложение сил - Владимир Мясоедов

— Правильно, — согласилась с ним Доброслава, даже не подходя к находке. — Наш преступник, кем бы он ни был не совсем идиот. Подумал обо мне, а может просто о собаках и заблоговременно выпил зелье из тех, которые используются охотниками, чтобы свой запах маскировать под нечто нейтральное и не заставляющее добычу насторожиться.

— Охотник, значит, — подобрался священник, машинально покосившись в сторону Густава и Стефана. — Так-так…Это наводит на определенные мысли…

— Я — охотник, но я такого зелья не знаю. Вернее знаю, что оно есть, но никогда им не пользовался, — презрительно посмотрел на церковника глава рода Полозьевых. — Выстрелить с безопасной дистанции проще, чем подкрадываться вплотную, а если надо в засаде сидеть, так для отбития запаха мы амулеты используем…

— Пап? — Стефан потряс за плечо своего отца, который внезапно замер, уставившись на банку с краской. — Ты чего?

— Мы используем амулеты, — медленно, буквально по слогам, произнес Густав. — И алхимиков у нас нет, вернее не было до недавнего момента. Но если требовалось какое-нибудь зелье, то ехали не за тридевять земель, а к бабе Матрене. Единственной на всю округе по-настоящему компетентной специалистке, способной сварить по-настоящему эффективное зелье. Других у нас до появления Лили просто не было.

— Той переехавшей из соседней деревни медведеподобной седой бабище, которой даже Олег не смог поправить ни внешность ни здоровье? — Переспросил толстяк, видимо мгновенно понявший о ком речь, а только потом осознал сказанное. — Ну да, помню я её, разве ж такую забудешь. Хорошо, что увидел сию даму в первый уже более-менее взрослым, а то ведь все детство бы кошмары про Бабу Ягу снились с ней в главной роли.

— Да, редкостной красоты женщина, я эту старую ведьму поначалу даже за орка приняла, — хихикнула Доброслава. — Причем на редкость уродливого и мужского пола. Олег в том числе и поэтому именно ей отбитых у осман одалисок сплавил, чтобы старушка всяких ухажеров гоняла, все равно работы у неё теперь почти нет…Так…Подождите-ка…

— Некогда ждать. Побежали! — Сорвался с места один из молодых священников и даже сделал целых три шага, прежде чем затормозить. — Эээ…А куда бежать-то?

Ответом ему послужил исконный владелец местной церкви, припустивший в нужную сторону с такой скоростью, словно он разом помолодел лет на тридцать, отрастил на пятках крылья и заодно сожрал перед началом забега целое ведро лучшего в мире допинга. Олегу пришлось как следует поднажать, чтобы не потерять из виду разогнавшегося не хуже гепарда священника. А использовать снижающие вес артефакты он банально забыл, поскольку голова чародея была занята мыслями о том, не совершил ли он страшной ошибки, отдав спасенных из лап пиратов одалисок на попечение пожилой ведьмы, несмотря на возраст способной завязать кочергу узлом без всякой магии. Или протрезвить запойного алкоголика одним своим видом. Ученица какого-то ссыльного алхимика, она после смерти учителя попыталась расшифровать какой-то его тайный рецепт и усилить себя эликсирами собственного изготовления…И стала сильнее. Физически. Ибо за пару месяцев заметно прибавила в росте и обросла мышцами как профессиональный борец, вот только совсем не равномерно. В итоге одно плечо получилось ниже другого, ноги имели разную длину и толщину, а лицо навеки перекосило в жуткой гримасе. Причем все изменения зафиксировались и на уровне ауры, заодно оттягивая на функционирование организма большую часть магической силы. Её организм принятые некогда зелья перекроили столь сильно, что Олег в ответ на просьбу о помощи был вынужден лишь развести руками. И, в качестве хоть какой-то компенсации, придать пожилой ведьме, которая жаловалась не только на проблемы со здоровьем, но и на плохую финансовую ситуацию из-за появления на местном рынке куда более дешевых препаратов, трех бесплатных помошниц в лице бывших одалисок. Курс из хирургического лечения и последующей регенерации отрезанного несколько улучшил их состояние, позволив мозгам избавиться от давления гормонов и начать мыслить более адекватно, однако бывшие рабыни все равно остались крайне легкомысленными личностями, падкими на мужчин и не желающими думать о том, что будет завтра. Или хотя бы минут через пятнадцать.

Не став утруждать себя приветствием, стуком в дверь, предъявлением обвинений или хотя бы просьбой сложить оружие и выйти с поднятыми руками, священник вломился в жилище ведьмы, словно грабитель в банковское хранилище…И вылетел наружу, объятый переливающимся всеми цветами радуги пламенем, в котором Олег мгновенно почувствовал ту же силу, которая медленно концентрировалась внутри трупа с вырезанным сердцем. Дополнительным доказательством того, что ошибки нет и они пришли точно по адресу, стала завывающая подобно неупокоенному призраку девица, выскочившая из здания чтобы добить раненного врага. Вот только узнал в ней свою пациентку чародей с большим трудом. Мешали выпавшие волосы, непонятно когда успевшая вырасти опухоль покрывающая собою лысый череп и торчащие изо рта зубы. А вот руки остались полностью прежними, человеческими. И сжат в них был человеческий же череп, пылающий радужным огнем. Или не огнем. Во всяком случае, к потугам не самого плохого в мире пироманта взять сию субстанцию под контроль оно относилось с полным наплевательством.

— Брать живьем! — Послышался откуда-то из-за спины крик чуть-чуть отставшего Густава. Впрочем Олег и без его советов попытался парализовать мышцы женщины, но чары из арсенала целителей канули в её тело, как камень в омут. И пусть её заметно повело в сторону, однако это не помешало бывшей рабыне нанести новый магический удар по пытающемуся подняться священнику, который смог сбить с себя вражеские чары, окутавшись чем-то вроде плаща из света. Если бы не Стефан, успевший буквально в последний момент заслонить собою церковника и принять вражескую магию на броню, то быть бы ретивому слуге веры отпеваемым в собственной церкви. — И окружите дом, никто не должен ускользнуть!

Еще двое бывших рабынь, выбравшихся из дома, изменились еще сильнее. Одна стала напоминать какого-то паука из-за десятка покрытых хитином длинных когтистых конечностей, ассиметрично торчащих у неё из спины, живота, груди и даже центра лба, а у второй голова отсутствовала. В болтавшемся на удлинившейся шее отростке не имелось ни глаз, ни ушей. Одна только большая зубастая пасть, полная острейших клыков. Людьми эти существа быть уже никак не могли, просто одержимые обитателями нижних миров мясные марионетки, которые использовали частично функционирующие человеческие останки как способ зацепиться за чуждый им план реальности. Загромыхали выстрелы, и десятки пуль принялись рвать монстров на куски, вдобавок в тварей полетели заклинания, под воздействием которых мутировавшая плоть таяла подобно сахару в бокале с горячим чаем, однако уничтожить этих существ быстро не получилось, и каждое из них успело нанести еще по одному удару. А после оплыли грудами перекрученного мяса и смердящей слизи, поскольку в сей прощальный привет вложили все, что только могли, выложившись без остатка.

— Мля… — Выдохнул Олег, перед лицом которого об созданный защитными амулетами барьер разбился сгусток концентрированного хаоса, выплюнутый женщиной-пауком. И часть его каким-то образом просочилась дальше, поскольку правую сторону лица рвануло жуткой болью, а поле зрения резко сократилось наполовину. Превратившаяся в нечто вроде живой ракеты пасть на длинной шее билась как рыба, сжигаемая сразу тремя церковниками, но все равно не разжимала зубов, сошедшихся на шлеме испуганно матерящегося Стефана. Чары последней из одержимых ударили рванувшуюся в ближний бой Доброславу практически в упор, и теперь оборотень каталась по земле, громко скуля от боли и зажимая лапами огромную дыру в животе. — Как же так?!