Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Город Мечтающих Книг - Вальтер Моэрс

Город Мечтающих Книг - Вальтер Моэрс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 106
Перейти на страницу:

Мы пошли по длинным коридорам, в который открывались жилые пещерки, и в каждой обитал книжнец. Пещерки тоже были обиты книжными обложками, и в каждой имелась по меньшей мере одна книжная полка, а также ложе из пушистых шкур. И повсюду теплый свет десятков свечей.

— Медузосветы для чтения не пригодны, — пояснил Гольго, точно отгадал мои мысли. — Они создают малоприятную атмосферу, годную только, может быть, для погонь и убийств. Но мы медузосветы не признаем. К несчастью, они плодятся как паразиты, и рано или поздно захватят все катакомбы. Мы вышвыриваем любого, кто посмеет к нам заползти. А читать лучше при свечах. Напомни, чтобы я показал тебе наш свечной заводик.

Что свечи действуют успокаивающе, я готов подтвердить на собственном опыте. С тех пор как я попал во владения книжнецов, постоянную подавленность, какую вызывали у меня катакомбы, как рукой сняло.

— Пещера каждого книжнеца обустроена индивидуально и, разумеется, обставлена книгами того писателя, которого он учит наизусть.

Остановившись, мы заглянули в одну. На ложе из шкур лежал, уютно свернувшись калачиком, толстенький книжнец и читал. По стенам висели пришпиленные булавками куски кожи со строчками полуруническим письмом. Его, равно как и писателя, я узнал сразу.

— Привет, Стурри, — окликнул Гольго. — Похоже, тебе в ормовании участвовать не придется. Я и так понял, что Хильдегунст сразу тебя узнает.

— Тебя зовут Стурри Снурлусон, — сказал я. — Ты написал «Мидгардскую сагу».

— Если бы, — вздохнул Стурри. — Я всего лишь учу ее наизусть. А жаль. У меня как раз был наготове отрывок, который ни за что не отгадать.

Мы пошли дальше. Коридоры почти опустели: обитатели Кожаного грота разошлись по своим пещеркам и начали зубрить.

Палата чудес
Город Мечтающих Книг

Чтобы позавтракать, пришлось преодолеть себя: наутро Гольго принес мне зажаренных над огнем в камине книжных червей. Но к тому времени голод настолько меня одолел, что я сожрал бы и сырого сфинхххха. Да и вообще, черви с хрустящей корочкой были довольно вкусными.

— Сегодня пойдем осматривать наши владения, — объявил Гольго, когда мы вышли из моей спальной пещерки. — Они, мой милый, Кожаным гротом не ограничиваются.

Город Мечтающих Книг

Коридоры уже кишели деловитыми книжнецами. Переносились с места на место книги, менялись свечи, где-то декламировали, где-то болтали, где-то пели. Тут как будто царило коллективное неприятие тишины, что показалось мне отрадной переменой после гробового молчания лабиринтов. Я увидел, как трое сердито ворчащих книжнецов волокут куда-то медузосвета, неизвестно как пробравшегося в их владения. На меня никто не обращал внимания, словно за ночь я стал здесь своим.

— Ормование продолжим позже, — сказал Гольго. — Сначала покажу тебе наше хранилище. Палату чудес. Понимаешь, мы собираем не только книги, но вообще все, что имеет какое-либо отношение к творчеству. Литература ведь не только исписанная бумага, понимаешь? Она затрагивает все стороны жизни.

— Да что ты говоришь!

— Литература пронизывает всю жизнь, чего обычно не замечают. А у нас, книжнецов, это сказывается еще сильнее.

— В каком смысле?

— Во всех. Дело в том, что рано или поздно каждый книжнец перенимает характер того писателя, чьи произведения заучивает. Впрочем, это неизбежно. Такова наша судьба. От природы мы — чистые листы, которые хотят, чтобы их заполнили, но собственных свойств не имеют. А потом мы все больше впитываем характерные черты наших писателей, пока не становимся сформировавшимися личностями. И надо сказать, встречаются не только приятные! Каждый книжнец отличается от остальных. У нас есть холерики и трусишки, хвастуны и меланхолики, сони и сорвиголовы, комики и нытики. Возьмем меня, например: я, к сожалению, склонен к самодовольству, но что поделаешь. Аиганн Гольго фон Фентвег был тот еще надутый индюк, поэтому, сам понимаешь, служба такая. Только посмотри, кто идет нам навстречу. Это Достей.

В глазу книжнеца, на которого указал мне Гольго, горел холодный огонь отчаяния, нижняя губа подрагивала, точно он вот-вот безудержно разрыдается. Без единого слова он тяжело протопал мимо и молча исчез в темноте, хотя Гольго дружелюбно с ним поздоровался.

— Воски Достей? — переспросил я. — Тот, кто писал уйму депрессивных романов про самокопание? У кого герой все спрашивал себя, человек он или тварь дрожащая?

— Да, брось, это большая литература! — возразил Гольго. — Просто нужно уметь ее выносить. Книжнец, выбравший себе Достея, определенно переоценил свою душевную стойкость. И теперь нам то и дело приходится вырывать у него ядовитые книги, как бы он их не прочитал. Видишь того, кто идет вразвалку? Это Чарван.

Город Мечтающих Книг

— Ленивый толстяк? Это Воног А. Чарван?

— Он самый. Только посмотри, он еле ползет.

Я невольно рассмеялся. Чарван написал блестящий роман о лени и лежании на диване. И толстячок перед нами действительно двигался на редкость вяло.

Мы прошли пещеру побольше, в которой горели тысячи свечей. В середине стоял массивный чугунный котел, под которым плясало на углях пламя. Забираясь по лестницам к ободу, книжнецы ведрами сбрасывали в него личинок, а другие вычерпывали большими поварешками беловатое сало, третьи лепили из инсектоидного воска свечи у больших деревянных станков.

— Это наш свечной заводик, — сказал Гольго. — Кто много читает, тому нужен свет, особенно если ты живешь под землей. — Он вздохнул. — Как бы мне хотелось прочесть книгу при свете солнца, как это часто описывал Фентвег. На зеленом лугу весной.

— А если просто подняться на поверхность?

— Невозможно. От свежего воздуха наши маленькие легкие разорвутся. Мы должны жить в максимально душных условиях.

— Вот как? А вы пробовали?

— Естественно. Чем выше мы поднимаемся, тем труднее нам дышать. Избыток кислорода губителен для нас.

Миновав свечной заводик, мы попали в узкий коридор, в котором нам встретился один-единственный книжнец. Под мышкой он нес книгу, в которой я с первого взгляда узнал первоиздание «Аморальных историй Флоринта» — произведение, которое так часто запрещалось и сжигалось, что ставшие большой редкостью оригинальные издания значились в самом верху «Золотого списка».

— Ага, что за дурные сказки читаем на этот раз? — бросил, проходя мимо, Гольго и с наигранным упреком погрозил пальцем.

— Нет ни моральных, ни аморальных книг, — возразил на это книжнец. — Книги бывают плохо или хорошо написанные. Не больше не меньше.

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?