Крылья Руси - Галина Гончарова

Они не кричали, не провозглашали лозунгов, они просто резали, кололи, рубили, стреляли… за короля и отечество?

Э, нет. За город, в котором остались их родные, близкие, те, кто погибнут, если внутрь войдут шведы. За Копенгаген стоило сложить головы.

И шведы дрогнули.

Оставшись без командования, отвлекшись на происходящее на море, застигнутые врасплох – они побежали. Отряд Ревентлова преследовал их по пятам, поджигая все, на что взгляд упадет. Забрать трофеи все равно не представлялось возможным, а так, кто бы ни победил – жизнь шведов осложнится до предела. Без палаток, одежды, обуви, боеприпасов… наверное единственное, что не поджег Конрад – это войсковая казна. Но там было не так и много. Уволокут.

Отдать приказание – и продолжать преследование. А удачно все срастается! Короли любят тех, кто побеждает…

Ревентлов действительно победил. Спасти ему удалось даже часть датского флота.

Когда шведы бросились наутек, они открыли и проход к кораблям, и Ревентлов послал на их палубы своих людей с простым приказом – заминировать и оборонять до последнего. Если шведы попробуют захватить корабли – взорвать их.

Пусть лучше никому не достанутся, чем будут под шведскими флагами на своих нападать! Но…

Мины не понадобились.

В пылу сражения шведам оказалось не до датских кораблей, да и столько матросов у них не было. А тех, кто послан был на нескольких баркасах поджечь флот датчан, неосмотрительно оставленный без присмотра, встретили залпы пушек – и шведы ретировались.

Конечно, датский флот был не в лучшем состоянии, со многих кораблей сняли орудия, но лучше что-то, чем вообще ничего.

Ревентлов готов был благословлять судьбу, которая заставила его задержаться.

Как удачно!

Эта война приблизит его к трону и уж он-то своего не упустит.

* * *

В это время Карл Одиннадцатый в бессильной злобе скрипел зубами, стоя на палубе легкой шхуны. Кораблик уносил его к Швеции.

Черти б побрали этих русских!

Второй раз, уже второй раз они разрушают его планы!

Ну, ничего. Сочтемся!

И было, было от чего ему злиться. Из флота, дождавшись темноты, смогло уйти не более пятой части, и та была весьма потрепанна, большая часть шведского войска попала в плен, а та, которая не попала, тоже там вскорости окажется. Одно дело – продавать завоевателю продукты, когда он силен и могуч. А когда тут прячутся ошметки армии…

Их же ловить и добивать будут по всей территории.

Фактически, эти негодяи разрушили великолепный план по принуждению датчан к миру. Теперь остается только воевать. Карл знал, что надо делать и как, но все упиралось в одно и то же.

Деньги, деньги, еще раз деньги.

После того, как проредили шведский флот, с торговлей стало куда как хуже. Русские купцы стали торговать напрямую, минуя шведское купечество, которое не один век наживалось на перепродаже их товаров в другие страны.

А помощи ждать и неоткуда…

Но сдаваться Карл все равно не собирался. Драться он будет до последнего.

* * *

Сами русские, то есть Алексей Алексеевич на этот момент воевал в Финляндии.

Пройдя Карелию, он направлялся к Улеаборгу. В планах числилось до осени пройти до Торнео, а потом по Турне-Эльве. В принципе, и этот кусок территории вполне устроил бы русского государя. Достаточно большой, чтобы было чем заняться, но не настолько, чтобы от Швеции вовсе уж ничего не осталось.

Иван Морозов поддерживал друга.

Жирный кусок оторвет себе Дания, но стоит ли разорять Швецию до конца? И делить между ними и датчанами? Не слишком ли будет жирно Кристиану? Так, спустя лет пятьдесят, уже его наследники столкнутся с весьма усиленной Данией, а не хочется. Но если оставить Швецию в виде небольшого кусочка территории, особенно под боком у Дании?

Пусть воюют, меньше внимания будут уделять Руси.

Что раздражало – это партизанская война.

Больших городов на финской территории было не так много, в основном деревушки, каждую осаждать не будешь. Пройти насквозь, объявить их поданными русского царя – и идти дальше.

Только вот шведов это не устраивало. Они были весьма не рады явлению русского войска на их земли – и сопротивлялись всеми способами. На финских землях бесчинствовали шведские отряды, которые нападали на обозы, отстающих, устраивали засады, да и вообще, пакостили, как могли. Уничтожались обозы, калечились люди…

Методы борьбы были просты – ловить и уничтожать. За донос – премия, за укрывание отрядов – смерть, но пока еще всех переловишь и перевешаешь!

– Беда в том, что мы здесь чужие, – Ване Морозову это тоже не нравилось.

– С этим мы пока ничего не сделаем. Так что будем ловить и уничтожать. И тех, кто воюет, и тех, кто их поддерживает.

– Жечь деревни? Уводить скот, забирать продовольствие… я понимаю, что надо, но людей жалко. Ведь и невиновные погибнут… Нас тут возненавидят.

– Нас и так любить не будут, хоть ты золотом облепись. Фуражиры деньги предлагают за провиант, так им либо гнилье подсовывают, либо плачутся, что ай-ай-ай, ничего у нас нет.

– А ты и так отдал приказ не зверствовать…

– Так ведь это наша земля… будет.

– Покамест наша земля – это Крым. Сибирь осваиваем. А здесь… я боюсь, что есть только один выход. Запугать их всех до мокрых штанов и дать понять, что шведы им не помогут.

– А получится?

– Смотря что и как будем делать.

В очередной раз финансисты оказались жестче военных.

Меры, которые предпринял Алексей Алексеевич, были жестокими и беспрецедентными по тому времени, но число партизан они сразу снизили.

Резко.

Чуть ли не втрое.

* * *

Партизанский налет случился в ту же ночь – и в этот раз удалось захватить двоих нападавших – мужчину лет двадцати пяти и семнадцатилетнего щенка. Еще троих положили на месте.

Сказать, что Алексею Алексеевичу не нравился его приказ – это еще мало, но выбора не было.

Пойманных финнов допросили с применением каленого железа (на войне, как на войне), узнали имена партизан, деревню, в которой они жили – и выделив отдельный отряд, привезли их туда.

Маленькая деревушка Суомаа* никогда не видела ничего подобного.

* название придумано автором, прим. авт.

Русские солдаты прошли по домам, расспросили людей и согнали всех на площадь. Финны пытались «не понимать», но штык у спины действовал не хуже универсального переводчика, так что семьи партизан определились быстро.

На глазах у всей деревни, солдаты попросту выкинули из этих домов всех живых, включая домашнюю скотину – и запалили курные домишки.