Лили и море - Катрин Пулэн

Мужчина садится рядом со мной. Я не услышала, как он приблизился. Он кладет между нами упаковку пива.

— Хочешь баночку пива?

Я поднимаю глаза на мужчину, он смотрит на меня. Темные, немного узкие глаза, напоминающие двух влажных рыб, его черные волосы похожи на водоросли.

— Спасибо.

— У тебя нет сигаретки?

Я ему протягиваю пачку.

— Откуда ты едешь?

Я делаю неясный знак по направлению к насыпи, пристани, ослепительно белой от солнца, к сверкающей воде.

— С парома…

— Куда ты едешь?

— В Анкоридж, наверное.

— Ты беглянка?

Ко мне присоединяется великий мореплаватель. Он бросает убийственный взгляд на моего соседа. Индеец с глазами рыбы удаляется вместе со своим пивом.

— Не нервничай, — говорит он. — Поедем в Анкоридж с тобой вдвоем, никого кроме нас. Но у меня нет средств платить за мотель в течение пяти дней.

— Да, — говорю я, — конечно. У меня тоже нет таких средств.

— Они — действительно мои друзья. Я всегда у них останавливаюсь. Элайджа знаю с детства. У нас разные дороги, но это ничего не меняет. Они знают, кто я такой, и это их совсем не беспокоит.

— Да.

— Время от времени иметь настоящий дом — это замечательно, разве ты так не считаешь?

— Даже и не знаю.

— Надо идти туда. Надо двигать, они скоро будут там.

— Сначала обними меня. Потом мы можем и двигать.

Мы идем по дороге, раскачиваясь. Он в своей старой изношенной куртке из кожи, я в своей — Армии Спасения. Прибыв с моря, мы появляемся прямо из деревьев.

Ни я, ни он не хотим направляться туда, но скоро они будут там. Белая машина припарковалась на обочине дороги. Элайдж вылазит из машины первым, у него гладкое лицо, голубые глаза под очень светлой кепкой. Он обнимает великого мореплавателя. Джуд, немного скованный и неуклюжий, обнимает его в ответ, оба смеются. Эллисон тоже выходит из машины. Она запускает руку в каштановую копну своих волос, которые ветер пытается спутать. Она улыбается. Она красива.

Женщина великого мореплавателя их удивляет. Без сомнения, они готовились увидеть буфетчицу с большой грудью, танцовщицу из бара, женщину-рыбачку, которая громко и много говорит… Никогда бы не подумали увидеть перепуганную девицу с волосами, обрезанными ножом, и стрижкой как у ребенка.

Я держу себя неуверенно в обесцвеченной одежде от «Саг-hartt», которая была моей гордостью. Я скрываю руки в своих деформированных карманах. Джуд смотрит на меня не очень любезно. Я вижу высокие черные деревья за ними. Мы садимся в машину. Я прячусь, устраиваясь в глубине заднего сиденья. Я стала немой.

Едем в Анкоридж, великий мореплаватель мне солгал. Не будет ни корсета, ни комнаты в мотеле — его мы должны будем оставить уже через три ближайших дня. Элайдж и Эллисон молоды и красивы. У них есть дом, белая беседка с голубыми шторами между другими белыми беседками, собакой и внуком шести месяцев. И мы, откуда мы приехали? Я думаю, глядя на них, сидя на мягком диване в течение трех дней, становясь все больше и больше молчаливой и печальной. Речь ко мне не возвращается, ничего нельзя со мной поделать. Я хотела бы убежать. Будет ли меня ожидать наш «Мятежный»? Я хочу возвратиться снова рыбачить.

Я пробую помогать Эллисон. Я складываю в посудомоечную машину стаканы, и один стакан падает на пол.

— Расслабься, отдыхай, — говорит она, — ты же на каникулах.

Мужчины говорят перед телевизором, на красивом кожаном диване. Элайдж смотрит на меня с нежностью.

— Садись…

Я сажусь. Дни тянутся. Надо садиться. На диван, затем на стул за столом. Эллисон пробует меня разговорить. Мой голос не слышен, я бормочу. Я думаю о «Мятежном»… И, кроме того, я считаю часы.

Утром, когда все еще спят, я бесшумно открываю застекленную дверь и выбираюсь наружу. Я сажусь на гладкую траву. Я смотрю на розовый куст передо мной, на решетку ворот, на молочное небо. Я вижу, как птицы иногда пролетают. Негодные, я думаю, какие они счастливчики. Они летят, когда и куда захотят. Я опять возвращаюсь взглядом к решетке, и мне так захотелось уйти, пройтись вдоль доков, одной, хотелось уйти в неизвестность еще с самого утра, без кого-либо еще.

Вечер. Элайдж и Эллисон уходят. Мы с Джудом переглядываемся, мы растеряны. На улице хорошая погода.

— Давай выйдем, — говорю я.

Мы идем между рядами белых домов. Воздух свеж и приятен. Прямые улицы параллельны, они не имеют названий, просто номера. Мы заходим за угол. Поперечные улицы строго перпендикулярны, но к цифрам добавляются еще и буквы. Над нашими головами пролетают казарки. Я поднимаю голову. Низкие и хриплые крики оглашают небо, позолоченное вечерним солнцем. Джуд взял меня за руку. Мы идем в лабиринт.

— Элайдж и Эллисон очень любезны, — говорю я. — Когда мы уедем наконец вдвоем?

Дикие гуси пролетели. Небо снова чистое. Великий мореплаватель не отвечает. Когда мы достаточно погуляли по этим улицам, мы возвратились назад.

Джуд снова включил телевизор. Он протягивает мне пиво. Я сажусь на красный ковер. Он подходит ко мне и опрокидывает меня на пол. Джуд ложится на меня. Свет больших фонарей проникает через панорамное окно, озаряя лицо Джуда и поле битвы. Скоро я голая и белоснежная лежу на красном ковре. Слезы капают. И накатывается волна наслаждения, как настоящий холод. Молочная кожа его массивных плеч. Но что-то происходит со мной, мне кажется, что я вся онемела внутри. Он меня обнимает. Я держу его лицо руками. Его челюсти и его щеки тянутся ко мне за поцелуем, выглядит это так, как если бы он хотел пить…

Они вернулись домой раньше, чем мы предполагали. Мы не услышали, даже когда они толкнули дверь. Они вздрогнули. Элайдж стал пунцовым, а Эллисон побледнела. Ребенок спал у них на руках.

Я сразу пришла в себя. Джуд тут же накрыл меня своей курткой. Затем Элайдж и Эллисон не удержались от смеха. В их гостиной полностью обнаженный великий мореплаватель. Я опустила глаза на ковер. Его широкая и очень белая нога, зарылась в красное шерстяное одеяло, мне показалось это гораздо нелепее, чем нагота его массивного тела, выделяющегося на фоне неба за окном. При том что его напряженный член весело торчал из кудрявой рыжей шерсти в медных отблесках полуночного солнца, словно огненное сокровище, созданное исключительно для секса, он это и не пытался даже больше скрывать.

Эллисон отвела глаза в сторону и, закашлявшись, спросила:

— Вы, наверное, хотели лечь поспать?

— Чтобы заснуть, мне всегда необходимо довести себя до изнеможения, — вполголоса сказал Джуд, нависая надо мной.

Великий мореплаватель хочет меня. Мы не осмеливаемся больше смотреть друг на друга. Как мы можем быть счастливыми? Вот есть супружеская пара с собакой и внуком. Ау нас, у нас нет ничего.