Войны в эпоху римской империи и в средние века - Хофман Никерсон

Я уже говорил, что тактика использования длинного лука была разработана против шотландцев. Сила шотландской армии состояла в ее копьеносцах, построенных в плотные, глубоко эшелонированные боевые порядки. Бедность не позволяла шотландцам иметь доспехи, а также тормозила рост численности их конницы. Та конница, которая у них имелась, была хорошо обученной. Шотландские лучники были малочисленны и не особенно искусны. (В 1297 г. шотландцы разбили англичан при Стерлинге. – Ред.)

Ряд сражений, главным из которых было сражение при Фолкерке (1298), повторили урок сражения при Гастингсе, показав, что, достигнув превосходства в стрелковой мощи благодаря своей пехоте, конница могла уничтожить армию, состоявшую из одной лишь пехоты. Величайшая для англичан катастрофа при Баннокберне (1314) показала, что, если не поддерживать превосходство в огневой мощи, кавалерийские атаки на неподвижно стоящих шотландских копейщиков более чем бесполезны.

Сражение при Баннокберне было более масштабным, нежели сражение при Куртре двенадцатью годами ранее, и приказ, приведший к проигрышу, хоть и был плох, все же не был столь гнусным, как в более раннем сражении. Поэтому сражение при Баннокберне характеризует более продвинутый этап развития пехоты и заслуживает описания.

Шотландцы в 1314 году снова защищались во время осады ими Стерлинга, главного стратегического пункта Шотландии, куда позже подошла армия английского короля Эду арда II (примерно 20 тысяч, в том числе 2 тысячи тяжелой коннцицы). Шотландцы Брюса, провозглашенного в 1306 году королем (около 5 тысяч копейщиков, 500 конников, совсем немного лучников), заняли оборонительную позицию, прикрыв свои фланги лесистой и болотистой местностью. Перед фронтом своей позиции они вырыли рубеж из небольших скрытых ям, которые должны были стать ловушками для лошадей англичан. Конница англичан, наступавшая без соответствующей поддержки лучников, была, разумеется, отбита и понесла большие потери. На протяжении всего сражения английские лучники использовались главным образом в рискованной стрельбе по ведению огня поверх голов, благодаря чему несколько шотландцев получили ранение в грудь, зато многие соотечественники-англичане – в спины (от своих). Единственная попытка английских лучников начать стрельбу с фланга была быстро пресечена атакой нескольких сот легковооруженных шотландских конников, и вся английская армия в конце концов при натиске шотландцев рассыпалась на части и обратилась в бегство, но почти вся была уничтожена.

После Баннокберна такие сражения, как Халидон-Хилл (1333), показали англичанам, что они могут вести успешные оборонительные действия даже против превосходящих сил шотландцев благодаря тому, что вооруженные всадники спешиваются и получают поддержку от своих лучников. Как и в тех случаях, которые мы рассматриваем, пешая армия, стоящая в плотном боевом порядке, прочно уперев толстые концы копий в землю, обычно могла противостоять армии гораздо большей численности, которая должна была взломать ее ряды, двигаясь вперед прямо на «удары копьями». Тем временем лучники сумели наносить наступающим тяжелые потери. Когда шотландцы откатывались назад, всадники, снова вскочив в седло, контратаковали.

Лишь после полувека использования англичанами длинного лука против шотландцев король Эдуард III в 1346 году вторгся во Францию и начал военную кампанию, закончившуюся битвой при Креси.

Эдуард III имел некоторые права на французскую корону. (В 1328 г. династия Капетингов (по прямой линии) прекратилась, так как ни один из сыновей Филиппа IV не оставил после себя мужского потомства. Поэтому французские феодалы избрали на королевский престол представителя новой династии – Валуа, младшей линии рода Капетингов. Вот тогда Эдуард III, внук Филиппа IV по материнской линии, и предъявил свои притязания на французский трон. – Ред.) На протяжении Средних веков – даже в период упадка – беззаконный захват земель был немыслим среди христиан – всегда нужны были обоснования. Притязания Эдуарда III не признавались большинством французов, за исключением тех, что населяли юго-запад Франции, которая принадлежала Плантагенетам на протяжении двухсот лет. Тем не менее притязания Эдуарда III послужили предлогом для развязывания самой длительной в истории войны – Столетней войны 1337 – 1453 годов.

Задача, стоявшая перед Эдуардом III, была непростой. Франция была более богатой и населенной страной, чем Англия, так что даже при равных транспортных условиях французы могли выставить на поле боя более многочисленную армию. К тому же условия не были равными, поскольку английскую армию нужно было везти на кораблях по морю, то есть через Ла-Манш. Вопрос о наборе в армию добровольцев, как во времена Вильгельма Завоевателя, не стоял. Времена изменились, и солдатам нужно было платить. С финансовой точки зрения было невозможно перевезти и содержать армию, которая была бы даже приблизительно равной по численности французской, с которой ей предстояло сразиться.

В такой ситуации было ясно, что Эдуард III должен постараться компенсировать качеством то, чего ему недоставало в количественном отношении. Поэтому в 1346 году он начал применять новый метод набора в армию – контрактную систему. В предыдущей главе читатель уже отметил возросшую роль, которую играли наемные солдаты. Теперь Эдуард III стремился соединить преимущества войск, состоящих из добровольцев, получающих жалованье, с изначальной лояльностью феодальных армий. Он сделал это, заключив контракт с некоторыми своими подданными о наборе для него войск: подрядчик должен был командовать своим подразделением, содержать его в боевой готовности в течение определенного времени, а за это – получать оговоренную сумму из королевской казны. В правовой теории все это не имело никакой связи с феодальными обязательствами. На практике подрядчиками являлись главным образом крупные вассалы короля, а их солдаты (особенно на этом раннем этапе развития контрактной системы) были самыми воинственными и безрассудно смелыми людьми из числа их собственных вассалов.

Благодаря этой контрактной системе Эдуард III собрал войско численностью 6 или 7 тысяч тяжеловооруженных всадников плюс около 10 тысяч лучников и 3 или 4 тысячи человек валлийской пехоты. Если добавить к этим цифрам сквайров и вооруженную прислугу всадников, то мы получим в общем итоге цифру приблизительно 35 тысяч человек. Обслуживающие подразделения, то есть кузнецы, оружейники и т. д., имели свою четкую организацию; к тому же в армии имелось пять небольших пушек.

Очевидно, такая армия была недостаточно велика, чтобы завоевать Францию. Имея на вооружении мощный длинный лук и учитывая недостаточную дисциплину и организованность в армии французов (что показало сражение при Куртре), у Эдуарда III по-прежнему был выбор: либо попытаться закрепиться на плацдарме на французском берегу, либо совершить большой рейд в глубь страны. Ввиду того что Эдуарду была свойственна театральность периода средневекового упадка, он принял решение в пользу вторжения в глубь страны. Высадившись на побережье Ла-Манша, он мог ослабить давление французов на свои земли на юго-западе Франции (в 1337 г. Англии еще принадлежали Сентонж, запад Гюйени и Гаскони – то есть широкая приморская полоса от Рошфора до Байонны и испанской (тогда здесь было королевство Наварра) границы. С точки зрения стратегии в этом что-то было. Он мог награбить достаточное количество добра и получить немало денег на выкупах, чтобы его военная экспедиция оправдала себя; во всяком случае, он получил бы шанс совершить рыцарские подвиги. (В начале войны английские войска совершили два похода на континент на северо-восток Франции. В 1339 г. англичане пытались овладеть крепостью Камбре в Артуа. Крепость взять не удалось, зато удалось заключить договор с фламандцами против французов. В 1340 г. англичане организовали второй поход в этот же район и осадили крепость Турне. Одновременно английский флот разгромил французский флот (усиленный генуэзцами) при Слейсе в устье Шельды. Однако крепость Турне выстояла. Эдуард III вынужден был снять осаду и заключить перемирие до 1346 г. – Ред.)