Сердце мое - Элизабет Лоуэлл

— М-м? — отозвалась она, снимая Сквиззи с плеча, прежде чем тот успел обвиться вокруг ее шеи.

— Смотри, мы вот тут еще пропустили.

Шелли вытянулась на полу рядом с Билли, придвигаясь к задачнику. Билли пододвинул ей книгу поближе, чтобы Шелли могла читать вместе с ним.

Теперь Толкуша и Сквиззи оказались совсем рядом — их разделял лишь учебник математики. Змея мгновенно высунула тонкий язык, затрепетавший, как язычок черного пламени. Кошка топорщила усы: ей было не менее интересно, чем удаву.

Шелли отбросила в сторону хвост Сквиззи, потянувшийся к Толкуше.

— Здесь сказано, что икс равен десяти, — читал Билли, не обращая внимания на весь этот зверинец рядом. — Игрек равен зету, а два зета равны иксу. И спрашивается, чему равен игрек. Но как же я могу это знать, если не знаю, чему равен зет?

— А сколько нужно иксов, чтобы получить зет? Билли сосредоточенно нахмурил брови и что-то забормотал, погрузившись в решение задачи. Через минуту он поднял голову.

— Чтобы получить зет, нужно взять половинку икса! Шелли терпеливо ждала.

— Ой, наконец-то получилось! — радостно откликнулся он. — Класс!

И он согнулся над книжкой и начал писать. Ловко отстранив движением ладони любопытную Толкушу, он отбросил с тетрадки хвост Сквиззи. Шелли обернула змею вокруг собственного предплечья, чтобы дать мальчику возможность писать спокойно, хотя бы в некоторой степени.

— Икс равен десяти, а зет равен половине икса, — сказал Билли, в голосе которого звенело возбуждение: настолько обрадовало его собственное открытие. — Значит, и зет, и игрек, равный зету, равняются половинке десяти, то есть пяти! Это просто.

— Но не все простое обязательно легко! — раздался вдруг голос откуда-то из дверей спальни. — И так всю жизнь…

Вскрикнув от изумления, Шелли быстро перевернулась на живот и подняла глаза.

— Господи, ты вернулся!

И хотя Кейн был сейчас безумно уставшим, грязным и его к тому же чертовски рассердил страшный беспорядок в доме, он улыбнулся, глядя на женщину, лежавшую почти у самых его ног. Не улыбнуться было просто невозможно: из копны ее блестящих распущенных волос выглядывал розовый удав, а по плечу похлопывала огромная кошачья лапа, которая явно пыталась поймать подвижную голову Сквиззи.

— А, дядя Кейн, привет! Сейчас, минутку, я к тебе встану, — произнес Билли, не переставая что-то быстро писать.

— Не спеши. Дай мне посмотреть на вас — я ведь столько лет не был в цирке. — Кейн устало опустился на пол и, сев по-турецки, обратился к Шелли: — Ты, видимо, укротительница змей?

— Ну, в данный момент я скорее дрессировщица львов!

Голос Шелли стал чуть хриплым от неожиданности — настолько ошеломило ее внезапное возвращение Кейна. Но она была так же рада видеть его, как и он ее.

— Дрессировщица львов? — лениво переспросил Кейн. — А это, должно быть, лев. — И он, взяв Тол-кушу за шкирку, поднял ее вверх.

Однако кошке, казалось, было все равно, что с ней делают. Она лишь чуть повернула голову, чтобы не упускать из виду Сквиззи.

— Да, здорово ты ее укротила! Смотри, она ведь Даже не вырывается! — удивился Кейн.

Одобрительно покачивая головой, он осторожно опустил Толкушу на пол — подальше от удава и львиной дрессировщицы. Но кошка, едва коснувщисись лапами пола, немедленно обернулась в сторону Сквиззи.

— Билли! — позвал Кейн мальчика.

— Да, дядя?

— Сконцентрируйся-ка получше на своем домашнем задании на несколько минут, ладно? Я, видишь ли, сильно соскучился по некой даме икс в этом доме.

Удивленно, посмотрев на дядю, мальчик увидел, как тот сажает Шелли к себе на колени. Несколько мгновений он с изумлением, смотрел на них. Потом, понимающе улыбнувшись, снова склонился над учебником и принялся решать очередную задачу.

— Ну, здравствуй, ласка! — прошептал Кейн. Сдержанно, почти строго он поцеловал ее в губы, и по всему его телу прошла, чувственная дрожь: для него эти шесть дней были словно шесть месяцев.

Так же медленно тянулось это время и для Шелли, Она страстно прильнула к Кейну, прижимаясь головой к; груди и устраиваясь в его руках уютно, будто кошка.

Кейн облегченно вздохнул. Сколько раз он мысленно спрашивал себя, обрадуется ли она его возвращению или же будет сердита, как тогда, когда они расставались.

— Здравствуй, скиталец! — ответила она. — Добро пожаловать домой!

И Шелли нежно погладила его по голове, перебирая пряди выгоревших на солнце волос. Потом провела рукой по небритым щекам и тихонько коснулась пальцами его прекрасных губ. И вот уже рука ее скользит еще ниже, касаясь горячей кожи над открытым воротником рубашки цвета хаки.

Держа руку на груди Кейна, Шелли почувствовала что сердце его забилось сильнее. Она почти грустно улыбнулась ему, едва касаясь бьющейся в такт ударам сердца жилки на шее. А она-то пыталась выстроить себе надежную защиту от Кейна, пока он был далеко! Сколько раз она мысленно представляла себе момент его возвращения! И воображала себя — вежливую, отстраненную, холодную, полностью владеющую своими эмоциями.

Одним словом, в полной безопасности.

Но когда Ремингтон так неожиданно появился в ее спальне и Шелли увидела, до какой степени он устал, вся выстроенная ею защита разрушилась как карточный домик. Она и подумать не успела о том, чтобы напустить на себя холодность. Все, чего она хотела в тот момент, — так это помочь ему расслабиться, скинуть с себя тяжелое напряжение последних дней.

Шелли прильнула к нему еще ближе, проводя ладонью по его лицу, словно пытаясь вобрать в себя всю его усталось, освобождая от нее Кейна.

Кейн медленно потерся колючей щекой о ее волосы;

Шелковые прядки на мгновение застряли в его густой щетине.

— Должно быть, на ощупь я сейчас будто кактус, — смеясь, прокомментировал Кейн. — А выгляжу и того хуже.

Шелли посмотрела прямо на него. Ее карие глаза видели все — каждую его черточку, морщинку, большие темные круги под глазами, чуть ввалившиеся от усталости щеки.

— Ты выглядишь… прекрасно!

— Рассказывай сказки! — прошептал он, нежно целуя ее веки, сверкающие глаза. — Я знаю, что выгляжу ужасно.

— Может быть, но не для меня.. Кейн сжал ее в объятиях. Потом притянул к себе еще ближе и спрятал лицо в шелковистых душистых волосах.

— Господи, наконец-то я дома! — выдохнул, почти простонал он.

— Да, — ответила Шелли.

Она и сама, сидя у него на коленях, прижимаясь к его сильной груди, почувствовала себя дома, и это чувство напугало ее. Но она быстро забыла об этом страхе — он улетучился вместе с неприятными воспоминаниями. Она не могла думать ни о чем другом, только о любимом человеке и о том, как же ей хорошо.