Когда наступит вчера - Владимир Свержин

– О нет, нет! К чему такие угрозы? Как только я овладею троном, вы получите доступ на этот злокозненный остров и сможете разместить там свой флот. Всё остается в силе. Я каждый год получаю золото и драгоценные камни, вы – земли со всеми угодьями.

– Клин, ты в натуре че-нибудь понимаешь? – шепотом проговорил Злой Бодун.

– Да что тут понимать? Юшка продал государя, чтоб завладеть престолом. Мы это в принципе с самого начала подозревали. Мурлюки ему в этом активно помогли. Каким образом – непонятно, зачем – неизвестно, куда вся эта сановная камарилья подевалась – и вовсе никому не ведомо. В уплату за помощь каан наверняка обещал захребетникам свою безмерную преданность и, судя по тому, что речь зашла о полканах и золоте, – остров Алатырь под военно-морскую базу. Если бы Делли не удалось отговорить Базилея от идеи ввести дружины в Субурбанию – мурлюкский флот очень быстро оказался бы в мягком подбрюшье Груси Золотой, Зеленой и Алой.

– Стремно как-то! Хрен его знает, как себя полканы поведут? Я так типа прикинул, они народ крутой, дальше некуда. И так, чисто по жизни, я что-то не вдупляю, че, после мутилова с жабсами эти фраера так легко отстегнули горы рыжья и всяких брюликов ни за хрен собачий?! Они в натуре совсем малахольные?!

– Н-да, – после минутной задумчивости согласился я. – Чем дальше, тем страньше. Ладно, послушаем, может, гость чужедальний еще чем порадует?!

– …Вот сразу после обеда и сможете полюбоваться. – Голос мурлюкского правительственного агента звучал с изрядной долей самодовольства, присущего коммерсантам, прославляющим свой товар: «Самый наилучший в мире! Революционные технологии! Радикальный подход к решению ваших проблем!»

– Что ж, непременно! Буду рад! Весьма рад! – Юшка-каан громко хлопнул в ладони, послышался тихий звук открываемой двери и чеканный грохот шагов.

– Сей отменно храбрый витязь сопроводит вас на прогулке. Вы сможете полюбоваться здешними красотами, не опасаясь ни дикого зверья, ни чужих глаз.

– Вот и прекрасно. Назови свое имя, воин.

– Финнэст, – отчеканил вошедший. – А по прозванию Ясный Беркут.

– Что ж, следуй за мной. Да не отставай!

Следующие несколько минут эфир был заполнен приемом рапортов о готовности к званому обеду. Это была звучная сага об остроте и пикантности соусов, подборе тонких вин к сырам, рыбе и мясу, непревзойденной изысканности десертов, рассказ о которых заставлял сердце обливаться кровью, а желудок томиться и страдать в невысказанной тоске. В общем, форменное издевательство над изрядно проголодавшейся следственной группой. И как уж тут не взыграть праведному гневу?!

Рассуждения о методах жарки каплунов и рецептах фаршировки пулярок закончились, сменившись однообразным звуком шагов. Должно быть, Юшка в волнении ходил по комнате, поскольку никаких посторонних шумов не было слышно. Наконец тихо скрипнула дверь, и мы услышали голос Оринки:

– Прощенья просим, коли потревожили некстати. Мне сказывали, будто вам нездоровится, и вы кликать меня изволили?

– Нездоровится?.. О да! Я весь горю! Сердце мое колотится часто-часто. Вот, послушайте!

– Ну что вы! – недовольно вскрикнула девушка.

– Нет-нет, не отдергивайте ручку! Одно ваше прикосновение приносит мне облегчение. Поверьте, эта страсть обжигает меня! Я не могу совладать с ней! Она бурлит и клокочет так, что я задыхаюсь, и не в силах думать ни о чем, кроме вас!

– Так, стало быть, ваше преимущество, коли задыхаетесь, то вам на воздух надобно, – мягко увещевая, ответила Оринка. – И крючочек на кафтане, вот здесь, у шеи, расстегнуть. При такой напасти первое дело – духу волю дать.

– Волю, конечно, волю! – судя по звуку, Юшка-каан с силой рванул ворот своей парадной одежи, от чего украшенные каменьями застежки, оторвавшись от узорчатого фряжского сукна, дробно застучали по полу. – Я так желаю пройтись по лесу, услышать нежное пение соловьев, испить ключевой водицы. Прошу, идемте со мной! Там вы сможете избавить меня от страданий!

– Да откуда ж соловьи по осени? – начала было девушка, однако действия не в меру пылкого ухажера, вероятно, в корне пресекли замечания юной натуралистки. – Негоже это! – с трепетом в голосе вскрикнула она. – И вам-то славы не добудет, и мне – укор. А тут еще не ровен час Финнэст нас приметит. К чему всё это?

– Я повелеваю вам идти! – В голосе каана больше не слышалась та сахарная интонация, с которой завзятые сердцееды улещивают неопытных девиц. – А Финнэст не увидит. Мое вам слово. Я отослал его по неотложному делу… далеко и надолго.

– Я повинуюсь, – чуть слышно произнесла Оринка. – Но деяние сие недостойно вас.

– Слышать ничего не желаю! Извольте повиноваться! И коли подобру, так и поздорову.

Безапелляционное приглашение совершить променад в тиши аллей не замедлило произвести должное впечатление на самовольных слушателей.

– Ну, я типа пошел? – с улыбкой крокодила, приметившего спускающуюся к водопою антилопу, не разжимая зубов, прошелестел Вадюня. – Встречу высокого гостя.

– Вадик, одна просьба… – предчувствуя недоброе, начал я.

– Понял, не дурак. Ща мы ему такую лыбу через всё лицо нарисуем, что он есть через задницу будет!

– Этого-то я и боюсь, – глядя в след могутному витязю, печально вздохнул я, но кустарник уже сомкнулся за его спиной.

Несмотря на рост и богатырские габариты, которыми у нас в городе славилась вся семья Ратниковых, Вадик двигался тихо, и лишь взмахи потревоженных веток позволяли судить о его перемещениях.

Между тем, распираемый нахлынувшими чувствами, каан самозабвенно, с пришептыванием и придыханием исполнял арию певчего дятла, стремясь пробраться к душе юной прелестницы через ее нежные ушки.

– Очаровательница, зачем вам этот солдафон? Что он видел в своей жизни, кроме рек пролитой крови и растерзанных тел, идущих на прокорм воронью! Может ли он оценить сокровище, волею случая попавшее в его грубые руки?! Что может он дать вам?

– Неправда! – обиженно прервала его спутница. – Он душевный!

– Душевный?! Я не ослышался? Финнэст, вся жизнь которого лишь схватки да скачки, кажется вам душевным? О, сердце мое, что же вы тогда знаете о душевности! Наивность юных лет застит вам очи! Вы жестоко обманываетесь! Когда из вашего дружка в какой-нибудь сече, а то и попросту в пьяной драке, вышибут дух вон, кто, скажите, кто позаботится о вас? Кто утрет ваши слезы? А это, попомните мои слова, может произойти скоро, очень скоро! Поверьте мне, вам нужен друг. Человек знатный и богатый, который может устроить вашу жизнь. Будьте моей! И когда я стану королем, вы будете королевой – королевой моего сердца!

– Нет! – покачала головой девушка, наконец появляясь в поле нашего зрения.

– Что ж так?! – хватая за руки Оринку, раздосадованно выпалил неудачливый герой-любовник.