Тайны Изнанки - Елена Грановская

— А что, что с Жилой не так?

— Она перестала вести себя странно. Она спокойная.

Какие-то дьявольские проделки! Кто в мире волшебников настолько силен и всемогущ, что может властвовать над Жилой? Кажется, никто из людей — одно лишь чудотворное Провидение. Но что оно есть? Замешан ли здесь тот самый темный чародей? А сможет ли он совладать с магической стихией? Точно какой-то нетипичный маг! Что за игру он ведет? Волшебники Совета, вроде как опытные и мудрые избранные, не могут понять врага: он слишком изобретателен в творимой им простоте зла, потому нельзя предугадать его шаги и тем более — поймать. Умный хитрец, внезапный обидчик этот Морсус! А что если он — нечеловек? Типа призрак или что-то другое, потустороннее… Может, он из прошлого! А может, ему тысячи лет! Но если это так, то он невероятен в своей… в своем… даже не знаю, в чем, но в этом он и опасен.

Вдруг он вернулся в город? Вдруг специально скрывался, подводя свой злокозненный план к логическому завершению, которое приближал не он сам, а маги Амарада своими действиями, решениями, словами? Вдруг я тоже — часть его плана, другие инициированные — маленькие винтики, исполняющие злодейские задумки? Вдруг Совет сам приблизил гибель своей земли? Вдруг Морсусу надобыло, чтобы Жилу изучили, собирали данные о ней, обнаружили, какой вред она приносит магии? Тогда новый вопрос, вытекающий из предыдущего — зачем ему это? Чтобы выкрасть сведенные к одному данные о Жиле? И как их потом использовать? Узнать, где слабые и сильные стороны этого волшебного топлива и направить его силу на уничтожение территорий? Чтобы реально и на деле доказать, что предок был прав? Показать всем магам: вы увидели Жилу, которую я вам обнаружил, изучили ее, потому что я так захотел, и тем самым вы познали ее мощь и энергию, убедившись, что она может быть злом, потому что я направлю это зло на вас, и после вам ничего не останется, как только признать, что вам сотни лет врали о безопасности миропорядка. Остается признать, что вы, маги, заточены в систему ценностей, навязанной вам высшими Советами, выбранными управленцами, которые глухи к черным страницам истории Континента и вынуждены через силу быть оптимистами, закрывая глаза на тьму, будто ее нет и никогда не было. И обладая данными о Жиле, которые можно выкрасть, имея на руках карту ее подземных распределений, Морсус может творить ужасные дела: вскрывать источники Жилы и устраивать глобальные катаклизмы с многочисленными жертвами. А всё ради чего? Чтобы все многомиллионные невинные, приговоренные им к смерти, единогласно сказали, что его, Морсуса, предок был прав? Темному магу нужно лишь восстановить семейную справедливость, которая тянется шлейфом сквозь века, о которой он мечтал с младых лет? Да он сумасшедший!!!

Почему я об этом подумал? Главное — зачем? Почему я пришел к этим выводам? Всё, что я придумал, может быть правдой? Надо ли поделиться моими рассуждениями с Милианом? А не прослыву ли я сам сумасшедшим? Ой, аж голова вспухла и сердце застучало!

Я поздно сообразил, что всё то время, как завис в своих размышлениях, утянувших далеко за МКАД, меня, оказывается, звала Венди: я слишком правдоподобно, с мастерством столетнего дуба застыл посреди гостиной, таращась в никуда, что девочке стало за меня неспокойно и в конце концов она подошла ко мне и тронула за руку. Я всколыхнулся, будто током ударенный, и перевел на Венди еще очумелый взор.

— С вами всё хорошо? — неуверенно спросила девочка.

Я активно закивал и тут же повернул голову в сторону шорохов, доносившихся из-за двери, ведущей в заколдованный подземный ход до Дворца. Вполне логично, что это мог быть Милиан, поскольку он частенько пользовался именно этим путем до резиденции элдеров, а не шел по городским улицам. Но с другой стороны, когда пару минут назад я узнал, что в Изнанке может затеваться какое-то недоброе нечто, стало как-то неспокойно: вдруг это не Улло, а враг, который перебил всех добрых магов во Дворце и теперь несется сюда? Повинуясь мобилизационным, резко обострившимся инстинктам, я вбежал в комнату Улло, лихорадочно стреляя по ней взглядом в поисках волшебной палочки, которую использую на тренировках. Увидев ее почти сразу на настенной полке, схватил, выскочил обратно в гостиную и, встав перед Венди, на всякий случай заслоняя ее собой, приготовился встретить противника — если это был не Милиан и не член Совета: я уже нацепил на палочку заклятие оцепенения.

За считанные секунды шорохи превратились в быстрые шаги. Причем человека было как минимум два. Я занервничал и горячо желал, что вся моя паника — это плод воображения: на самом деле сейчас дверь отворится и покажется Милиан с каким-нибудь своим другом.

Через секунду двери раскрылись. Хорошо, что не резко распахнулись: взведенный, я готов был выстрелить заклинанием в любого показавшегося на пороге. В гостиную из тоннеля прошли Милиан и один волшебник Совета, крупный, со светлым шрамом на лице, но сейчас вместо камзола на нем был распахнутый жилет с той же нашивкой. Смесь озабоченности и решительности в глазах Улло и элдера сменилась на легкое замешательство, когда они увидели меня с активным заклятием на кончике артефакта.

— Фух, Милиан, это вы, — выдохнул я, опуская палочку, и взмахнул ею, растворяя заготовленное заклятие. (А то бы выстрелил в элдера — местного управленца. Да меня бы посадили здесь тогда, за покушение на должностное лицо!) Я отвесил короткий уважительный кивок в сторону мага Совета.

— Константин, ты давно здесь? — быстро спросил Улло и, даже не слушая мой ответ (вероятнее всего, даже и не хотел его услышать), повернулся к элдеру, представив его мне: — Маг Совета, элдер Арка́с.

— Приветствую, Константин. Венди, здравствуй.

Чародей кивнул мне и поздоровался с Венди. Я удивился и следующей мыслью припомнил, что Венди посещает Дворец гораздо чаще всех других детей Амарада вместе взятых и, уж конечно, ее давно знают главные маги — эту милую маленькую девочку, внучку советника-консультанта Улло, близкого родственника погибших элдеров прошлого Совета.

Милиан молчаливым приглашающим жестом указал Аркасу на диван. Тот без промедления сел и, сложив руки на коленях, серьезно посмотрел на нас троих, обведя внимательным и быстрым взглядом.

— Ситуация приобретает неожиданно новые обороты. Поэтому прошу присесть, чтобы выслушать, и постараться понять. Это касается каждого из присутствующих.

Как бы мне не понравились вступление и тон, всё же та часть меня, которая вопреки внутренней воле отвечала за любопытство даже в минуты