Остров страсти - Карен Робардс

— Да неужели, мисс? — издевательски протянул голос, и Кэти обратила к его обладателю испепеляющий взгляд.

— Да, мистер, должна! Я леди Кэтрин Олдли, и я была в плену у этих разбойников. Ваш капитан будет неприятно удивлен, узнав, что мне чинили препятствия к встрече с ним!

Под ее яростным натиском дюжему боцману стало не по себе.

— Да, мэм! — вытянулся он перед Кэти. — Идите за мной, мэм!

Надменно задрав подбородок, Кэти прошествовала за ним мимо толпы матросов, собравшихся поглазеть на казнь. На половине пути раздался раскатистый пушечный выстрел, почти оглушивший ее своим шумом.

— Зачем они так палят? — буркнула Кэти, воротя нос от своего потного гида.

— Сигналят, чтобы вывели к виселице следующую партию пленников, — с готовностью ответил боцман. — Мы можем вешать пятерых зараз.

Кэти едва не стошнило от искренней гордости в его голосе. Она резко обернулась на раздавшийся за ее спиной нестройный топот ног и увидела отряд матросов, ведущих осужденных пленников к виселицам. Самих пленников нельзя было разглядеть из-за окружившей их стражи, но какое-то шестое чувство заставило Кэти

застыть на месте. Спустя мгновение она возблагодарила Бога за то, что остановилась. На сбитом из досок помосте, спешно установленном под рангоутом, который заменял на фрегате виселицу, со связанными за спиной руками и с повязками на глазах стояла очередная пятерка жертв. Третьим слева был Джон. Палач в черном капюшоне завязывал петлю вокруг его бронзовой шеи.

Стойте!" — хотела закричать Кэти, но слова застряли у нее в горле. Она беззвучно открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная из воды. Ее ноги приросли к палубе, вопреки желанию немедленно броситься туда, где стоял Джон с этой ужасной петлей на шее. Господи, это было хуже любого кошмара! Он находился в руках палача, а она не могла ни вымолвить слова, ни пошевелиться!

Чья-то рука легла на ее плечо и сжала его с такой силой, что Кэти, внезапно выйдя из оцепенения, негодующе повернулась. Моментально забыв о брани, готовой сорваться с ее языка, она увидела перед собой усталое, но расплывшееся в облегченной улыбке лицо своего отца.

— Кэти! — он произнес ее имя, как молитву. — Кэти, дитя мое, я думал, тебя уже нет в живых…

— Папа! — прервала его Кэти. — Ах, папа, ради Бога! Ты должен спасти от виселицы вон того человека! — Она указала на Джона.

Окружавшие их матросы, услышав ее отчаянную просьбу, подняли любопытные лица. Кэти было все равно. Она была далека от того, чтобы думать о приличиях. Весь смысл ее существования был сейчас сосредоточен на Джоне.

Сэр Томас глядел на узника, чьи глаза были скрыты черной повязкой, не делая ни единого движения, чтобы прийти ему на помощь. Кэти неистово теребила его руку.

— Папа, поторопись! О Господи, пожалуйста, поторопись!

— Это тот самый человек, который тебя похитил? — злобно спросил сэр Томас, не отводя глаз от помоста, на котором стоял Джон.

— Да! Папа, останови их!

— Пусть его повесят! Виселица чересчур хороша для этого негодяя! Будь моя воля, его бы четвертовали! Я хочу, чтобы он заплатил

за твои страдания! Чертов ублюдок! — Сэр Томас послал в сторону Джона взгляд, полный ненависти.

Джон стоял слишком далеко, чтобы слышать их разговор. Бледный и тихий, он беззвучно кивал в ответ на вопросы священника. Осенив Джона крестом, священник подошел к следующему осужденному, чтобы повторить весь ритуал с самого начала.

— Папа, ты должен остановить их! Он отец моего ребенка!

— Что? — с болью и гневом крикнул сэр Томас.

— У меня будет от него ребенок! Папа, я не хочу, чтобы они повесили отца моего ребенка! Пожалуйста, останови их! Быстрее!

Сэр Томас долго сверлил Кэти глазами, и в течение этой бесконечной минуты ей казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Священник пробормотал отпущение грехов последнему из пятерки и отступил назад. Раздалась предшествующая казни барабанная дробь.

— Папа, пожалуйста! — настойчиво воскликнула Кэти. Она понимала, что взывать к капитану «Леди Честер» уже слишком поздно. Если бы только ее отец все-таки смилостивился!

Сэр Томас перевел взгляд с умоляющего лица дочери на помост, где выстроились осужденные. Его губы вытянулись в тонкую ниточку.

— Папа!

— Стойте! — прогремел властный голос сэра Томаса. — Я хочу допросить вон того человека, третьего слева! Приведите его ко мне!

Рука человека в черном капюшоне нерешительно замерла на конце веревки, рванув которую он отправил бы пятерых пиратов раскачиваться в смертной агонии. Палач посмотрел на распоряжающегося ходом экзекуции офицера, ожидая от него подтверждения приказа. Офицер коротко кивнул, и палач, пожав плечами, как будто он заранее извинялся за то, что ему предстояло сделать, развязал петлю на шее Джона. Двое вооруженных матросов стащили его с помоста и, не снимая с его глаз черной повязки, грубо поволокли в сторону. Кэти с тревогой повернулась к отцу.

— Куда они его ведут?

— В трюм. Он будет там оставаться, пока я за ним не пошлю. Там ему ничего не грозит. Кроме крыс, разумеется. — Горькая ирония сэра Томаса заставила Кэти вздрогнуть.

— Папа, я могу все объяснить… — неуверенно запнулась Кэти, видя, как потемнели его глаза. Нахмурившись, он взял ее за руку.

— Конечно, конечно, Кэти, но я думаю, будет лучше, если ты

сделаешь это наедине. Мы, кажется, уже и так привлекли к себе чересчур много внимания.

Он обвел взглядом ухмыляющуюся толпу людей, которые без всякого стеснения прислушивались к их разговору. Кэти с ужасом поняла, что ее собственные слова навлекли на нее клеймо падшей женщины или, попросту говоря, шлюхи. В соответствии с моралью того времени, незамужняя женщина, имеющая ребенка, становилась шлюхой в глазах всего общества, которое отказывалось принимать во внимание обстоятельства, приведшие ее к этому. Двинувшись вслед за своим отцом по ведущей вниз лестнице, Кэти гордо подняла голову, но не смогла подавить румянец, который пурпурными пятнами залил ее щеки. Между тем казнь пошла своим чередом. Кэти сжалась от прокатившегося над палубой хриплого вопля, сразу за которым последовал пронзительный хруст ломающихся шейных позвонков. Она конвульсивно стиснула отцовскую руку, чувствуя, как к ее горлу подкатывает горький комок желчи. Несмотря на свою непоправимо разрушенную репутацию, Кэти ни в чем не могла себя упрекнуть. Жизнь Джона стоила того, что она стала вечным изгоем в обществе. Но этот позор запятнал не только ее. Еще был ее отец…

— Папа… — нерешительно начала она.

— Тс-с-с, — мягко приказал он, подталкивая ее вперед. — Ты обо всем расскажешь в моей каюте.

Сэру Томасу как исключительно богатому и влиятельному человеку отвели лучшую каюту на корабле. Когда он, открыв дверь, пропустил Кэти внутрь, она была немножко ошеломлена ее убранством. По сравнению с опрятным, но аскетичным жилищем Джона эта каюта потрясла ее своей роскошью. Она могла лишь догадываться, как отнесся бы Джон к такой изысканной обстановке. Видя эти плюшевые ковры и бархатные занавеси, резную мебель и хрустальные украшения, он бы только глумливо фыркнул, подобно тому как он когда-то глумился над ее дорогостоящей одеждой. Кэти смотрела вокруг его глазами и чувствовала себя не в своей тарелке.