Принуждение к контакту - Денис Бурмистров

Ничего страшного не произошло. Никто его не схватил, никто не бросился по пятам. Хороший знак.

Дальше идти оказалось немного проще. Добрался до телеграфного столба – просмоленного бревна с поперечинами на верхушке и рядами керамических «стаканов». Столб, словно покосившаяся виселица, чернел на фоне серого неба, обрывок провода вяло качался на ветру. Громов обошел столб стороной, уж очень неприятно тот выглядел.

Небо над лугом как-то странно искрилось – еле заметно, будто бы падали праздничные блестки. Да еще и этот глянец – теперь Руслан четко видел, что лужицы воды, трава и одинокие кустики явственно серебрятся, местами на них словно белый налет.

Под ногами что-то издало мягкий «пуф», и пилота окутало зеленое облако. Прежде чем в лицо словно вцепился миллион клещей, Руслан успел разглядеть раскрывшуюся «капусту», которую проморгал, разглядывая луг.

Лицо и руки покрыли мелкие частицы, похожие на зеленый пепел. Они адски кусались, кололи и жалили, все вместе и одновременно. Руслан заорал, отмахиваясь и хватаясь за лицо. Сделал рывок в сторону, подпрыгивая от боли. Сквозь проступившие слезы и красную пелену смог различить только силуэты, мельтешащее небо и землю.

Нога врезалась во что-то мясистое, упругое. И вновь этот звук сдувшегося шарика, по штанине словно горохом сыпануло.

Громов рванул в сторону, задерживая дыхание и скрежеща зубами от боли. Врезался плечом в столб, опрокинулся и рухнул в траву. Почти с наслаждением сунул лицо в прохладную влажную землю, погрузив туда же и пальцы.

Боль понемногу отступила, исчезнув совсем. Лицо и тыльные стороны ладоней казались горячими и пульсировали, но это было даже приятно после пережитого. Руслан поднял голову, стирая с лица грязь. Проморгался, отплевываясь. Перевернулся и сел, осматривая руки. Повреждений и укусов не нашел, лишь кожа покраснела.

– Твою мать, – выругался Громов, устало тряся головой. – За что мне все это?

Тяжело поднялся, держась рукой за столб. Там, где он вляпался в «капусту», трава была вытоптана, выкорчеваны комья земли. Рядом обнаружилось еще два «кочана», повезло, что не налетел на них.

Со всеми предосторожностями двинулся дальше. Вот и силосная яма, но ее Громов обошел стороной. В глубине, сжатой бетонными плитами стен, что-то булькало и плескалось. Руслан не стал смотреть что именно, Зона как-то враз разучила быть любопытным.

Под ногами шуршала трава, жестче, чем обычно. По щекам лизнул холодный ветер, неожиданно резкий для июльской погоды. Изо рта вырвался клуб пара.

Руслан остановился. Выдохнул еще раз.

– Вот так дела, – покачал он головой, понимая, что за глянец на земле.

Первый лед появился через пять шагов, ботинок с хрустом проломил тонкую прозрачную корку на луже. Еще через пару шагов пришлось кутаться, спасая обнаженные участки тела от крепчающего холода.

Шаг за шагом Руслан словно погружался в стылую воду, ощущая, как снизу вверх холодная хватка выдавливает тепло. Вот ухватила за мочки уши, нос, пришлось их растирать побелевшими ладонями. Под ногами ломались зеленые травинки. Должно быть, они замерзли еще пятьдесят лет назад, когда грянуло Посещение.

Двигаться вперед становилось все труднее и труднее. Ногти покрылись изморозью, ноги еле передвигались, а пальцы больше не слушались.

– Вот-вот… Должно закончиться, – прошептал синими губами Громов, становясь на колени.

На глазах стала образовываться ледяная корка. Сквозь нее казалось, что вешки смазались в широкие оранжевые полосы. Трава больше не ломалась, она вонзалась ледяными иглами в ладони и ноги, протыкала одежду.

Когда дыхание стало судорожным, а замерзшая глотка превратилась в хрустальный горн, пилот не выдержал и развернулся назад. Старался сделать это быстро, но получилось еле-еле. Силы стремительно покидали его, впитывались в ледяную траву и каменную землю. Кожа ладоней прилипала к камням, оставляя кровавые пятна. Только теперь Громов понял, в какую ловушку загнал сам себя, – мало дойти в одну сторону, нужно еще и вернуться.

Голова раскалывалась, лицо застыло оскаленной маской. Руслан рвал жилы что было сил, но руки и ноги двигались очень медленно, а сознание уже тонуло в сонной смерти. Он уже даже не на карачках передвигался, он полз по-пластунски.

Но, пока глаза закатывались, а мысли превращались в один пронзительный крик, тело работало как заведенное, вынося человека из холодной ловушки. Вот уже можно дышать. Вот по лицу поползли талые ручейки с волос, с бороды закапала капель. А вот и мягкая трава, совсем чуть-чуть подмороженная.

Руслан сделал последний рывок вперед, подтянул к груди онемевшие ноги и застыл, трясясь всем телом под безмолвными небесами Зоны.

Новосибирская аномальная Зона

16 июля 2016 года

Аскет хрипло дышал сквозь стиснутые зубы, уставившись безумными от боли глазами в низкое небо. На шее бойца вздулась толстая вена, кожа приобрела бордовый оттенок, а скрюченные судорогой пальцы рвали мокрые от пота клапаны карманов на штанах.

– Код триста, код триста! Иди по пеленгу! Иди по пеленгу!

Гуреев старался не смотреть на дергающееся тело товарища, которому почти не помогали сильнейшие обезболивающие. Он сел к нему спиной, прислонившись к дереву, и монотонно бубнил в оранжевый «кирпич» аварийной связи, вызывая дежурный вертолет ООН. Из-за помех слышимость была хреновая, Василий никак не мог понять отвечают ему или это просто шумовое эхо в эфире. А помощь вызвать необходимо, иначе Аскет не доживет до утра.

После того как ловушка накрыла здоровяка, ничто не предвещало беды. Потерявшего сознания Аскета отволокли подальше от проклятого колеса, Сан Саныч быстро привел подчиненного в себя, нажимая какие-то точки на лице и шее товарища, пихая вату с нашатырем под нос. Аскет даже встал на ноги, тряся головой словно боксер после нокдауна. Все это время Полосатый испуганно лепетал, что сам не ожидал, что кто ж мог знать? Впрочем, на него никто не наседал, все понимали в какое место они пришли и чем все может закончиться. Но сталкер все равно извинялся и причитал, пока Ватсон грубо не оборвал поток заискивающих слов.

Группа двинулась дальше и почти вышла к поваленному забору, окружающему заброшенную воинскую часть, как судорога свела Аскету ногу. Боец лишь замычал, прыгая на пятке. Спустя минуту боль пробила спину и шею, заставляя здоровяка скрипеть зубами от боли. А потом начались приступы, как при эпилепсии, только Аскет не терял сознания, мучительно переживая каждый рывок напряженных до предела мышц, и ревел диким зверем сквозь выступающую на губах пену. Ему вкололи сразу несколько шприц-тюбиков обезболивающего, но это почти не помогло.

– Ему нужна эвакуация, – констатировал Полосатый. – Здесь не выживет.

Ватсон и Гуреев посмотрели на Сан Саныча, который словно что-то прикидывал, размышляя и взвешивая. Наконец командир кивнул, вытащил из рюкзака оранжевый передатчик и вручил его Василию. Сказал строго: