Пейтон Эмберг - Тама Яновиц

— Мы славно провели время, — произнес Генри. — Рад, что познакомился с вами, хотя для этого мне и пришлось настрадаться. — Он начал смеяться одними кончиками губ, как смеются лишь англичане.

Его поместье находилось в Уилтшире,[39]а его гордостью, как он с удовольствием заявил, являлся возведенный еще норманнами маленький замок, который он реставрировал. Прощаясь, он пригласил Пейтон и Барри провести у него уик-энд, когда они будут в Лондоне.

— У Генри есть друг? — поинтересовалась Пейтон, вернувшись с мужем домой.

— Друг? — удивился Барри. — Генри женат.

Это ей показалось странным, она составила о Генри определенное представление и, оказалось, ошиблась. Однако, бывает, и геи берут себе в жены женщин. Но Пейтон недолго мучилась этой мыслью — лорд Генри был не в ее вкусе.

Барри редко проводил свободное время с Пейтон. После работы он обычно встречался со своими друзьями, а в выходные то ездил на север штата ловить рыбу на муху, то посещал джаз-клуб, являясь членом его правления, то пропадал часами на стадионе, тренируя футбольную команду тинэйджеров. Ни одно из этих занятий Пейтон не привлекало, и она часто оставалась дома одна.

Но вот однажды Барри пригласил Пейтон на маскарад, проводившийся дантистами города в Хэллоуин с благотворительной целью: деньги, вырученные от сбора, предназначались для зубоврачебных училищ.

Пейтон решила пойти на бал в костюме Зубной волшебницы.[40]Она приобрела крылья в магазине игрушек, а в театральном купила балетную пачку и трикотажный костюм, к которому с помощью латекса приклеила розовые соски, решив, что двух — ее собственных — для волшебницы маловато. Наряд дополнило ожерелье, состоявшее из зубов, вылепленных Барри из пластилина.

Сам Барри решил предстать в облике пасты.[41]

— Al dente,[42]не правда ли? — самодовольно произнес он.

Пропыхтев целый вечер, он соорудил из пластика одеяние, напоминающее коробку спагетти, нарисовав на месте, примыкающем к животу, тарелку с лапшой. Чтобы придать костюму законченность, он купил белый парик.

Барри давно облысел. Волосы стали выпадать у него еще в молодо, ^и, тогда он пытался бороться с этим неприятным явлением, использовал мази и притирания, но это не помогло. Поначалу Пейтон относилась к этому сдержанно, но когда Барри почти полностью облысел, посчитала это ужасным и однажды даже пожалела его, трогательно воскликнув: «Барри, не бойся, я никогда тебя не покину!». Впрочем, это проявление чувств Барри не тронуло: он уже свыкся с лысиной и, как почти всякий мужчина, не придавал этому недостатку никакого значения. Пейтон тогда смутилась. А что если волосы начнут и у нее выпадать? Да она почувствует себя прокаженной.

В парике Барри стал походить на помятую женщину преклонного возраста, давно распростившуюся со вниманием кавалеров. Пейтон была моложе его всего на несколько лет, но за годы замужества она нисколько не изменилась: все та же высокая упругая грудь, тонкая талия, эластичная кожа, шелковистые иссиня-черные волосы. Казалось, время над ней не властно.

Маскарад проводился в одном из фешенебельных ресторанов в деловой части города. На столах стояли салаты из сырых овощей, пюре из морских моллюсков, чипсы; кругом сновали официанты с подносами, предлагая закуску; к услугам гостей был и бар.

К удивлению Пейтон, некоторые мужчины явились на маскарад в женском костюме, изображая медичек, для чего им пришлось воспользоваться не только белым халатом, но и накладным бюстом, париком и косметикой. Куда катится мир, если мужчинам пришло на ум стать — пусть на время — толстозадой брюнеткой или полногрудой блондинкой? Что побудило их на такой странный поступок? Неужели мужчинам плохо живется? Пейтон впервые в жизни преисполнилась к мужу нежностью. Вероятно, она мало угождает ему, поддерживая лишь ровные отношения. Но он и сам виноват: рохля, лапша. Придя к такому определению, Пейтон язвительно усмехнулась: недаром Барри на своем маскарадном костюме нарисовал тарелку с лапшой.

Не в силах разобраться в собственных чувствах Пейтон решила выпить и направилась к бару, прокладывая себе путь сквозь толпу и принося извинения, когда кого-нибудь задевала надетыми на руки широкими крыльями.

Маскарадные костюмы были разнообразными. Вот бравый солдат беседует с моряком, а вот Микки-Маус, прихорашиваясь и глупо хихикая, крутится вокруг Золушки. Однако многие участники маскарада выдумкой не блеснули и, видно, последовав чьему-то невзыскательному совету, просто прикрепили на грудь костюма лоскут белой материи, на котором изобразили незатейливый атрибут из собственной практики: кто выбрал зубную пасту, кто — мост с золотыми коронками, а кто — просто зуб. У каждой маски был номер.

Выпив двойную порцию водки и обретя хладнокровие, Пейтон подошла к Барри, подняв маску на лоб. К ним приблизилась женщина, одетая гейшей.

— У вас прекрасный костюм! — восхитилась она.

Пейтон сочла, что похвала относится к мужу, и только по взгляду женщины, остановившемуся на ней, сообразила, что похвалили ее. Ей показалось странным, что, находясь рядом с мужем, она привлекла чье-то внимание. Она была всего лишь мужней женой, призванной его обихаживать, выполнявшей чуть ли не роль реморы,[43]обихаживающей акулу, которая терпит докучную прилипалу в силу необходимости: та очищает ей кожу после еды.

— Спасибо, — сказала Пейтон. — Я — Пейтон Эмберг, а это мой муж, доктор Барри Эмберг.

— Я, кажется, однажды вас видела, — ответила женщина. Она, казалось, нарочито задумалась и, всплеснув руками, продолжила: — Вспомнила! Несколько лет назад я видела вас в салоне красоты на Семьдесят второй улице. Вы там были с подругой и говорили о своих сердечных делах. Я обратила на вас внимание, потому что вы были возбуждены.

— Вы ошиблись, — смущенно сказала Пейтон. — Я хожу в салон красоты на Тридцать четвертой улице. В том салоне, о котором вы говорите, я никогда не была.

— Да вы просто забыли. Я вас запомнила хорошо. У меня на лица хорошая память. — Гейша подняла маску на лоб.

— Рэчел! — воскликнул Барри. — А я тебя не узнал. То-то мне показался знакомым голос.