Отряд отморозков. Миссия «Алсос» или кто помешал нацистам создать атомную бомбу - Сэм Кин

свою карьеру в Инженерном корпусе сухопутных войск США Гровс занимался строительством, поэтому его решение превратить «Веморк» в руины было любопытным отклонением от нормы. Но он всегда хотел вести солдат в бой и теперь оказался ближе к этому, чем когда-либо. Поэтому 16 ноября он отдал приказ атаковать элитной Сотой эскадрилье бомбардировщиков, которую прозвали «Кровавой сотой».

Чтобы свести к минимуму человеческие жертвы, бомбардировка была запланирована сразу после 11:30, когда большинство заводских рабочих уходили на обед. Но 145 самолетов «Кровавой сотой», включая «Птицу с большим задом», «Гулять так гулять» и «Грязного волка», встретили настолько слабое сопротивление во время полета, что оказались над норвежским побережьем на 20 минут раньше, и им пришлось покружить в воздухе. Наконец в 11:43 в общей сложности 700 450-килограммовых бомб обрушились на норвежскую землю. Двадцать минут спустя прилетели еще 39 самолетов, которые должны были бомбить Осло, но им помешала слишком густая облачность. Приняв по ошибке близлежащий завод по производству азотных удобрений за «Веморк», они сбросили еще несколько сотен 230-килограммовых бомб на городок Рьюкан.

Но если Гровс рассчитывал уничтожить «Веморк», то это ему не удалось. Всего 12 бомб попали в здания завода, и уничтожены в итоге оказались лишь несколько генераторов да подвесной мост через ущелье: гористая местность и расположение завода препятствовали прицельным бомбардировкам, о чем давно предупреждали норвежцы. Более того, в результате неудачного дополнительного налета на Рьюкан погибло 22 местных жителя, при этом по крайней мере одна бомба попала в бомбоубежище. (Свидетели сообщали, что на улице нашли части конечностей и оторванную голову.) Норвежское правительство в изгнании, находившееся в Лондоне, было в ярости. Тем временем установки в подвале все еще работали и производство тяжелой воды в «Веморке» продолжалось.

«Веморк» стал для союзников объектом бессильной ярости. Единственный плюс заключался в том, что Лесли Гровс был вынужден принять суровую правду: он практически ничего не знал о немецком проекте атомной бомбы, а то немногое, что знал, доходило до него от проклятых британцев. Терпеть и то и другое было невозможно, и он решил исправить недочеты двумя способами. Первый включал создание разношерстной команды ученых и военных для сбора разведданных на фронтах Европы. Гровсу также нужен был некий шпион-на-все-руки, чтобы скрытно находиться в Европе, следить и собирать слухи. Он снова посоветовался с Донованом, и тот предложил откомандировать в Манхэттенский проект Мо Берга.

Гровс колебался. Как бы блестяще ни проявил себя Берг в Норвегии, он был одним из самых известных в стране спортсменов: его фотографии появлялись в газетах сотни, если не тысячи раз, что усложняло работу под прикрытием. Тем не менее у кандидатуры Берга были и положительные стороны. Он говорил на нескольких языках и умел очаровывать как военных, восхищавшихся его интеллектом и образованностью, так и ученых, которые преклонялись перед его спортивным мастерством. Вполне возможно, что и сам Гровс был впечатлен остроумием и способностями Берга. (Позже Берг утверждал, что Гровс втайне хотел стать профессиональным бейсболистом, причем именно кетчером, но не имел к этому таланта.) Так что, как и многие бейсбольные клубы Главной лиги в 1930-е гг., генерал не принял во внимание недостатки Берга и ввел его в свой основной состав, сделав первым в истории узкоспециализированным атомным шпионом.

Учитывая, что у Берга были большие шансы попасть в плен и подвергнуться допросу, Гровс отказался информировать его о деятельности Лос-Аламоса. Однако атомному шпиону следовало знать некоторые технические детали, и следующие несколько месяцев Берг потратил на то, чтобы выучить самый странный язык, с которым он когда-либо имел дело, – язык квантовой механики. Чтобы помочь Бергу, УСС наняло репетиторов по физике, и, подобно Джо Кеннеди, Берг получил только лучших, в том числе нескольких профессоров из университетов Лиги плюща. (Согласно сомнительной легенде, в число этих наставников входил и Альберт Эйнштейн. Он якобы даже пообещал, что если Берг научит его «теории бейсбола», то он объяснит Бергу теоретическую физику. Немного подумав, Эйнштейн добавил: «Не берите в голову. Я уверен, что вы освоите теорию относительности намного быстрее, чем я – премудрости бейсбола».)

В конце концов Берг освоил физику на достаточном уровне, чтобы начать читать работы титанов ХХ в. – Чедвика и Ферми, Мейтнер и Гана, Ирен и Фредерика Жолио-Кюри. Его особенно очаровали принцип неопределенности Гейзенберга и его ошеломляющие философские последствия. Если говорить вкратце, то принцип неопределенности ограничивает то, насколько точно мы можем одновременно знать положение и скорость любой частицы. С учетом таких ограничений эти базовые, фундаментальные величины оказываются ненадежными и даже сомнительными. В более широком смысле (по крайней мере, так утверждают некоторые) этот принцип также подрывает нашу уверенность в отношении мира в целом, ибо, если даже фундаментальная физика в самом своем основании оказывается неопределенной, можем ли мы действительно быть в чем-то уверены? Может ли какое-нибудь знание иметь твердую основу? Такие вопросы увлекали Берга, и это увлечение сослужило ему хорошую службу в течение следующего года, поскольку целью номер один для американских атомных шпионов стал сам Гейзенберг.

Глава 34

«Алсос»

После бегства из Дании Нильс Бор отправился в США в качестве консультанта Манхэттенского проекта и в Америке оказался не меньшим кошмаром для своих телохранителей, чем в Европе. Сначала в Нью-Йорке, где такого разиню постоянно подстерегала опасность попасть под машину при переходе улицы. Затем в поезде, следовавшем через всю страну в штат Нью-Мексико, где он постоянно забывал свое кодовое имя (Николас Бейкер), раскрывая инкогнито; вооруженному охраннику даже пришлось спать ночью возле его купе, чтобы не позволить ему шляться где ни попадя. Хуже всего было то, что он рассказывал о ядерных исследованиях любому, кто готов был его слушать. Положение осложнилось настолько, что генералу Лесли Гровсу пришлось бросить все дела и на последнем этапе поездки присоединиться к Бору, втолковывая ему – «12 часов подряд», как вспоминал позднее Гровс, – что необходимо соблюдать осторожность. Бор образумился и пообещал никому не говорить ни одного несанкционированного слова. Ему даже удалось сдержать слово на протяжении добрых пяти минут после прибытия в Лос-Аламос. Но как только на приеме в его честь Бор увидел старых коллег, он снова принялся болтать, раскрывая все секреты, о которых Гровс только что просил его помалкивать. Этот человек просто не мог держать язык за зубами.

Хотя великий датчанин оказался в Лос-Аламосе ценным наставником (в свои 59 лет он был самым старшим из сотрудников лаборатории, которые в среднем были моложе его на три десятилетия), непосредственным результатом его приезда, особенно для Гровса, стало повышение градуса паранойи относительно нацистской атомной бомбы. Гровс не был по натуре истериком, но, как заметил один из его сотрудников, «немецкий проект бомбы чертовски беспокоил его во время войны». Рассказ Бора о разговоре с Гейзенбергом в 1941 г. только усилил тревогу генерала. К тому же в эмоциональном изложении Бора ядерные исследования Гейзенберга выглядели для Оппенгеймера и других руководителей Лос-Аламоса как пример «бури и натиска»; в качестве доказательства им был продемонстрирован сделанный немецким физиком эскиз, который вызвал настоящий фурор. Конечно, все пришли к выводу, что это больше похоже на ядерный реактор, чем на бомбу; но ведь эскиз был нарисован еще два года назад, и с тех пор Германия, несомненно, добилась большого прогресса. К тому же реакторы можно было использовать для производства плутония.

Или чего-нибудь похуже. Помимо плутония, при работе реактора образовывались всевозможные побочные продукты, которые идеально подходили для так называемых грязных бомб. Хотя для грязных бомб также требуется радиоактивный материал, они во многом отличаются от атомного оружия. Атомные бомбы убивают, мгновенно высвобождая мощный заряд энергии, – они превращают человека в пар. Грязные же бомбы распространяют смертоносные изотопы, которые проникают внутрь тела, – они отравляют человека. И если для атомных бомб требуются цепная реакция и ядерный взрыв, то для грязных – нет. Они