Охотник за тенью - Донато Карризи

Именно поэтому Маркус не осуждал их тщеславие, хотя то, что он видел, имело мало отношения к Богу.

Под землею Рима скрыто много чудес. Остатки Вечного Города, чья цивилизация правила миром, а также многочисленные некрополи, некоторые – христианских времен: катакомбы. Над одной из них и была воздвигнута базилика, куда пришли Клементе и Маркус.

В этой катакомбе, согласно преданию, находилась могила любимого ученика Христа. Но только в 1939 году Пий XII разрешил провести раскопки, чтобы выяснить, в самом ли деле под фундаментом скрыты останки святого Петра.

Так на глубине в несколько метров была обнаружена красная стена с нишей, в которой было начертано греческими буквами:

ПЕТР (ОΣ)

ENI –

«Петр здесь».

Однако могила под нишей оказалась пустой. Лишь через много лет после вскрытия ниши кто-то вспомнил, что где-то в запасниках хранятся материалы, случайно найденные рядом с раскопом.

Эти материалы лежали в обычной коробке из-под обуви.

Там содержались кости человека и животных, фрагменты тканей, земля, куски красной штукатурки и средневековые монеты.

Специалисты смогли установить, что кости принадлежали мужчине, довольно высокому, крепкому, в возрасте от шестидесяти до семидесяти лет. Обрывки ткани – пурпурный шелк, затканный золотом. Штукатурка – с красной стены, где находилась ниша, а земля идентична той, где была вырыта могила. Средневековые монеты, по всей вероятности, занесли туда крысы, останки которых смешались с останками человека.

– Сюжет для триллера, – заключил Клементе, рассказав Маркусу эту историю. – Дело в том, что мы никогда не узнаем, воистину ли этот человек – апостол Петр. Это может быть какой угодно Петр, даже развратник или злодей. – Клементе огляделся. – Но каждый год тысячи людей преклоняют колена перед его могилой и молятся. Молятся ему.

Но Маркус знал, что в рассказе друга заключено какое-то практическое наставление.

– Вопрос, однако, совсем другой: что есть человек? Мы не можем знать, что воистину представляет собой каждый из живущих, поэтому судим его по делам его. Мерило суждения – добро и зло. И этого достаточно. – Тут Клементе вдруг стал серьезным. – Пора тебе познакомиться с самым крупным в истории криминальным архивом.

Католицизм – единственная религия, признающая таинство исповеди: люди рассказывают священнику о своих грехах и получают отпущение. Но иногда вина столь тяжела, что простить ее невозможно. Это относится к так называемым смертным грехам, которые касаются «серьезных материй» и совершаются «осознанно и по собственной воле».

Начинались такие грехи с убийства, но входило туда также отступничество от Церкви и от веры.

В таких случаях священник записывал текст исповеди и передавал его в вышестоящую инстанцию: коллегию прелатов в Риме, которая была призвана выносить суждение относительно подобных дел.

Судилище душ.

Коллегию основали в XII веке под названием Paenitentiaria Apostolica. Это случилось во время необычайного притока пилигримов в Вечный Город. Многие из них искали отпущения грехов.

В те времена некоторые вопросы мог решать исключительно верховный понтифик, а иные диспенсации и благословения мог предоставить только самый высокий клир. Но для папы это была громадная, нечеловеческая работа. И он начал переправлять ее отдельным кардиналам, которые потом и создали пенитенциарное ведомство.

Вначале, как только трибунал выносил решение, тексты исповедей сжигались. Но через несколько лет пенитенциарии решили создать секретный архив…

– И работа в этом направлении продолжается, – заключил Клементе. – Там хранятся свидетельства о самых тяжких грехах, совершенных человечеством за тысячу лет. Иногда это преступления, о которых так никто никогда и не узнал. Это не просто база данных, какой является полицейский архив. Это самый обширный и самый полный архив зла из всех существующих.

Но Маркус все еще не мог понять, какое отношение это имеет к нему.

– Ты изучишь Архив грехов. Я буду приносить тебе дела, а ты их станешь штудировать. В конце концов из тебя получится кто-то вроде профайлера или криминолога. Кем ты и был до того, как потерял память.

– Зачем это нужно?

– Затем, что сразу после ты применишь свои знания в реальном мире.

Именно к этому его и готовили.

– Зло – везде, но мы зачастую не видим его, – добавил Клементе. – Аномалии – почти неразличимый знак, говорящий о его присутствии. В отличие от всех остальных, ты будешь в состоянии распознавать их. Помни, Маркус: зло не отвлеченная идея. Зло – измерение.

1

Больничная палата была погружена в зеленоватый сумрак.

Цвет ему придавали лампочки, мигавшие на приборах. Было слышно, как ходит поршень аппарата искусственной вентиляции легких, соединенного с трахеей девушки, простертой на постели.

Дианы Дельгаудио.

Рот разинут, струйка слюны стекает с подбородка. С волосами, причесанными на косой пробор, она похожа на состарившуюся девочку. В широко распахнутых глазах – никакого выражения.

Из коридора доносятся голоса двух медсестер. Они болтают между собой, у одной – проблемы с женихом.

– Я ему сказала: мне плевать, что до нашего знакомства ты по четвергам виделся с друзьями. Теперь у тебя есть я, это важнее.

– А он как это воспринял? – спросила подруга, которую это, кажется, забавляло.

– Сперва было заупрямился, но потом уступил.

Они вошли в палату, толкая тележку с бельем, трубками и канюлями: пора было, как обычно, мыть пациентку и менять постель. Одна из медсестер зажгла свет.

– Очнулась, – отметила другая, видя, что глаза девушки открыты.

Вряд ли можно было применить к Диане такое слово, поскольку она находилась в состоянии глубокой комы, превратилась в овощ. В СМИ об этом не упоминали из уважения к семье, но также и не желая ранить чувства тех, кто верил: то, что девушка выжила, – настоящее чудо.

Отметив, что девушка не спит, медсестры тотчас же о ней забыли и заговорили о своем.

– Говорю тебе: так и нужно с ним себя вести, если хочешь добиться толку.

Тем временем они вымыли пациентку, переодели, вставили новую канюлю в аппарат искусственной вентиляции легких, каждое свое действие записывая в карточку. Чтобы поменять простыни, они на какое-то время посадили девушку в кресло-каталку. Одна из медсестер, не зная, куда девать карточку и ручку, положила то и другое ей на колени.

Когда постель была готова, девушку уложили опять.

Медсестры, прихватив тележку, заторопились к двери, не переставая болтать о своих личных делах.