Гончие псы - Йорн Лиер Хорст

Он плотнее запахнул халат и покачал головой.

– Ты же ее на Рождество получил, – напомнила она и протянула ему готовую чашку. – Тебе следует ее чистить пару раз в год.

Он улыбнулся ей и сел за стол, а она начала делать кофе себе. Накануне, прежде чем лечь спать, Вистинг собрал документы по делу Эллен и унес коробку в машину.

Гряда облаков пришла с моря и достигла Ставерна в течение ночи. Погода стояла серая, но дождя не было.

Лине открыла холодильник.

– У вас тут почти ничего нет, – резюмировала она и закрыла дверцу.

Вистинг кивнул в сторону одного из шкафчиков.

– Там хлебцы лежали, или что-то вроде того.

Лине открыла шкафчик и просмотрела содержимое полок. В хлебнице она нашла половину нарезанного батона. Она достала из пакета два кусочка и положила в тостер.

– Ты готов столкнуться с ним снова? – спросила она и повернулась к отцу.

Он понял, что она имеет в виду, но неопределенно промычал в ответ.

– Рудольф Хаглунн, – сказала она. – Ты готов к встрече с ним?

– Думаю, да.

– Мы тоже готовы.

Он отпил из чашки.

– Так вы сделаете это?

Лине снова открыла холодильник и достала масло и банку клубничного варенья.

– Попытка не пытка, – изрекла она и положила продукты на стол.

– Сколько вас?

– Четыре автомобиля.

– Из газеты?

Вистинг увидел в уголке ее левого глаза небольшую морщинку.

– Две из газеты, – ответила она и отвернулась к тостеру.

– А кто четвертый?

Тосты выскочили, и Лине положила их на тарелку, а затем сунула в тостер еще два кусочка.

– С вами поедет Томми? – спросил он, когда она поставила перед ним тарелку.

– Да.

Вистинг не стал комментировать. Он был рад, когда отношения между его дочерью и раннее судимым датчанином Томми Квантером закончились. Ему не нравилось, что Томми Квантер по-прежнему является частью ее жизни, однако не хотел ничего говорить.

– Где ты был вчера? – поинтересовалась Лине. – Ты приехал домой позже нас с Сюзанне.

Он задумался, не стоит ли ему скрыть, что он делал вчера вечером, но если Лине собиралась ему помочь, она должна была обладать той же информацией, что и он.

– Я просматривал материалы по делу Эллен.

Лине прекратила жевать.

– Племянницы полицейского в очках?

Вистинг кивнул.

– Мне казалось, что у тебя нет доступа в здание полицейского участка, – заметила она.

– Юнас Равнеберг давал показания по делу, – сказал Вистинг, пропустив слова дочери мимо ушей.

– Почему?

– Он был в одном из списков. В тот день, когда Эллен пропала, поблизости видели красный «Сааб 900». У Юнаса Равнеберга как раз была такая машина.

– Она до сих пор стоит у него во дворе, – сказала Лине и сглотнула. – Получается, он был там, когда она пропала.

Вистинг отрицательно помотал головой.

– Он был в Швеции.

– Откуда это известно?

– Его сожительница это подтвердила.

Дочь нацепила на лицо скептическое выражение, но глаза горели.

– У тебя есть ее имя?

– Мод Турелль.

Лине повторила имя, смакуя его.

– Нам следует с ней поговорить, – сказала она и встала с места.

Хлеб выпрыгнул из тостера. Лине оставила его там, вышла в коридор и почти тотчас же вернулась со своим ноутбуком.

– Это с ней он жил, прежде чем переехать во Фредрикстад, – сказала она. – Ты знаешь, где она сейчас?

Он отрицательно покачал головой и услышал, как она что-то печатает на компьютере.

– Мод Турелль? – снова произнесла она. – Необычное имя, но я не могу ее найти.

– Не факт, что она еще жива.

Лине уставилась на него.

– Или она вышла замуж и сменила фамилию.

– Мы должны ее найти, – сказала девушка. – Он не впускал в свою жизнь всех подряд. Она была ему очень близка. Может, именно она получила то письмо.

– Письмо?

Лине рассказала отцу, что Юнаса Равнеберга видели с собакой возле почтового ящика незадолго до того, как его убили.

– Это выстрел вслепую, но там может что-то быть, – закончила она.

Вистинг поднялся, подошел к тостеру и взял себе кусок поджаренного хлеба.

– Когда ты едешь? – спросила Лине.

Он посмотрел на часы.

– Через час.

Адвокатская контора «Хенден, Халлер и Бреннер» располагалась в центре, в неприметном офисном центре прямо за Стурторвет. На двери не было кричащей вывески, только звонок возле таблички с названием.

Вистинг позвонил, ответила женщина. Он представился и собирался объяснить, с кем у него встреча, но дверь уже открылась.

Контора находилась на четвертом этаже. За дверьми начиналось офисное пространство, разительно отличающееся от обшарпанной территории общего пользования снаружи. Темный паркет на полу, абстрактные картины маслом на стенах и блондинка за стойкой.

– Господин Вистинг? – спросила она.

Он кивнул.

– Я сообщу о вашем прибытии, – сказала она и встала. – Вы можете присесть и подождать, пока адвокат Хенден не освободится.

Она проводила его до алькова в коридоре, где напротив друг друга стояли два черных кожаных дивана, разделенные журнальным столиком из дымчатого стекла. Там на одном из диванов уже сидел широкоплечий мужчина с бородой и в кожаной куртке, а на другом – полный пакистанец. Вистинг сел рядом с мужчиной в кожаной куртке.

– Вам что-нибудь принести? – спросила секретарша. – Кофе? Воды?

– Нет, спасибо.

Вистинг подтянул к себе журнал, лежащий перед ним на столике. Он начал жалеть, что согласился на встречу, во всяком случае – в этом месте. Ему следовало договориться о встрече на нейтральной территории.

Его мобильный телефон запищал. Сообщение от Лине: «Напиши, как только встреча закончится. Нам нужно знать, во что он одет».

Вистинг ответил: «ОК».

Когда было 12:05, к ним подошла женщина в черном костюме.

– Али Мунзир? – спросила она так, будто не была уверена в том, кого из ожидающих так зовут.

Полный пакистанец поднялся и последовал за ней.

Через десять минут пришла секретарша, ранее встретившая Вистинга.