Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна - Сэмюэл Дилэни

Долго же мы летели, Норн, Кай, Марибка и я, чтобы все так внезапно и плачевно закончилось. Я, конечно, предупреждал их, когда наш корабль сломался и мы пересели в биокапсулу неподалеку от S. Золотой Рыбы. Все шло прекрасно, пока мы двигались в довольно пыльных окрестностях Магеллановых Облаков, но, когда вышли в разреженную Родную Спираль, генератор оболочки остался без катализаторов.

Мы собирались обогнуть Тау Кита и двинуться к Звезде Империи с грузом вестей, добрых и дурных, с перечнем наших побед и поражений. Но внешняя оболочка распалась, и мягкая капсула, как ошалелая амеба, шлепнулась на поверхность спутника Джинрис. Это был конец. Кай погиб. Марибка рассыпался на множество безмозглых компонентов, которые копошились и умирали в облепившем нас питательном желе. Мы с Норном быстро посоветовались и включили не слишком надежный логос-локатор, задав ему радиус в полтораста километров. Капсула уже приступила к самоуничтожению. В ее примитивном сознании виновниками аварии были мы, и она жаждала мести. Логос-локатор показал маленькую колонию землян, растящих плиазил в гигантских подземных пещерах. В тридцати километрах к югу была маленькая транспортная станция: плиазил отправляли в Галактический центр, а оттуда распределяли по звездам. Сама же колония оказалась невероятно отсталой.

– Общество разумное, но симплексное до предела, – сказал Норн. – На всей планете лоцирую не больше десяти сознаний, знакомых с другими солнечными системами. И все они на транспортной станции.

– Да. И у них там добротные, неорганические корабли. Они не трескаются, как яйцо, и не нападают на экипаж, – вставил я. – А мы теперь оба погибнем и до Звезды не долетим. Надо было неорганический брать. Все эти биокапсулы – чушь!

Протоплазма сделалась неприятно горячей.

– Тут где-то поблизости ребенок, – сказал Норн. – И еще… Погоди, а это что за экземпляр?

– Земляне называют их коточертиками, – ответил я, считав нужные данные.

– Вот этот далеко не симплекс!

– Но и не мультиплекс… Хотя уже что-то. Может он передать весть?

– У него интеллект ниже кретинского, – отрезал Норн. – Земляне хоть серое вещество имеют. Вот если заставить их действовать сообща… Мальчик неглуп – но такой симплекс! У зверька сознание комплексное: если не передать, то доставить весть он в состоянии. Ладно, попробуем. Подмани их сюда. Если ты кристаллизуешься, то на время оттянешь смерть, так?

– Так, – неохотно согласился я. – Но я не хочу полной пассивности. Не хочу быть просто точкой зрения. И не знаю, выдержу ли.

– Даже в пассивном состоянии ты будешь весьма полезен, особенно этому симплексному мальчику. Если он согласится, ему придется трудно.

– Ну ладно, кристаллизуюсь. Но знай, что я не в восторге. А ты выйди пока, попробуй поговорить с ними.

– Проклятье, – проворчал Норн. – Не люблю умирать и не хочу. Хочу жить. Добраться до Звезды и все им рассказать.

– Поторопись. Время теряем.

– Иду, иду. Какую бы мне форму принять?

– Парень – симплекс. Он только одну форму воспримет всерьез и не спишет на кошмар завтра утром.

– Ладно. Работаем. До свидания, Яхонт.

– До свидания, – ответил я и приступил к кристаллизации.

Норн стал прорываться наружу. Вот кипящее желе осело, и он вышел туда, где среди камней замер симплексный парень. «Кис-кис-кис!» – телепатировал я чертенку. Он оказался весьма покладист.

Джо Комета шел обратно к пещерам, наигрывал на окарине медленные напевы и думал. Самоцвет (то есть Яхонт, то есть я) лежал у него в поясной сумке. Коточертик то цапал зубами светлячков, то останавливался вытащить колючки из присосок на лапах. Потом вдруг перекатился на спину и зашипел на звезду, но тут же вскочил и помчался за Джо. Да, это был далеко не симплекс. Джо дошел до выступа Сахарной горы, заглянул за край – и увидел в дверях пещеры очень сердитого дядю Клеменса. Джо пошарил во рту языком в поисках крошек от обеда. Ясно было, что спать придется без ужина. Над головой прозвенел голосок:

– Ау, дуралей! Дядь-Клем зол-перезол!

Джо глянул вверх. Там, на выступе повыше, висела Лили, его четвероюродная кузина. Джо помахал ей, и она спустилась. Ее коротко стриженные волосы торчали щетинкой – в этом Джо всегда завидовал девчонкам.

– Это тчо? Твой чертик? Как звать?

– Не мой… Ага! А это кто разрешил?

На Лили были черные сапоги до колен и перчатки до локтей, что Харона подарила ему на его двенадцать лет.

– Я хотела тебя дождать, сказать, что Клем взъярил. А висеть же надо, чтоб тебя засечь. Ну и вот.

– Жупа с два. Просто выпендрить захотела. Отдай. Дай, говорю. Тебе нельзя.

Лили нехотя стянула перчатки:

– Ну и жуп с тобой… Нельзя, значит? – проговорила она, выскальзывая из сапог.

– Нет.

– Ладно. – Она обернулась и вдруг завопила: – Дядь-Клем!

– Ты тчо?! – опешил Джо.

– Дядь-Клем, Комета приканал!

– Заткни! – прохрипел Джо и кинулся наутек.

– Дядь-Клем! А он опять в бега намылил…

Тут коточертик воткнул два рожка Лили в щиколотки, цапнул сапоги с перчатками и припустил вслед за Джо – очень мультиплексный поступок, особенно если учесть, что ему никто ничего не говорил. Четверть часа спустя, когда испуганный и злой Комета сидел среди освещенных звездами камней, наземь перед ним плюхнулась его собственность.

– Ух ты! – выдохнул Джо, разглядев коточертика в бордовой темноте. – Спасибо.

Обулся, натянул перчатки, встал:

– Харона! К Хароне надо.

Потому что это Харона подарила ему сапоги, Харона никогда на него не сердилась и, наверное, знала, что это такое – Звезда Империи. Он пошел было, потом остановился и задумчиво посмотрел на коточертика. Коточерти, как известно, существа независимые и, в отличие от собак, поноску людям не носят.

– Коточерт, – произнес Джо. – Котик-чертик. Котыш-чертыш. Чертыш – это имя. Слышь, Чертыш, хочешь со мной?

На удивление не симплексно. По крайней мере, я удивился.

Джо зашагал вперед, Чертыш – за ним.

Ближе к рассвету пошел мелкий дождь, обслюнил ему лицо, блестками налип на ресницы. Джо, как ленивец, висел под выступом скалы и смотрел вниз, на ворота Транспортной зоны. В гамаке его живота поместился Чертыш.

В краснеющем свете утра между скал медленно пробирались два грузовика с плиазилом. Через минуту Харона выйдет их впустить. Закинув голову так, что мир перевернулся, Джо видел каменистую низину, протянутый над нею двурогий Бруклинский мост и дальше – погрузочные платформы, над которыми в дымке красного рассветного дождя балансировали межзвездные корабли. Вот грузовики выехали из-под навеса кусачих лоз, закрывшего часть дороги, и Харона прошла к воротам. Впереди нее бежал ТРИпес и через решетку лаял на машины. Коточертик нервно переступил с лапки на лапку. В неприязни к собакам он напоминал настоящего кота. Харона потянула рычаг, и прутья ворот поднялись.