Американский гамбит - Андрей Ильин

Еще… Точнее… В деталях и ракурсах…

Некуда им деваться и чем дальше, тем больше. Кто сказал «А», скажет «Б». Поздно в молчанку играть, когда хоть так, хоть так самая верхняя статья. Уже…

* * *

– Сидорчук! Твою маму с папой и бабушку заодно тем же туда же по самые!.. Не спи – замерзнешь!

– Так, та-ащ капитан, я ничего… маленько, только голову положил!

– Ты на службу положил с прибором! Тебе, недоразумению в ботфортах, родина доверила ответственный пост, а ты дрыхнешь, как медведь в берлоге – в рот те лапу мохнатую! Ты знаешь, чего охраняешь?

– Никак нет!

– И правильно, и не должен знать. Твое дело, недоделанный сын отечества, стоять и бдить, чтобы врага не допустить, а ты бабе во сне титьки мнешь. Два наряда вне очереди!

– Та-ащ капитан, за что?

– За титьки! Доложи, чего видал?

– Так ничего не видал! Кто сюда попрется по такой погоде?

Верно, дерьмо погода: дождь моросящий, ветер, тучи над самой головой, молнии сверкают. В самый раз погода! Как при такой заметишь квадрокоптеры, болтающиеся на высоте полукилометра? Никак не заметишь.

Левее… Еще левее… Ветер мотает, сносит пластиковые «игрушки», которые отчаянно молотят воздух пропеллерами.

Еще… Еще… Теперь в самый раз если с учетом сноса. Сбрасываем груз.

Вниз полетели небольшие «бомбочки». Шлёп… Шлёп…И что-то зашипело, загорелось и задымило. И еще запахло палёным…

Теперь только бы успеть!

К шлагбауму подлетела машина-кунг с военными номерами. На бортах значки – желтые круги с тремя черными четырехугольниками, бросающимися в глаза. Из машины выскочил человек в химзащите и противогазе, с повязкой на рукаве. На ней тот же круг с четырехугольниками.

– Эм-м-му-мы-ы! – сказал он, бешено вращая руками и указывая куда-то назад. Туда, где расползалось темное, пахнущее гарью облако, – Гы-мы-у-ду!

– Чего?

Человек в химзащите, вместо того чтобы что-то объяснять, сунулся в кунг, выдернул армейский дозиметр, который отчаянно затрещал и ткнул пальцем в стрелку. Стрелка металась где-то справа.

Из караулки высунулись заинтересовавшиеся солдаты.

– Ы-гы! – бубнил резиновый человек.

И как-то всем передалось его беспокойство.

– Что? Что случилось? – нервно спрашивал офицер.

Человек в химзащите приподнял за раструб противогаз. Заорал:

– Радиационная утечка! Мать вашу!.. Взрыв! Ё!.. Ты на стрелку глянь!

Стрелка металась и билась о край прибора, как попавшая в клетку птица. Из кунга вывалились еще несколько фигур с отчаянно трещавшими дозиметрами. Поставили на землю желтый баллон, потянули шланг и стали поливать друг друга какой-то невозможно вонючей жидкостью.

– Вы что, идиоты! – бился в истерике офицер. – Тысяча рентген и еще зиверты. Компот, блин…

– А вы кто? – испуганно спросил начальник караула.

– Подполковник Зимин, химическая разведка. Тебе не по … кто я такой? Кретин!.. У вас через три минуты яйцы отвалятся! А ну бегом отсюда на хрен!

Солдаты было ринулись в сторону леса.

– Стоять! Всю одежду и обувь на землю! Она заражена!

Кто-то поднес к одежде дозиметр. Который аж зашелся в треске.

И этот треск со всех сторон, эти фигуры в химзащите и противогазах, вонючая жидкость, которой они опрыскали друг друга, дым, застилающий объект, но, более всего, приказ раздеться, сломали все сомнения. Потому что если раздеться, то всё всерьез.

Солдаты, уже ни на мгновенья не сомневаясь, сбросили с себя обмундирование, потому что тренировались делать это за сорок пять секунд. Но тут, похоже, справились за пятнадцать. И по хрену им был караул и служба, так как устав – для вооруженных сил, а яйца – свои личные! Уроки Чернобыля помнили все!

Солдаты разделись и зайцами запрыгали по лужам к ближайшим кустам, забыв про службу и субординацию.

Начальник караула дернулся было за ними, но его остановил грозный окрик:

– Не сметь! Одежду долой! Так не пущу, сдохнешь тут!

И то, что его не пустили, что задержали, требуя раздеться, убедили офицера окончательно в серьезности аварии.

– Скидывай, всё скидывай! И бегом, пять километров. Пять – минимум! И там, в лесу, мыться в лужах и кожу листвой протирать, если жить хотите! Выполнять!

И голый, как младенец, офицер поскакал вслед за солдатами, сверкая голым седалищем. А кто бы на его месте не поскакал? Может, тот офицер полгода как женился, и за каким он нужен будет жене с отпавшими на службе причиндалами? Тут лучше погон лишиться, чем, помедлив минуту, всего своего нужного, о чем потом всю жизнь жалеть будешь.

Люди в химзащите с трещащими дозиметрами рассыпались по территории, раздевая и разувая всех встречных и загоняя их в дезактивационный кунг, который, кажется, был оббит толстым слоем свинца.

– Обливаться жидкостью, мочалки там!..

И все обливались и терлись мочалками под присмотром военного в белом халате и противогазе, потому что дурной пример заразителен, а военные привыкли подчиняться и уже никто не думал зачем всё это надо.

Правда на входе в бункер пришлось повозиться, убеждая «ответственное лицо» обеспечить эвакуацию личного состава из шахт.

– Я тебя под трибунал! Я тебя здесь, на месте, потому что право имею согласно параграфу семь дробь три инструкции по дезактивации ядерного объекта! Ты людей – под смерть!.. И сам через три минуты труп!

Параграф звучал серьезно!

– Не тормози! – «Химзащитный» подполковник выдернул из кобуры пистолет. – Считаю до трех, потом твой труп дезактивирую и в свинцовом гробу жене отправляю! Раз!..

Треск дозиметров, пожар, гарь, напор, пистолет в морду и еще этот параграф: семь дробь три… И посоветоваться не с кем, так как связь не работает, наверное, ее пожаром пожгло или радиацией, и нет времени на размышления: через пару минут яйца стекут в сапоги, а через пять придет трындец от лучевой болезни. И всё очень наглядно: вот они – дозиметры, и стрелки, и треск, и все уже в кунге…

– Одежду на землю! Бы-ыстро! Отмываться, оттираться. Спасать детей!

– Каких детей?

– Твоих, чудило, которые еще могут родиться, а через тридцать секунд «стрелка» на полшестого и полный привет. На, смотри!

Приставили дозиметр к штанам, к промежности и тот так затрещал, что больше уговаривать не пришлось…

А дальше дело техники: военные в кунге помылись, потерлись мочалками и уснули. Аки младенцы.

А внизу, под землей, свой человечек, который в курсе и поможет панику навести и двери открыть. Потому как там тоже затрещит и зашкалит и все начнут не о службе думать, а яйца свои спасать. И если с двух сторон – сверху и снизу – то получится… Ну, не дохнуть же людям в этой мышеловке за какой-то поганый оклад!