Настоящее прошлое. Крушение империи - Роман Злотников

– Но вы же понимаете, что это спровоцирует…

– Да они нас все равно будут ненавидеть, – ухмыльнулся я, – так пусть хотя бы за дело, – после чего продолжил: – Далее – ГДР мы сдадим. Вот просто сольем. При нашем нынешнем лидере другого не получится. Его разведут как ребенка… Но вот содрать с немцев денег за объединение Германии можно. Миллиардов двести. А то и больше. ПОКА еще можно… Но брать нужно не деньгами – при распаде страны такое начнется, что деньги просто без пользы испарятся, а так сказать, натурой. Например, пусть они нам построят военные городки для военных, выводимых из Германии. Причем городки они должны строить полностью сами. Их, немецкими, строителями, из их, немецкого, кирпича и бетона, по их, немецким, стандартам. Наши только песок и вода. Иначе, как начнется развал – все остановится. А насчет мест размещения – во-первых, однозначно – Россия, во-вторых… осколку страны, пусть и самому крупному, точно не потянуть армию прежних размеров. Так что места дислокации надо выбирать с учетом того, чтобы после сокращения армии эти городки не превратились бы в заброшенные мертвые поселки, а стали базой для каких-нибудь новых производств. Да и вообще лучше строить не отдельные военные городки, а просто кварталы на окраинах каких-нибудь райцентров. Заодно можем и раскрутить немцев на то, чтобы они, скажем, центральные площади этих райцентров подремонтировали, связь наладили, те же телефонные станции построили, освещение обновили, дороги отремонтировали по своим стандартам… В это, кстати, тоже стоит вложиться. В конце концов, на данный момент немцы строят самые лучшие дороги в Европе. Пусть и у нас парочку построят. Чтобы, так сказать, задать отраслевой стандарт. Скажем, Ленинград – Москва – Воронеж – Краснодар – Сочи и Москва – Нижний Новгород – Казань – Свердловск они вполне смогут построить. А это резко повысит инфраструктурную связность минимум половины населения и до шестидесяти процентов экономики, – я мечтательно вздохнул. – Эх, Москву бы еще перестроить. А то и пяти лет не пройдет, как она в таких пробках встанет, что от Ленинского проспекта до проспекта Мира в час пик по Садовому кольцу четыре-пять часов на машине телепать придется… – я ничуть не преувеличивал. Был у меня подобный опыт как раз где-то в девяносто третьем. – Но, увы, тут полный непроханже. Когда начнется развал – за дорогущую московскую землю такие схватки начнутся, что если немцы туда и всунутся – у них всех бульдозеристов из автоматов расстреляют, а все экскаваторы и грейдеры из гранатометов! Ну да ладно… Еще необходимо продавить юридически обязывающий договор с США о том, что из Германии выведены будут ВСЕ войска. И наши, и их. И с НАТО – о том, что после этого оно не сдвинется восточнее тех мест, где они дислоцированы в настоящее время. И ни одна страна, расположенная восточнее, чем нынешняя восточная граница НАТО, туда не будет принята… Ну не нужны нам американские F-16 или европейские «Торнадо», забазированные в Тапе или Хаапсалу! – При этих моих словах я заметил, что Огарков вздрогнул, поэтому постарался обезоруживающе улыбнуться. Мол, ну фантаст я, придумщик – что с меня возьмешь…

Примаков криво усмехнулся:

– И вы считаете, что договора…

– Да нет, конечно, – снова перебил я его. – Как только СССР рухнет, этими бумажками можно будет просто подтереться. Но вот потом, когда Россия начнет возрождаться, за грубое нарушение подписанных договоров можно что-то поиметь. Немного. Но хоть что-то… а вот если такой бумаги не будет, а будет только бла-бла-бла, то даже и в туалет сходить не с чем будет.

В комнате снова установилась напряженная тишина. Я откинулся на спинку стула и уставился в потолок, пытаясь осознать, что только что натворил и чем это для меня обернется. Ну вот кто меня за язык тянул, идиота такого… А затем вновь раздался голос Евгения Петровича.

– А как в вашей книге будет действовать руководство РСФСР? Какую роль вы отводите им?

Я тихонько вздохнул. И что говорить? А-а-а… как говорится: сгорел сарай – гори и хата!

– В моей книге руководство РСФСР – пьянь и предатели. Но, в отличие от руководства СССР, захватить власть и удержать ее они сумеют. А также во многом, кстати, благодаря отсутствию вот этого самого «до выхода из состава» и сохранить страну от развала. Россию, я имею в виду, а не СССР. Ну и сыграют огромную роль в дискредитации всех тех лозунгов, под которыми и будет развалена большая страна… Так что их роль будет не только отрицательной, но и в чем-то положительной. Хотя их личности вызывают у меня откровенную тошноту… – после этой моей сентенции все опять на некоторое время замолчали, после чего Примаков задумчиво произнес:

– А что – интересная книга получается. Я бы почитал… – И развернувшись ко мне, заявил: – Мы готовы помочь вам с ее изданием. Правда, ограниченным тиражом… но могу заверить – в гонораре вы точно не потеряете.

Я вздохнул:

– Увы, в ближайшее время сесть за нее никак не получится.

– Вот как? – заинтересовался Евгений Петрович. – И почему же?

– Весь в судах. Дело в том, что моя четвероюродная тетя… по дедушке, который, увы, погиб еще в войну, но фамилию которого я как раз и ношу, эмигрировала с семьей в Израиль. А в свою московскую квартиру прописала меня. Но, как выяснилось, квартира находится на балансе минавиапрома. И сейчас меня изо всех сил стараются из нее выкинуть.

– Хм, ну с этим, я думаю, мы сможем вам помочь, – снисходительно произнес Евгений Максимович. – Пиши адрес.

Я пожал плечами, мол, раз так – я точно не откажусь, и, достав ручку, быстро начеркал адрес на салфетке. Примаков взял салфетку, прочитал, хмыкнул и передал Евгению Петровичу. Тот также прочитал и покачал головой.

– Сталинская высотка на Котельнической? Богатая у тебя тетушка была… Ладно, не волнуйся. С этим от тебя отстанут. Как скоро ты сможешь подготовить рукопись?

Я задумался.

– Думаю, месяца за два.

– Месяц, – жестко произнес Евгений Петрович. Я отрицательно мотнул головой.

– Не успею – подбор материалов по истории главных героев, проработка сюжетных ролей, диалогов… нет, никак не меньше двух. А может, и больше!

Евгений Петрович раздраженно нахмурился, но тут снова вмешался Примаков, примирительно заявив:

– Насколько я знаю – перед началом работы над книгой обычно пишется синопсис с изложением основных сюжетных ходов и событий. Что-то такое страниц на сорок-пятьдесят за месяц сможете сделать?

– Ну, такое, вероятно, да… – задумчиво кивнул я. И на этом наш разговор закончился.

Домой меня подбросил Пастухов, все время разговора тихонько просидевший в сторонке. Когда мы уже подъезжали к Рюмину переулку, я попытался осторожно выяснить – а что за «смотрины» мне тут устроили? Борис Николаевич, всю дорогу над чем-то усиленно размышлявший, в ответ на мой вопрос сначала недоуменно уставился на меня, а потом махнул рукой:

– Да была мысль выдвинуть тебя в депутаты Съезда народных депутатов РСФСР.

Я ошалело уставился на него:

– Э-э-э… зачем?