Китайский проезд - Эдуард Тополь

Ель Тзын посмотрел на него, усмехнулся и, подняв с пола мяч, с силой запустил его внуку – так, что рука почувствовала свою прежнюю силу, которую даже профессиональные теннисисты называли «убойной».

Но внук в прыжке достал мяч ракеткой и сказал:

– Дед, слыхал новый анекдот?

– Какой? – Ель Тзын подошел поближе.

– После выборов Сос Кор Цннь приходит к тебе и говорит: «Президент, у меня есть хорошая новость и есть плохая, с какой начать?» А ты говоришь: «Ну, начни с плохой». Он говорит: «Плохая новость заключается в том, что лидер коммунистов набрал 75 процентов голосов». А ты вот так чешешь в затылке… – тут внук удивительно похоже изобразил своего деда, – и говоришь: «Н-да, это, понимаешь, действительно плохая новость. Но в таком случае какая же может быть хорошей?» «А хорошая новость, – говорит Сос Кор Цннь, – в том, что ты набрал 76 процентов голосов!» – и внук сам от души рассмеялся своему анекдоту.

Но Ель Тзын без улыбки посмотрел на своего бывшего тренера по теннису, и тот ответил ему точно таким же серьезным взглядом.

Робин бездельничал в офисе на Пречистенке, охраняя машины, а Винсент впал в депрессию и пятые сутки валялся в квартире на Пушкинской площади – небритый и готовый к самоубийству. Жизнь была кончена и – когда! Именно в тот момент, когда он держал в руках Александру, когда ее губы отдались его губам! Нет, она не просто защищала его от охранников «Президент-отеля»! Он помнил, с какой страстью вжимались в него ее грудь, живот, пах, как пылко обхватила она его своими руками и ногами… Но все рухнуло и погибло из-за этих ебаных русских! Он банкрот, полный банкрот! Болотников отдал Сое Кор Цннью двенадцать миллионов долларов, собранных на банкете в «Праге», и снова исчез; немцы, хозяева «мерседеса», сняли все деньги с его эскро-счета у Ллойда за машины и требовали еще два с половиной миллиона; жена в истерике звонила из Лос-Анджелеса – к ней пришел «этот факинг горилла Амадео Джонсон» и велел выселяться из дома; а в Москве американцы, которых он привез спасать русского президента, требовали зарплату. "Мы не русские шахтеры, – сказал ему Патрик Браун. – Если по пятницам не будет чека или наличных, мы пакуем вещи и улетаем! Babene?

Винсент выключил телефон, запер дверь, не поднимал шторы, не включал свет. Он валялся на кровати, на скомканной простыне и обдумывал то способы мести, то способы самоубийства. Если бы он знал, где живет этот мерзавец Болотников! Он взорвал бы этого подонка, глотку бы ему перегрыз! Но этот стервец даже в своем банке не появляется… Черт возьми, какой идиот дернул его делать бизнес в России, где на каждом шагу он буквально беспомощный младенец! Его – Винсента Феррано, Сицилийского Буйвола! – ограбили какие-то пацаны в теннисных майках «Оксфорд юниверсити», а он даже не знает, как их искать, чтобы пустить им пулю в лоб! Остается застрелиться самому, но у него и пистолета нет, это не Калифорния. Единственное место, где можно зацепить веревку, чтобы повеситься, – душевой кран в ванной, но даже этот кран мерзавцы-русские укрепили так, что стоило Винсенту подергать его для пробы, как кран выскочил из стены вместе с трубой, ржавым штырем и цементом. Отравиться газом тоже нельзя – печка на кухне электрическая. Выброситься из окна? Упав с четвертого этажа, можно сломать ноги и спину, а вот убиться…

Винсенту было жалко калечить себя, но он готов был заплатить последние деньги, чтобы его убили. Да, это выход! В России за тысячу баксов могут убить кого угодно, он найдет тех отмороженных, которые угоняли его фургон с оборудованием, закажет им собственное убийство, и тогда после его гибели его семья даже получит страховку. Конечно! Это лучше всего! В «Union Life Insurance» у него страховка на триста тысяч – Господи, какой он идиот, что перед поездкой в Россию не застраховал себя миллионов на десять! Зато хоть эти несчастные триста тысяч никакой Амадео не отнимет у его детей, ребята смогут доучиться в колледже, 0 кей, сейчас он пойдет и найдет каких-нибудь отмороженных – их тут полно сшивается у «Макдоналдса» на Пушкинской площади. Заодно и поест. Который час?

Странный шорох за дверью прервал его планы. Винсент насторожился. Нет, ему не почудилось – кто-то тихо возится с дверным замком. Винсент сел на кровати. Это не Робин, у Робина есть ключ, и он открыл бы дверь сразу, а не ковырялся в замке. Воры! О'кей, great – сначала Болотников, а теперь квартирные грабители! Но сейчас он покажет этим ебаным русским, как грабить американцев! Жаль, что у него нет оружия, а то бы он всадил в них всю обойму прямо через дверь!

Винсент неслышно, на цыпочках, прошел на кухню, вооружился кухонным ножом и притаился за кухонной дверью. Даже если у бандитов «Калашниковы», он не отдаст им свою жизнь задешево, а успеет вспороть брюхо одному или двум.

Хотя всего минуту назад он сам собирался заказать бандитам свое убийство, теперь, когда они были рядом, Винсент как-то сразу забыл об этих планах, зато сицилийское бешенство, которое в юности сделало его знаменитым на улицах Западного Голливуда, буквально вскипятило его кровь и натянуло жилы.

Входная дверь открылась, но Винсенту через щель в кухонной двери было не разглядеть вошедших, он только слышал, как щелкнул выключатель, и увидел вспыхнувший в прихожей свет. Потом знакомый мужской голос сказал:

– Будем ждать?

– А фули делать? – ответил второй. – А если он не придет до утра?

И тут Винсент в бешенстве выскочил из своего укрытия – это были Болотников и Брух.

– Fucking scum! – Винсент сбил Болотникова с ног с такой силой, что тот рухнул на пол, выронил свой атташе-кейс и стукнулся головой о стенку. Винсент прыгнул на него и упер нож в горло: – 111 kill you! Where is my money? (Я убью тебя! Где мои деньги?!)

– Подожди! Wait a minute! – схватил его за плечо Брух.

Но Винсент с такой яростью отмахнулся от него ножом, что поранил Бруху руку.

– Fuck off! Я вас обоих прикончу! Вы оба русские свиньи! – и он еще сильнее вжал острие ножа Болотникову под его ебаный кадык. – Отдай мои деньги!

– Идиот! Ты мне руку порезал! – закричал Брух, отсасывая кровь из пореза. – Подожди! Мы принесли тебе деньги!

– Where is it? Где они? – подозрительно спросил Винсент.

– Вот, в этом кейсе! – Брух ногой пнул Винсенту атташе-кейс Болотникова. – Отпусти его, дубина! – и ушел в ванную, чертыхаясь: – У вас есть йод? Бинт? Твою мать! У меня все пальто в крови! Чтоб я еще раз связался с иностранцами…

Винсент, все еще держа нож у горла Болотникова, второй рукой открыл замки атташе-кейса и распахнул его. Двадцать пачек стодолларовых купюр в фирменной бумажной оплетке «Federal Bank of USA» просыпались на пол. Винсент изумленно захлопал глазами: почему наличные? Почему двести тысяч?

Он сел на полу рядом с Болотниковым и спросил растерянно:

– What is it? Что это?

Тут из ванной вышел Брух. Пытаясь залепить порез американским лейкопластырем, изумленно спросил: